Национальный институт здоровья
День третий
В национальном институте здоровья Малдера и Скалли провели в кабинет некоего доктора Энгера.
Это был совершенно лысый мужчина лет пятидесяти пяти, с большими вислыми усами и в очках со старомодной роговой оправой.
К приезду гостей из ФБР он подготовился основательно — на столе стоял не менее старомодный, чем очки доктора, кинопроектор, а на стене висел древний белый экран.
После взаимных приветствий и обмена любезностями Скалли устроилась за столом и достала блокнот. Доктор зашторил окно, погасил свет, зажег для Скалли маленькую настольную лампу и включил аппарат. Раздавшийся стрекот напомнил Малдеру детство — у них дома были кинокамера и проектор.
На экране появилась совершенно плоская, коротко остриженная морщинистая женщина в белом балахоне, совсем маленького роста — не выше ста сорока сантиметров — и абсолютно седая. Этакая дожившая до преклонного возраста карлица из цирка…
— Эта пациентка — восьмилетняя девочка, — сказал доктор Энгер. — У нее последняя стадия прогерии.
Малдер с удивлением глянул на него:
— Судя по внешнему виду, она родилась, как минимум, в начале века…
Скалли поправила настольную лампу и сделала в своем блокноте какую-то пометку.
— По всему миру зарегистрировано не более ста случаев этого заболевания, — продолжал доктор Энгер. — Оно встречается крайне редко…
— Болезнь неизлечима? — быстро спросила Скалли.
— Да, неизлечима, — доктор развел руками. — Некоторым больным, правда, удается дожить до раннего отрочества, но большинство погибает в возрасте семи-восьми лет.
Малдер покачал головой и вновь посмотрел на девочку-старушку:
— От чего же они умирают?
— Клиническая картина — смерть от сердечно-сосудистых заболеваний. Но на самом деле это бедное дитя умирает от самой обыкновенной старости…
Маленькая старушка на экране подбежала к мужчине в очках и белом халате, вытащила у него из кармана большую конфету в яркой обертке, развернула и целиком засунула в рот. Морщинистое лицо засияло бесконечным и неподдельным счастьем.
Мужчина погладил старушку по седой головке и посмотрел прямо в камеру.
— Это и есть Ригли? — спросил Малдер.
— Да, в тысяча девятьсот семьдесят четвертом году. — Доктор Энгер снял очки и отвернулся от экрана. — Джозеф Ригли полагал, что найдет возможность замедлить процесс старения у таких больных. Поначалу его лабораторные исследования обещали немало, но потом он совсем отбился от рук… — голос Энгера стал жестким. — Он хотел начать эксперименты над людьми.
— А почему ему не позволили? — Малдер отвернулся от экрана.
Скалли продолжала писать в своем блокноте.
Энгер вдруг заволновался, пробежался по кабинету, пересек луч проектора — по экрану прошла тень.
— Потому что ему нельзя было позволять. Все было слишком гипотетично, слишком… опасно то есть… — Энгер замахал рукой. — Поймите вы! Я знал Джо Ригли. Он плевал на этих детей, он относился к ним не лучше, чем к лабораторным крысам. Прогрессия — ужасная болезнь, а он рассматривал ее как прекрасную возможность… он именно так и говорил: «Прекрасная возможность!»… разгадать секреты старости. И когда ему не разрешили продолжать эксперименты, он пришел в неописуемую ярость. Он словно тронулся от злобы! Знаете, как его звали за глаза?
— Как?
— Доктор Менгеле!
— Каким же все-таки образом Ригли потерял диплом врача? — спросила Скалли.
— А он стал проводить эксперименты над людьми без разрешения. С согласия пациента… — Энгер сжал кулаки. — Когда все это выплыло на свет божий, грант у Ригли отобрали и подали на него в суд от имени городской ассоциации врачей.
Скалли захлопнула блокнот:
— Боюсь, ваш бывший коллега исчез с лица земли!
Доктор Энгер посмотрел на свои сжатые кулаки и помотал головой.
