Заносчивый, надменный, самовлюбленный…

— Ненавижу, — шептала я, пока его сильные руки насаживали меня на себя в учительской уборной на втором этаже.

Я ненавидела его всей душой, всем своим естеством.

Но только не секс с ним.

Он удивительно тонко чувствовал мое тело и всегда знал, как заставить меня задыхаться в своих руках.

Холодная стена, к которой я была прижата спиной, приятно остужала разгоряченную плоть даже сквозь тонкую блузку. Юбка высоко задралась на талии, пока властные пальцы впивались в мои бедра, углубляя и без того мощные толчки.

Я приглушенно стонала, запрокидывая голову назад, не в силах это остановить.

Испытывающий взгляд голубых глаз сверкнул напротив, и меня вновь словно пронзило молнией. Трепетные мурашки ринулись вдоль позвоночника, и я в очередной раз заглянула в ненавистное лицо блондина перед собой.

Лоренс Блэквуд был очень хорош собой. Я бы даже сказала «чертовски красив», с полным набором достоинств, включающих в себя отличные мышцы, врожденную харизму и острый ум.

В нашей академии любая мечтала заполучить его себе в постель.

Но только не я.

Наши отношения не заладились с самого первого дня, а после каким-то образом переросли в ненависть и грубый секс.

— Не смей… оскорблять меня… при других, — рычал он, вбиваясь в меня каждым словом. — Никогда!

Я видела, как играют желваки на его ровных скулах, как прозрачная капля пота медленно стекает по его лицу с гримасой ярости и страсти.

Наши чувства были взаимны.

Я прогнулась в пояснице, усмехнувшись собственным мыслям, и в следующее мгновение пуговицы на моей рубашке разлетелись в разные стороны, оголяя грудь в аккуратном черном бюстгальтере.

— Стерва, — прошипел он и прежде, чем я успела убрать его голову, запустив пальцы в светлую шевелюру, его наглые губы скользнули по моей шее.

Он наказывал меня, мстил за дерзость, которую не мог простить.

Я всего-то назвала его при «друзьях» надменным эгоистичным кретином, который самоутверждается за счет других, а все потому, что он демонстративно испортил мой бланк с ответами, разорвав его перед всеми на клочки.

И вот теперь я расплачиваюсь за свои слова, возымевшие столь необычный эффект.

Его ладони чуть сильнее сжали мои ягодицы, дернув на себя, и с моих губ сорвался громкий стон.

Если нас застукают, если обнаружат…

Непременно отчислят!

Такое поведение недопустимо для воспитанников высшей академии магии Эденгард.

Но, черт, как же он хорош…

Его губы и язык поочередно истязали мои соски, а ритмичные движения бедер вбивали в меня твердый и налитый член так глубоко и чувственно, что я начинала дрожать.

В том, чем мы занимались сейчас, было нечто безумное, запретное и невероятно волнующее.

Мы не должны были этого делать, но делали уже во второй раз.

Оргазм невероятной силы пронзил насквозь, выбивая из легких кислород, и на мой рот легла широкая ладонь, заглушающая сладострастный стон.

Пара секунд — и он нагнал меня в нашем общем безумии, неотрывно вглядываясь в глаза.

Лоренс учащенно дышал. Его рубашка была наполовину расстегнута, оголяя гладкую мускулистую грудь, его галстук с гербом академии висел за плечом. Он сверлил меня тяжелым помутненным взглядом, наверняка проклиная тот день, когда поддался искушению.

— Это было в последний раз… — прошипел он сквозь зубы, в то время как его член продолжал пульсировать во мне, обжигая семенем, что медленно стекало по внутренней стороне моих бедер прямо на чулки.

— Ты сам пришел… — прошептала я, пытаясь восстановить дыхание.

Примерно двадцать минут назад я специально свернула в этот туалет, прекрасно зная, что он идет за мной.

И вот, чем все обернулось.

Блэквуд порывисто отстранился, и я заметно покачнулась, едва не рухнув на пол.

Колени дрожали, тело пылало огнем, пот мелкой испариной проявлялся на коже. Я мимолетно облизнула пересохшие губы, и взгляд мерзавца сделался острее.

