Когда Эмброуз взял микрофон, зрители замерли, ожидая, что Эмброуз обойдется с гимном жестоко. Все знали, что этот парень силен, привлекателен, знали о его успехах в спорте, но никто ни разу не слышал, как он поет. Тишина была пронизана ожиданием, кружившим голову. Эмброуз откинул волосы и засунул свободную руку в карман, словно ему некомфортно. Затем остановил взгляд на флаге и начал петь.

— «О, скажи, видишь ты в первых солнца лучах…»^[2]

И снова по трибуне прокатился вздох. Не потому, что Эмброуз пел плохо. Потому что он пел потрясающе и голос его был так же прекрасен, как он сам: мягкий и глубокий, с невероятно насыщенным тембром. Если бы горький шоколад мог петь, он звучал бы точно как Эмброуз Янг.

Этот голос окутал Ферн, увлек за собой, и она, покрывшись мурашками, невольно зажмурила глаза за толстыми стеклами очков. Это было великолепно.

— «Еще есть храбрецы… — голос Эмброуза достиг пика, и Ферн почувствовала себя так, словно взобралась на Эверест, обессиленная, но воодушевленная, — …в ком свобода жива!»

Зал заревел, но Ферн все еще наслаждалась последней нотой.

— Ферн! — прозвенел рядом голос Риты. Она толкнула ногу подруги, но та не обратила внимания, растягивая момент, который разделила, как ей казалось, с самым прекрасным голосом на планете.

— У Ферн первый оргазм, — фыркнула одна из подружек Риты.

Ферн распахнула глаза. Рита, Бейли и Синди Миллер таращились на нее, широко улыбаясь. К счастью, из-за аплодисментов и восторженных криков никто вокруг не услышал оскорбительного комментария Синди.

Щуплая и бледная, с ярко-рыжими волосами и невыразительными чертами лица, Ферн знала, что была серой мышкой, о которой не станет мечтать ни один парень. Детство ее прошло без особых происшествий или драм благодаря тому, что она прекрасно осознавала собственную заурядность.

Родители Ферн, прямо как Захария и Елисавета,^[3] уже не надеялись зачать ребенка. И вдруг судьба улыбнулась им. Пятидесятилетний Джошуа Тейлор, известный и любимый в небольшом городке Ханна-Лейк пастор, жил со своей сорокапятилетней женой Рейчел вот уже пятнадцать лет. Когда она со слезами на глазах сообщила ему о беременности, Джошуа онемел от счастья, у него отвисла челюсть, а руки затряслись. Он бы подумал, что жена его разыгрывает, но ее лицо сияло безмятежной радостью. Девочка, настоящее чудо, появилась на свет семь месяцев спустя, и это событие праздновал весь город. Ферн видела в этом иронию судьбы: когда-то ее считали чудом, но с тех пор ничего чудесного в ее жизни не произошло.

Она сняла очки и стала протирать их краешком футболки. Пусть смеются. У нее и в самом деле кружилась голова от эйфории, как бывает при чтении хорошей любовной сцены. Ферн Тейлор влюбилась в Эмброуза Янга, едва услышав его голос. Тогда ей было десять лет. Но сегодня его красота перешла на совершенно новый уровень, и Ферн не переставала удивляться, как у одного человека может быть столько талантов?

Август, 1994

Ферн подошла к дому Бейли. Она закончила читать последнюю книгу из тех, что взяла на прошлой неделе в библиотеке, и ей было скучно. Бейли неподвижно сидел на бетонных ступеньках, ведущих к входной двери, и сосредоточенно смотрел на существо, ползающее перед ним по дорожке. Очнулся он лишь тогда, когда Ферн чуть не наступила на предмет его внимания. Бейли вскрикнул, а Ферн, увидев огромного коричневого паука всего в паре сантиметров от своей ноги, завизжала. Паук пополз дальше, медленно преодолевая длинную асфальтовую дорожку. Бейли следил за ним уже полчаса, не подходя слишком близко, потому что это, в конце концов, паук, к тому же гигантский.

