Таламар продолжал бесноваться.

— Это ему не понравится! Очень не понравится!

— Ты боишься гнева твоего Мастера, Таламар?

— Чушь, чушь, чушь! Таламар ничего не боится. Но тебе его надо бояться, зеркальщик! Тебе надо бояться Таламара! И ярости Лорда Света!

— Я не в силах ничего изменить. Я работал на вас, чтобы поддержать свою мастерскую. Без вашего золота ее давно пришлось бы закрыть. Куда бы тогда делись дети? — Старик горестно качнул головой. — Я не мог такое позволить.

— Дети, дети, дети! — Таламар зло мотнул головой. Его вздутые губы сложились в кривую усмешку. Ветка с железными шипами качнулась у его рта, а колючий венок плотнее прижался ко лбу. — Как там наши дети? Ты все сделал, что тебе было велено?

Арчимбольдо кивнул.

— Я взял обеих девочек к себе в дом, как пожелал твой Мастер. — Старик колебался. Серафин понял: он не знает, стоит ли сказать правду об исчезновении Мерле, но осторожность взяла верх, — он промолчал.

Голова Таламара задергалась вверх-вниз.

— Ты выполнил все пожелания Мастера?

— Да.

— Девочки нас не подведут?

— Лорд Свет останется доволен.

— Откуда тебе знать? Ты его никогда не видел.

— Если бы он во мне усомнился, ты бы давно мне сообщил, не так ли, Таламар? — Арчимбольдо презрительно усмехнулся. — Тебе, конечно, очень бы хотелось, чтобы я попал в немилость к Лорду Свету.

Странное существо издало каркающие звуки, похожие на смех.

— Ты же больше не будешь поставлять зеркала. Мастер все равно разгневается. — Таламар подумал немного, затем растянул губы в отвратительной ухмылке. — Тебе придется возместить нам ущерб, ты заключишь с нами новое соглашение на других условиях.

Как Арчимбольдо ни старался скрывать от Таламара свои чувства, он не смог утаить испуга.

— Нет! Еще слишком рано. Наши условия… — … будут изменены. Причем немедленно.

— Но это не в твоей власти!

Таламар подобрался ближе к Арчимбольдо, его сухие пальцы почти касались начертанного на земле круга.

— Моя власть, это — власть Лорда Света! Ты не вправе сомневаться, человек. Ты должен мне повиноваться, покорно и безропотно.

Арчимбольдо проговорил тихо и глухо:

— Вы хотите получить девочек?

Таламар хихикнул.

— Да, девочку с зеркальными глазами. Она принадлежит нам. Ты это знал с самого начала.

— Но речь шла о том, что несколько лет она должна провести у нас!

— Ты произвел необходимую операцию. Пока достаточно. Лорд Свет сам о ней позаботится.

— Но…

— Ты забыл, старик? Всегда к услугам тьмы! Ты дал клятву. Желание должно быть выполнено, волшебство — возыметь действие, договор должен быть соблюден. Ты нарушаешь договор, не желая поставлять нам зеркала. Поэтому мы возьмем девчонку. Сам знаешь, — рано или поздно она все равно должна быть нашей.

— Но Юнипа еще ребенок!

— Она — зеркальная девочка. Ты сделал ее такой. А другая девчонка…

— Мерле.

— У нее — крепкий характер. И сильная воля. Но нет такого могущества, как у первой. Поэтому привези нам зеркальную девочку, старик. Она — твое творение, но станет нашим.

Арчимбольдо понуро смотрел в землю. Ничего не поделать, беда неотвратима. Серафину стало его жаль, вопреки всему тому, что он услышал.

Вереница черных маленьких тварей возвращалась с поклажей. Они несли зеркала над головами, и казалось, что низко над островом плывут куски голубого неба. Друг за другом чертенята исчезали в дыре, спускаясь в глубь земли по лестнице, которая вилась по круглым стенам пропасти. Скоро во тьме утонуло последнее зеркало. Арчимбольдо и Таламар снова стояли одни у края адской дыры.

— Всегда к услугам тьмы, — настойчиво прохрипело странное существо.

— Всегда, — прошептал убитый горем старик.

— Я буду ждать тебя здесь с девчонкой. Без нее не может быть осуществлен Великий Замысел. Не подведи нас, старик.

Арчимбольдо не ответил. Молча смотрел он, как влезает в дыру на своих тонких искривленных конечностях дьявольский паук. Через пару секунд он исчез внизу.