Да, мы занимались сексом уже во второй раз, но никогда не целовались. И где-то в глубине души я хотела это испытать.

— Больше не показывайся мне на глаза, — произнес он, застегивая ширинку брюк, в то время как я поправляла блузку.

— С удовольствием, — парировала, небрежно одернув подол юбки. — Но только тогда, когда ты исчезнешь из этой академии и оставишь меня в покое.

Это было сложно, поскольку мы учились на одном факультете.

— Я все сказал, Фрэйз, — отчеканил он, порывисто подняв с пола дорогой пиджак, и вышел из туалета.

Боже…

Я тут же отвернулась к стене, закрыв лицо руками.

Это больше не должно повторяться.

Никогда!

Ведь он тот, кто испортил мне жизнь. Тот, кто превратил мое пребывание в этой академии в ад…

И тот, кто вскоре унаследует дело своего отца, уничтожившего мою семью.

Он — мерзавец. И я должна держаться от него подальше.

Но как, если жгучая ненависть затмевает глаза, перерождаясь в нечто большее и невероятно опасное?!

Я стояла напротив зеркала в уборной, сжимая края овальной раковины побелевшими пальцами.

Чертов Блэквуд!

Я шумно выдохнула, вглядываясь в свое отражение: растрепанные рыжие волосы, раскрасневшееся лицо, мятая блузка с грубо вырванными пуговицами и слегка задранная юбка.

Нужно немедленно привести себя в порядок и вернуться в аудиторию.

Никто не должен ничего заподозрить, никто…

Иначе, нам конец.

Собрав волосы в небрежный пучок на голове, я поспешно умылась прохладной водой. Стало лучше. Затем вытерла лицо бумажным полотенцем, а после обтерла им бедра, убирая следы былой страсти.

Вода приятно остужала кожу, приводя в чувство.

Теперь я должна была вернуться в свою комнату, чтобы переодеться и провести небольшой ритуал, который избавит меня от нежелательной беременности.

Сердце стучало в груди, учащенный пульс давил виски.

Я прекрасно знала, что этим туалетом никто из преподавателей не пользуется, но адреналин зашкаливал, делая мои движения резкими и неуклюжими.

— Это больше не повторится… — шептала словно мантру. — Не повторится!

Я сняла испачканные чулки и быстро засунула их в сумку с книгами, затем обула свои единственные туфли на сплошной подошве и завязала на поясе края порванной рубашки.

Нужно идти. Нельзя прятаться здесь вечно.

Осторожно выглянув в безлюдный коридор, я услышала лишь звенящую тишину, совершенно естественную во время занятий.

Представляю, как были слышны мои стоны…

Я нервно сжала вспотевшие ладони и выскочила в коридор.

Только бы никого не встретить!

Прошло примерно минут десять прежде, чем я добежала до своей спальни и закрыла за собой дверь.

Я осталась одна. Моей соседки сейчас не было в комнате. Она, как и все ученики академии Эденгард, была на лекциях, поэтому мне никто не мог помешать.

Отлично.

Я незамедлительно направилась к шкафу и стала на ходу переодеваться в запасную блузку, закинув предыдущую в дальний угол полки, а затем накрасила губы красной помадой, что всегда выручала, придавая некий лоск моему бледному лицу с длинными рыжими волосами.

Времени оставалось все меньше.

Я уже опаздывала на лекцию по магическим сферам на полчаса и это, несомненно, отразится на моей успеваемости.

Решительно направившись к двери, я вдруг резко остановилась, обернувшись через плечо.

Ритуал…

Чуть не забыла!

Пришлось вернуться и достать из тумбочки кипенно-белый платок, который сразу же разложила на постели и, сделав надрез на пальце простым заклятьем, капнула на него алой кровью.

Затаив дыхание, я наблюдала, как кровь впитывается в ткань, исчезая прямо на глазах.

Владелица магической лавки рассказала, как пользоваться этой зачарованной вещицей. Она объяснила, если кровь оставит след или не исчезнет вовсе, значит — есть беременность.