— Пакостный червяк, плевок, грязь на ногах! — Иштар сидела, приложив ладонь к ушибу. Ее переполненный яростью взгляд испепелял улыбающегося ей Конана. Было видно — «богиня» изнывает от желания вцепиться ногтями в глаза недавнему любовнику, и вовсе не страх мешает ей в этом. Значит, «богине» было до сих пор очень плохо. Что тут же подтвердилось: Иштар вырвало.

— Это она?.. Это ее?.. — спросил оказавшийся за спиной Конана Везунчик.

— Ага, — охотно подтвердил киммериец. — Это блюет твоя Богиня, твоя Иштар. Которая, вдобавок, недавно ругалась, как последний из демонов.

— Ты до сих пор мне не веришь, Везунчик? — Коэн стоял, опираясь на свою боевую палку.

— Верить стражнику? Это, знаешь ли... — закончить слепой вор не успел.

— Убейте его, причащенные! Убейте чужака! Ну же! — вдруг закричала Иштар. Очищение желудка пошло заметно на пользу «богине»: она выбрала самый выгодный для себя и самый опасный для киммерийца путь. Решила натравить слепых на зрячего.

«Наверное, мне надо попросить Коэна, чтоб еще раз ее стукнул. От нее пользы не будет, один вред и беспокойство», — пронеслось в голове Конана. Но принятию решения помешал Везунчик, выскочивший из-за спины киммерийца и кинувшийся к «богине» в ноги.

— Убей меня, Всезнающая Богиня! Накажи меня! — Везунчик, стоя на коленях, дотронулся до колена женщины. — Если ты — Всезнающая Богиня! Или... — он судорожно сглотнул, — я сам убью тебя...

Конан окриком приказал Коэну не вмешиваться. А Везунчик тряс Иштар за колено и продолжал:

— Накажи меня, Богиня. Накажи за сомнение... — и вдруг пискнул почти испуганно: — Что в моей руке, светоносная Иштар?

— Гвоздь, — растерянно проговорила Иштар. «Богиня», похоже, не знала, как себя вести. В такой ситуации она не то что не бывала, но даже в кошмарах представить себе подобного не могла. А опомниться ей не давали.

— Верно, гвоздь, — сказал Везунчик. — И я его выбрасываю. Если ты простая женщина, я убью тебя и без гвоздя. Если ты Богиня, то убьешь меня, чем бы я ни вооружился. Ну, давай, давай! Давай!

Везунчик завелся. Его тело сотрясала дрожь. Сейчас он был похож на помешанного. Руки, трясшие колени Иштар, вдруг напряглись, пальцы вдавились в изнеженную кожу «богини». Вор рванул женщину за ногу на себя, вскочил и поднял Иштар на руках. За худобой слепого вора, судя по всему, скрывалась сила, достойная, чтобы с ней считаться.

Конан и Коэн, кто глазами, кто ушами, следили за происходящим в клетке. Не вмешиваясь.

К Иштар наконец пришло осознание ситуации — что ей остается, от чего ей не уйти. Выбор невелик: или убить взбунтовавшегося причащенного, или быть убитой. Из груди «богини» вырвалось кошачье шипение, и она ударила вора коленом в пах. Тот охнул, согнулся, разжал пальцы.

А Конан понял, что если победительницей выйдет Иштар, то он потеряет не только Везунчика, а, возможно, и Коэна как союзника. Чего доброго, тогда к слепому стражнику вернется слепая вера в этих божков. «Ладно, — решил киммериец, — рискну. В крайнем случае, выскочу первым из клетки, запру всю эту компанию и буду прорываться в одиночку».

Тем временем Иштар, пригнув голову вора, изо всех сил колотила его коленями по лицу.

— Тварь, гаденыш, ослушник, свинья! — вместе с бранью изо рта женщины разлетались брызги.

Везунчик тряс головой и пытался поймать ногу «богини».

«Ей бы отскочить и биться на расстоянии, а не лезть в ближний бой», — бесстрастно подметил Конан-боец. Едва он так подумал, как правота его рассуждений подтвердилась.

Сокамерник киммерийца распрямился, преодолев сопротивление рук «богини». Нанес короткий резкий удар ладонью под вздох. У Иштар перебило дыхание, и она осела на песок. Вор наклонился, шаря в воздухе ладонью, коснулся головы женщины. Едва дотронувшись, слепец стал накручивать роскошные волосы Иштар на руку. «Богиня» завыла от боли... и не только от боли. От унижения, конечно, тоже. Пальцы другой руки Везунчика сомкнулись на горле Иштар. Женщина захрипела, вонзила ногти в душащую ее руку. Иштар раздирала ее, отрывала от себя, но — тщетно. На губах «богини» показалась пена.

