Кофе оказался настоящим, бразильским. Для пущего эффекта Ваня плеснул туда еще коньяку и продолжил налаживать контакт с подшефным.
— С моей стороны, вам точно ничего не грозит и нам предстоит вместе провести двое суток, так что не вижу никакого смысла дистанцироваться. Судя по выговору, вы коренной берлинец? Я из Гамбурга, вы и сами уже, наверное, поняли.
Фромм мазнул Ивану невидящим взглядом, кивнул, а потом опять впал в летаргию.
«Ну и хер с тобой, мудила бухгалтерская!..» — ругнулся Ваня и достал томик Карла Мая.
Попутчик неожиданно оживился и тихо прошептал:
— Мои дети очень любят Карла Мая. Сын даже как-то пытался сбежать в прерии.
— У вас сын и дочь? — Ваня отложил книгу.
— Две дочери и сын, — Фромм печально улыбнулся. — Герде и Луизе по восемь лет, они двойняшки, а Карлу десять... — потом вдруг резко сменил тему и с неприязнью заявил Ивану. — Я выполню все, можете не беспокоится, но вас проклянет Господь, если с моими детьми что-то случится!
— Даже так?.. — Иван встал, слегка приоткрыл окно, чтобы стук колес заглушил возможную прослушку, потом плеснул коньяка Фромму и потребовал: — Рассказывайте. Вряд ли я смогу чем-либо вам помочь, но, если вы выговоритесь — станет легче. Не стесняйтесь.
— Вы ничего не знаете? — с недоверием поинтересовался попутчик, баюкая стопку в руках. –— Иногда лучше ничего не знать. Потому что знание может убивать не хуже пули...
И снова замолчал, попытки разговорить его не помогли.
Впрочем, у Вани уже появилось некоторое понимание происходящего. Судя по всему, семью Фромма взяли в заложники, до тех самых пор, пока он не выполнит свою миссию. А миссия связана с финансами, так как по диспозиции Ивану предстояло сопроводить попутчика в два швейцарских банка, а потом вместе с ним вернуться в Германию.
«Гиммлер начал размещать средства в Швейцарии? — размышлял Ваня. — Или просто требуется перераспределить деньги с партийных счетов на другие? Тогда судьба Фромма точно незавидна, после работы его однозначно ликвидируют вместе с семьей. Но почему это нельзя было сделать дистанционно, по банковской переписке? Все правильно, лишний документооборот — лишние доказательства, к тому же переписку можно перехватить, а каждое лишнее звено в цепочке — повышает шанс на огласку. Проще все зациклить на одном человеке, а потом этого человека убрать. Не зря Скорцени меня предупреждал, чтобы я ни в коем случае не обращался в посольство Германии в Берне. Миссия конфиденциальная, скорее всего о ней знают только Скорцени и Гиммлер. Ну и я с этим слюнтяем. Интересно, о каких суммах речь? Миллионы? Миллиарды? Как бы меня самого не убрали. Хотя... вряд ли, я сути не знаю и еще понадоблюсь рейхсфюреру. Не стал бы он городить огород со мной из-за одной миссии...»
Швейцарскую таможню прошли под утро, пограничник просто просмотрел документы, багаж досматривать не стал.
Ваня сразу надел подмышечную кобуру с «Кольтом», чем опять ввел в ступор Фромма: у того даже стали дрожать руки.
— Хватит, — прикрикнул на него Ваня. — Мне что на крови поклясться, что я вас не трону? — и попытался взять попутчика на арапа. — Кстати, почему вы? Почему для столь деликатной и сложно миссии выбрали вас?
— Я вел весь финансовый документооборот, — быстро пробормотал Фромм. — И только я могу разобраться в нем. Никто кроме меня. У меня абсолютная память на цифры... — он притронулся к своему лбу. — Это мое счастье и проклятие...
И в очередной раз заткнулся, даже прикрыл себе ладонью рот.
«Блядь... — ругнулся Ваня про себя. — И какого хера я лез? Ну да ладно, авось не настучит на меня шефу...»
До утра почти не разговаривали, а утром Ваня чуть ли не насильно влил в попутчика две чашки крепчайшего кофе с коньяком, а когда поезд прибыл в Берн, потащил его на стоянку машин возле вокзала.
Как и предполагалось, на стоянке нашелся темно-вишневый «Mercedes-Benz 200». Иван впихнул Фромма на переднее пассажирское сиденье, а сам завел машину и пока двигатель прогревался, начал изучать карту Берна.