Таких больших пауков Ферн еще не видела. Его туловище было размером с пятицентовую монету, но вместе с ногами тянуло на пятидесятицентовую, и Бейли, казалось, это восхищало. Что ж, он ведь мальчишка. Ферн присела рядом, наблюдая за тем, как паук неторопливо переползает дорожку. Он петлял, словно старик, вышедший на прогулку. Без спешки и страха, без цели, умудренный опытом «пешеход» осторожно разгибал длинные тонкие лапки, прежде чем сделать шажок. Дети наблюдали за ним, завороженные его жутковатой красотой. Эта мысль поразила Ферн: паук был красив, хоть и пугал ее.

— Он классный, — восхищенно сказала она.

— Ага! Потрясный, — ответил Бейли, не отводя глаз от паука. — Вот бы у меня было восемь ног. Интересно, почему у Человека-паука не выросло столько после того, как его укусил радиоактивный паук? Этот паук дал ему клевое зрение, силу, умение плести паутину. Почему не дал дополнительных ног? О! А вдруг паучий яд может вылечить мышечную дистрофию и если я дам этому пауку меня укусить, то стану большим и сильным? — Бейли всерьез задумался, почесав затылок.

— Хмм… я бы не стала рисковать, — пожала плечами Ферн.

Они были так зачарованы пауком, что не заметили мальчика, который приближался к ним на велосипеде. Ему стало интересно, почему Ферн и Бейли замерли. Он слез с велосипеда, положил его на траву и проследил за взглядом ребят. А когда увидел огромного коричневого паука, шагавшего по дорожке перед домом вспомнил, что его мама до ужаса их боится и заставляет его убивать их. Вдруг, ребята не могут пошевелиться, потому что тоже до смерти испугались? Он может их спасти. Он подбежал и раздавил насекомое большой белой кроссовкой.

Две пары испуганных глаз уставились на него.

— Эмброуз! — в ужасе воскликнул Бейли.

— Ты убил его! — ошеломленно прошептала Ферн.

— Ты убил его! — закричал Бейли, поднимаясь на ноги. Он взглянул на коричневую кашицу — все, что осталось от паука, который завораживал его последний час жизни. — Мне нужен был его яд! — Бейли все не мог расстаться с мыслью о целительной силе пауков и супергероях. А потом, к удивлению ребят, он разрыдался.

Эмброуз, открыв рот, смотрел на Бейли, пока тот на дрожащих ногах поднимался по ступеням в дом. Когда дверь захлопнулась, Эмброуз закрыл рот и засунул руки в карманы шорт.

— Прости, — сказал он Ферн, — я думал… я думал, он испугал вас до смерти. Вы сидели, уставившись на него. А я не боюсь пауков. Я просто пытался помочь.

— Может нам похоронить его? — спросила Ферн, глаза за огромными очками были полны скорби.

— Похоронить? — удивился Эмброуз. — Он что, был домашним животным?

— Нет. Мы его только что встретили, — серьезно ответила Ферн. — Но, может, Бейли от этого станет лучше.

— Почему он так расстроился?

— Потому что паук умер.

— И что? — Эмброуз не хотел грубить. Он и правда не понимал. И эта рыжая девочка с сумасшедшими кудряшками немного пугала его. Он раньше видел ее в школе и знал ее имя, но они были не знакомы. Может, она была особенной? Его папа всегда говорил, что нужно относиться по-доброму к особенным детям, потому что они не виноваты в том, что они такие.

— Бейли болен. Его мышцы слабеют с каждым днем, и он может умереть. Ему становится плохо, когда кто-то умирает, — просто и честно сказала Ферн. Хотя ее слова прозвучали весьма по-умному.

Эмброуз вдруг понял, почему Бейли не пошел в секцию борьбы — из-за болезни. Ему стало грустно, и он присел рядом с Ферн.

— Я помогу тебе его похоронить.

Ферн вскочила и побежала по траве к своему дому, прежде чем он успел закончить это предложение.

— У меня как раз есть подходящая коробочка! Попробуй пока отскрести его от асфальта! — крикнула она через плечо.

Эмброуз нашел кусочек коры на клумбе возле дома Шинов и попытался соскоблить коричневую кашицу. Через полминуты вернулась Ферн, держа в руках круглую белую коробочку для колец, и Эмброуз положил останки на девственно белый хлопок. Затем она захлопнула крышку и торжественным жестом позвала Эмброуза за собой. Он последовал за ней на задний двор, где они выкопали ямку в дальнем углу сада.