Бесстрастно наблюдать, как на его глазах душат женщину, да еще, можно сказать, почти любимую женщину, Конан не мог. Вдобавок, ее смерть была бы сейчас совсем некстати.

Киммериец шагнул к Везунчику. Шагнул, чтобы оторвать руку слепца от горла «богини». Однако еще раньше, чем варвару это удалось, пор сам отпустил женщину. И отпустив, сильно толкнул ее в плечи. Иштар упала.

— Ты не Богиня, — уверенно произнес слепой вор, — Конан прав. Мне не нужно убивать тебя, чтобы понять это. Боги умерли...

Плечи Везунчика опустились, он весь как-то обмяк. Что подразумевал сокамерник под последними своими словами, Конан выяснять не стал — не до того было. И так уж слишком затянулось их ночное пребывание в клетке и выяснение отношений. Время бежало к рассвету, а они все еще торчали в центре Обители. Давно пришла пора действовать. Действовать жестко и решительно. Боевой группе из двух слепцов и воина с украденным мужеством.

Везунчик стоял погруженный в свои думы, Иштар, лежа на песке, растирала горло обеими руками, тяжело дышала и отплевывалась. Коэн упер ладони в воткнутую в песок палку и стоял, чему-то своему усмехаясь.

— Коэн, — позвал его киммериец, — придется тебе доделать работу Везунчика, если баба будет упрямиться.

— Понял, — произнес слепой стражник и шагнул туда, откуда слышалось хриплое дыхание низверженной «богини». Увидев приближающегося слепца, Иштар тигрицей вскочила и бросилась навстречу, изготовив ногти к вонзанию. Прелестные черты ее лица уничтожила гримаса ярости, граничащей с безумием.

Крик Конана «Осторожно!» опоздал. Коэн и без того услышал. Отпрыгнув в сторону, он присел и подсек древком ноги Иштар. Та упала лицом в песок, сверху на ней мгновенно оказался стражник, завел палку под подбородок и, прижимая дротик с одной стороны локтевыми сгибами, с другой стал давить ладонями на затылок Иштар.

Второй раз подряд Богиню душили в недавнем фанатично преданные «причащенные».

— Извини, приходится, — Конан приблизил свое лицо к багровеющему лицу женщины. — Тебя отпустят, когда скажешь, где потайной выход из Обители.

— Мразь, — выдавила Иштар.

— Да, — кивнул киммериец, — я не лучше вас, а вы еще хуже, чем я. Где потайной лаз?

Иштар молчала.

— Ослабь немножко, — сказал варвар Коэну, — дадим ей чуть отдышаться и пораскинуть умишком. Но это, Иштар, последний перерыв, учти. Нам некогда. Я не желаю тебе зла, хоть вы, «боги», заслуживаете худшего. Жаль убивать такую красавицу, но я должен спасти себя и моих друзей.

— Кто ты такой на самом деле? — прекрасные ее глаза злобой и любопытством вонзились в киммерийца.

— Конан из Киммерии. На самом деле. Где тайный лаз?

— Гаденыш.

— Коэн, убей ее!

Коэн стал выполнять приказ. Северянин отвернулся и отошел подальше. Смотреть он не мог, но и останавливать стражника-слепца не собирался. Сейчас проявить слабость нельзя, он вожак пусть небольшого, но отряда, и если... Впрочем, лишить жизни женщину, пускай и заслуживающую смерти — это... Ну, что, что ему делать?..

— Скажу, — услышал Конан и почувствовал огромное облегчение.

— Хорошо, что тут Локинии нет. Такого обращения со слабым полом она бы не одобрила, — с фальшивой укоризной произнес Симур и покачал головой.

— Сам не одобряю. Будь я тогда нормальным Конаном, стал бы я, думаешь, мучить женщину? Оставил бы ее в клетке, плюнул бы на тайный лаз, пошел бы напролом, размахивая сначала ножкой от табурета, потом обзавелся бы чем-нибудь посерьезней. Но вот видишь, пришлось разыскивать тайный лаз.

— А я тебе скажу, где он, твой тайный лаз, у них был, — хитро прищурившись, заявил Симур.

— Ты? — искренне изумился Конан.

— Да, я. Видишь ли, я уяснил себе, кто они такие, эти так называемые боги. Исходя из этого нетрудно представить логику их поступков. Каждый из них мнит себя самым значительным и достойным из всех и презирает остальных. А презирая, не доверяет и боится. И никто из «богов» не потерпел бы того, что единственный на всех потайной выход располагается ближе к кому-то одному из «равных». Следовательно, лаз этот должен быть равноудален от их жилых комнат. То есть находиться в центре Обители. А как я понял устройство этой Обители, ее центр — это большой зал, где они устраивали свои «божественные» Советы, тот самый зал, где тебя допрашивали. Так?