— Брось, Эрик. Мы обсуждали это сотни раз. Ты ведь не можешь отказаться от обзоров, они тебя кормят. Одними переводами не проживешь.

— Знаю не хуже тебя. Но я устал. Мои мозги досуха выжаты. Их надо окунуть в какой-то питательный раствор. Единственная радость, что через пару недель я переберусь в Лонг-Вуд. Буду до самой осени дышать, гулять, спать, наконец. Пора брать тайм-аут.

Старый дом на полуострове Принс-Эдуард-Каунти, бабушкино наследство, формально принадлежал его матери, но родители предпочитали жить там зимой, а летом Эрик становился полноправным владельцем фамильной усадьбы. Полуостров с одной стороны глубоко вдавался в Онтарио, с другой был окружен куда более мелкими озерами, но местечко Лонг-Вуд, рядом с которым в свое время и выстроили дом, находилось в двух милях от большой воды и никак не соприкасалось с оживленными трассами, ведущими прямо в туристическую мекку — знаменитый Кингстон. Это относительное неудобство — невозможность быстро подобраться к озеру — на взгляд Эрика, являлось главным достоинством его жилища: оно гарантировало тишину, покой и отсутствие назойливых путешественников, которые, подобно муравьям, все лето ползли и ползли на восток — в сторону Тысячи островов.

— Кстати! — Лана радостно потрясла указательным пальцем и подкатилась на своем кресле поближе к Эрику. — Хорошо, что ты мне напомнил. Лонг-Вуд ведь недалеко от Кингстона?

— Порядочно. В шестидесяти трех милях.

— Ерунда — всего час на машине. Слушай… Я, конечно, не знаю, как ты к этому отнесешься… Дело вот в чем. У меня есть одна приятельница — Керри ОТрэди, мы с ней вместе учились в Бентли. Потом я подалась в журналистику, а она осталась в университете: аспирантура, стажировка и все такое. Сейчас она пишет научную работу о кельтской мифологии.

— Очень интересно. А при чем тут я?

— Она говорила, что мечтает провести лето недалеко от Кингстона: снять комнату или плавучий домик, спокойно работать, писать, а в августе посетить знаменитый кельтский фестиваль. Но цены в разгар сезона просто бешеные, а плавучий домик, как выяснилось, надо было зарезервировать еще в феврале. Керри же не миллионерша! А в каком-нибудь паршивеньком кемпинге можно лишь переночевать, но жить там… И мне пришла в голову полубезумная мысль: может, ты сдашь ей комнату?

— Я?!

— Подожди, дослушай. Керри вроде тебя: заумная девица, больше всего на свете обожающая покой и чтобы ей не мешали работать. Вы бы существовали параллельно, почти не сталкиваясь! Керри на втором этаже ваяет свой эпохальный труд о кельтах, ты переводишь. С другой стороны, можешь заработать: назови цену вдвое-втрое ниже принятых, и все равно выйдет приличная сумма. А Керри будет в восторге. Она спит и видит провести лето у воды.

— В том-то и дело, что мой дом не у воды.

— Не важно. Если захочет, дойдет. Зато я могу гарантировать ей полную безопасность, в твоей порядочности я не сомневаюсь. Ты попросту не умеешь заводить легкомысленные интрижки. И кстати, Керри классно готовит. Если пробудишь в ней симпатию, она начнет печь пироги — вишневые, яблочные!» Отдохнешь даже лучше, чем обычно, нарастишь жирка, а то тебя скоро ветром унесет. Ну как?

— Я же не могу так сразу ответить! Твое предложение как снег на голову. Надо подумать… А как она выглядит?

— Ну, если образно… Помнишь: «Пробираясь до калитки полем вдоль межи, Дженни вымокла до нитки вечером во ржи»? Ты представляешь себе эту Дженни?

— Да, вполне, — ответил Эрик, перед мысленным взором которого мгновенно нарисовалась миниатюрная, стройная, облаченная в клетчатое приталенное платье чаровница с изумительным бюстом, чуть прикрытым кружевной косынкой, тугими яркорыжими косичками и дразнящими васильковыми глазами.