Зеркальщик подобрал с земли кошелек и отправился в обратный путь.

Серафин ждал его в лодке.

— Ты, значит, все слышал?

Арчимбольдо был слишком подавлен, чтобы удивиться или рассердиться. Он едва передвигал ноги, голос был тих, глаза выражали полное безразличие, скорее даже — тоску.

Серафин кивнул.

— Ну, и что ты обо мне теперь думаешь?

— Вы — пропащий человек, мастер.

— Мерле рассказывала мне о тебе. Ты — хороший парень. Если бы ты знал всю правду, может быть, понял бы меня.

— Расскажите мне.

Арчимбольдо поколебался и влез в лодку.

— Когда-нибудь придется это сделать.

Он шагнул мимо Серафина, швырнул кошелек на дно лодки и взялся за весло. Усталыми толчками вел он суденышко по узкому заливу к морю.

Серафин уселся на ящики от зеркал. На досках виднелись грязные следы маленьких лапок.

— Неужели вы сможете выдать Юнипу?

— Это — единственный выход. Речь идет о гораздо большем, чем моя жизнь. — Он удрученно покачал головой. — Единственный выход, — повторил он почти беззвучно.

— А Юнипе вы скажете? Скажете ей правду?

— Да. Скажу, что она — избрана. Уже давно, так же, как Мерле. Хотя обе — для разных дел.

Серафин со свистом втянул воздух — Да, вам есть что рассказать, мастер.

Арчимбольдо уставился невидящим взором на что-то перед собой, затем перевел взгляд на Лагуну, потом стал глядеть куда-то еще дальше, — за горизонт, за край света.

Напротив Серафина на борт села чайка и посмотрела на него своими темными глазками.

— Становится холодно, — тихо проговорил мастер-зеркальщик.

Мерле вдруг вспомнила о зеркале. О своем зеркальце в кармане платья. Держась одной рукой за гриву льва, она вытащила его из кармана. События, связанные с бегством из Венеции, на нем никак не отразились. Зеркальная поверхность плотной воды весело серебрилась под полуденным солнцем и слегка покачивалась, но не расплескивала ни капли. Иногда, на мгновение, по зеркалу скользило легкое туманное облачко и тут же исчезало. Призрак, подумала Мерле. — Наверное кто-то из другого мира, из другой Венеции. Как она выглядит, другая Венеция? Испытывают ли там люди страх перед нашествием Фараона, как жители этого города? Мечутся ли там солнечные лодки по небу, как голодные стервятники? Живут ли там свои Мерле, Серафин, Королева Флюирия?

— Возможно, — ответил привычный голос у нее в голове. — Кто знает?

— Кому же знать, как не тебе.

— Я всего только Лагуна.

— Но ты так много всего знаешь.

— И тем не менее я не имею никакого представления о том, что происходит за пределами нашего мира.

— В самом деле?

— Да, это так.

К разговору присоединился Фермитракс. Его зычный голос перекрыл громкий шелест крыльев.

— Ты говоришь с ней? С Королевой?

— Да.

— Что она сказала?

— То, что ты храбрейший из всех львов, каких только видел свет.

Фермитракс от удовольствия заурчал, как домашний кот.

— Это очень мило с ее стороны. Но ты не должна мне льстить, Мерле. Я обязан тебе своей свободой.

— Ты ничем мне не обязан, — вздохнула она, вдруг взгрустнув. — Без тебя мне давно бы пришел конец.

Она сунула водяное зеркало снова в платье и заботливо застегнула карман на кнопку. Кусок другого мира, — подумала она с некоторым удивлением. — И совсем рядом со мной. Наверное Серафин прав насчет зеркальных видений на каналах.

Бедный Серафин. Где он теперь?

— Смотри вперед! — рявкнул Фермитракс. — Слева от нас! К югу!

Все трое знали, что наступит время, когда придется столкнуться с военной силой Фараона. Но так много событий произошло с тех пор, как они вырвались из башни Кампаниле, что осаду города вражескими войсками Мерле стала воспринимать как какую-то далекую и призрачную опасность, о которой не хотелось думать.

Однако теперь эта опасность грозила стать явью. Через несколько минут они должны были прорвать кольцо блокады. Пока еще армада вражеских кораблей виднелась где-то вдали, но до нее можно долететь уже очень скоро.