— Я знаю дорогу, — отозвался Фромм. — Я часто бывал в этих банках.
— Тогда ведите... — Ваня тронулся с места и сразу заметил, что почти одновременно с ними со стоянки выехал точно такой же «Мерседес», но более потрепанный и черного цвета.
«Швейцарцы? Американцы? Или контроль со стороны шефа? — насторожился Иван и сразу сделал вывод. — Если немцы — трогать не будут. Если швейцарцы — тоже, не захотят ссориться с пока еще сильной Германией. А вот пендосы могут, но только после того, как Фромм закончит со счетами. Черт побери, жопой чувствую какую-то пакость...»
Никогда не подводившее Ивана предчувствие начало бить в набат. Фромм, наоборот, почему-то успокоился.
Главный офис первого банка, «Schweizerische Kreditanstalt» находился в центральном районе Берна, «Мерседес» неизвестных преследователей проводил машину Ивана почти к самому особняку.
Иван аккуратно припарковал машину и спокойно поинтересовался у Фромма.
— Вы боитесь смерти?
Тот вздрогнул и тихо ответил:
— Боюсь.
— Тогда постарайтесь сделать так, чтобы она наступила как можно позже. Договорились?
Фромм кивнул.
— Итак, вперед...
В фойе банка Фромма уже ждали. Подтянутый клерк, больше смахивающий на охранника, препроводил гостей в небольшую комнатку, где последующий час прошел за бумажной работой. Иван находился рядом, но ничего не понял, Фромм и банковские работники почти не разговаривали, а отдельные слова произносили по-французски. По завершению, как и было условлено, бухгалтер передал Ивану папку с одним листочком бумаги, на котором ничего кроме пары строчек цифр не было.
Дальше Иван переехал к второму банку, уже в другой район города: машина преследователей, совершенно не скрываясь следовала по пятам.
В «La Roche Co Banquiers» все повторилось до мельчайших подробностей. К первому листу бумаги у Вани очень скоро добавился второй.
Эксфильтрация из Швейцарии предполагалось тем же порядком, на поезде, но он отправлялся тоже в полночь и оставшееся время предстояло переждать в отеле «Савой», где был забронирован номер.
Ванино предчувствие к этому времени разыгралось не на шутку, и он начал подумывать воспользоваться запасным вариантом — переехать в Германию своим ходом, через границу. Но «Мерседес» преследователей к этому времени исчез, другой слежки, как Ваня не старался, обнаружить не смог, поэтому он слегка успокоился и все-таки поехал в отель.
Фромм отошел, вел себя спокойно и даже начал болтать с Иваном.
— Швейцария прекрасная страна... — он ткнул пальцем в окно. — Видите, это фонтан? Его называют «Волынщиком», он построен на основе гравюры Альбрехта Дюрера...
Как называется фонтан Иван знал, потому что в Берне у отца Ивана был офис, а сам Ваня провел в Швейцарии немало времени. Но сейчас его больше беспокоила непонятно куда исчезнувшая слежка.
— Давайте заедем в кафе, — предложил Фромм. — Я знаю прекрасное место! Здесь готовят очень вкусный пирог. И знаете, как он называется? Холера! Да, холера, потому что рецепт придумали во время эпидемии холеры...
— В отеле поедим, — отрезал Иван.
Фромм обиделся и молчал до самой гостиницы.
Вещи оставили в машине, бухгалтера Иван отконвоировал в номер, где заказал газеты и обед на двоих.
Пирог «Холера» оказался изрядным дерьмом, а бифштекс вполне пристойным.
После обеда Фромм убрался в туалетную комнату, а Иван подошел к окну. На улице шел легкий снежок, из радиоприемника умиротворяюще звучали мелодии Штрауса, ничего не намекало на неприятности, но Ванино предчувствие не успокаивалось.
«Что может случиться? — Иван провел пальцем по стеклу. — Что, мать его? Вряд ли кто-то решится брать меня прямо в отеле. Это почти центр города, даже американцы не дураки. А швейцарцы никого не помилуют, свирепые, помешанные на своей независимости сволочи. А этот слюнтяй вряд ли решится на свою игру — да и семья в заложниках. А семью он любит. Но я готов прозакладывать свою голову против тыквы — что-то обязательно случится. Alte Krähen Sind schwer zu fangen, как говорят немцы. А я стрелянный не раз. Неужели, все-таки американцы?