— Возможно, вы правы. — Он сел за стол. — Хотя долгое время ходили упорные слухи… Будто бы он отправился в Южную Америку. С целью продолжать свои эксперименты.
Малдер подошел к экрану вплотную.
Изображение двигалось теперь прямо по нему — доктор Джозеф Ригли, взяв маленькую старушку за сморщенную ручонку, вел ее к открытой двери. Сделав несколько шагов, он вновь оглянулся на камеру и улыбнулся.
Всю дорогу до Штаб-квартиры ФБР напарник был молчалив и задумчив. Он вовремя тормозил на перекрестках и вовремя добавлял газу, но было хорошо видно, что мысли его пребывают вдали от дорожной обстановки.
Наконец Скалли не выдержала:
— Брось, Малдер! Молодость не возвращается!
Он посмотрел на нее как на помешанную:
— Очевидно, Ригли отыскал способ возвратить ее…
— Чушь! — Скалли пожала плечами. — Полная чушь!
— А вдруг все-таки отыскал! — Малдер вновь бросил на нее быстрый взгляд. — И ему нужны были подопытные. Одним из них стал Джон Барнет.
— Малдер! Это же из области научной фантастики!
Напарник усмехнулся:
— То же самое ты бы сказал двадцать лет назад о методах генной инженерии и о клонировании. Или, к примеру, о компьютерных играх и искусственном разуме. А вдруг с помощью Ригли наш друг Барнет отыскал для себя идеальный метод маскировки — молодость!
В чем-то он был прав. А если и не был, то для того, чтобы опровергнуть его, требовалось разобраться с этим доктором Ригли подробнее.
Малдер снов замолк. Но когда машина подъехала к зданию Штаб-квартиры, сказал:
— Я не могу потребовать для тебя охрану на основании того, что ты сейчас имеем. Поэтому у меня к тебе большая просьба, — голос его сделался требовательным, — не открывай дверь незнакомым людям и не выпускай из рук оружие.
И вот тут Скалли впервые за эти дни стало по-настоящему страшно.
Штаб-квартира ФБР
Вашингтон, округ Колумбия
День второй
— А можно запустить программу в обратную сторону?
Малдер вновь сидел перед экраном компьютера. С дисплея на него смотрело знакомое лицо Барнета, то самое — без усов, бороды и лысины.
— Можно, — сказала оператор.
— Тогда давайте вернем его к более юному возрасту. Скажем, лет на десять назад…
Девушка посмотрела на него с удивлением, но пальцы ее послушно запрыгали по клавишам.
Физиономия на дисплее сделалась более худощавой, морщины уменьшились, волосы стали гуще.
— Теперь еще на пять…
Морщины совсем пропали.
Малдер, склонив голову, внимательно наблюдал за трансформацией.
— Неужели у вас нет его фотографий в ранних возрастах? — изумилась оператор.
— Нет, — сказал Малдер. — Этот тип очень не любил фотографироваться. Фотографироваться ему было — все равно что отрезать руку, — он прищурил левый глаз. — А добавьте-ка ему опять фунтов двадцать. Только теперь это должны быть двадцать фунтов здоровья и молодости.
Лица на дисплее неотвратимо менялось. Но сейчас оно становилось для Малдера более незнакомым, чем то, на лежащих перед ним многочисленных распечатках. Что в них необычного? Ничего!.. Барнет лысый, Барнет бородатый, Барнет в парике — юная прическа, но предательские морщины и мешки под глазами… Найти такого Барнета для ФБР проблемы не представляло.
Нового Барнета, двадцатипятилетнего, Контора тоже нашла бы без особых проблем. Нужно лишь немного времени и соответствующая армия агентов… Вот только никто не даст гарантии, что Барнет похож на свою компьютерную версию.
Квартира Даны Скалли
Аннаполис, штат Мэриленд
День третий
Поздний вечер
Работа над информацией, полученной в Национальном институте здоровья, заняла немало времени, и Скалли порадовалась, что укатила работать домой. В Штаб-квартире она бы точно ничего не успела.
Закончив читать последний файл, она оторвалась от дисплея и потянулась так, что хрустнули косточки в плечевых суставах.