— Керри именно такая и есть. Настоящая Дженни. Идея Ланы, вначале действительно показавшаяся Эрику безумной, становилась все привлекательнее. Может, это и есть тот знак судьбы, на который указали числа?

— Честное слово, не знаю… Звучит неплохо. С другой стороны, посторонняя женщина в доме…

— Эрик, она приличная, не склонная к насилию, хорошо образованная девушка строгих правил. Такая характеристика внушает тебе доверие? Молчишь? Значит, согласен?

— Не дави на меня.

— Если на тебя не давить, ты за год не примешь ни единого решения. Я дам ей твой телефон, хорошо? Скажу, чтобы она позвонила сегодня. И вы согласуете детали. И ради бога, не стесняйся говорить о деньгах — это же деловая беседа. Ты такая размазня, Эрик! И как только твоя мама разрешает тебе жить одному!

Керри действительно позвонила ближе к вечеру, и Эрика, уже строившего далекоидущие планы, этот разговор сильно разочаровал. Керри общалась с ним хотя и предельно вежливо, но очень сухо и деловито, как с мелким служащим гостиницы или владельцем третьеразрядного мотеля, с которыми незачем церемониться. В первую очередь она поинтересовалась ценой (Эрик, успевший навести справки, назвал запредельно низкую, так что Керри несколько раз переспросила, заподозрив подвох), затем задала ряд вопросов о местоположении дома, условиях проживания, близости крупных населенных пунктов. Эрик, чувствуя себя крайне неуютно, покорно и подробно отвечал, пытаясь по голосу собеседницы, говорившей немного нараспев, растягивая гласные, угадать ее облик.

Наконец Керри надменно заявила, что ее все устраивает и, если он — Эрик — не возражает, она готова появиться хоть на следующей неделе. До Лонг-Вуда она доберется, но как ей найти дом? Эрик виновато ответил, что вообще-то он собирается переезжать только двадцать третьего, во вторник, потому что в течение следующей недели должен закончить дела в городе. И если она — Керри — не возражает, он готов довезти ее до места на собственной машине. Керри не возражала. Она уже договорилась с Ланой. Поживет дней десять у нее, пройдется по музеям, возможно, выберется в театр. А потом они условятся, где им встретиться.

Положив трубку, Эрик немедленно начал жалеть о скоропалительном решении — поселить в своей святыне какую-то высокомерную и наглую девицу. Но отступать было поздно. Лана и так постоянно издевалась, заявляя, будто Эрик — Рак по гороскопу — только и может, что пятиться назад. Теперь оставалось одно: приспосабливаться к сложившимся обстоятельствам и стараться извлечь из них хоть малейшую пользу для себя. Может, она действительно испечет ему яблочный пирог. Хотя по первому заочному впечатлению Керри трудно было представить на кухне, замешивающей тесто.

— Ну что ты! — сказала Лана по телефону, когда он все же поделился с ней сомнениями. — Она совсем не такая! Это, наверное, от смущения. Такая, знаешь ли, превентивная защитная реакция — на случай, если ты вдруг окажешься чересчур фривольным. Вы обязательно найдете общий язык. Может, устроить вам встречу заранее? Чтобы вы немножко привыкли к обществу друг друга?

— Раньше надо было думать, — мрачно ответил Эрик, больше для себя самого. — У нас еще два месяца впереди, чтобы привыкнуть к обществу друг друга. А сейчас я почти не выхожу из дому: утром читаю разный хлам для субботнего обзора. а вечерами гоню перевод. Я как заяц, которого травят собаками.

— Ты похож не на зайца, — жизнерадостно заявила Лана, — а на Умного Кролика из «Винни-Пуха». Точнее, ты нечто среднее между Умным Кроликом и Крошкой Ру.

Эрик терпеть не мог этих намеков на свой не слишком высокий рост и субтильное телосложение. С одной стороны, он был слишком умен, чтобы воспринимать эти недостатки всерьез, с другой стороны, его здравомыслия явно не хватало, чтобы полностью абстрагироваться от внешности. И почему только гены распределились таким причудливым образом? Ему достался один интеллект, а двоюродному брату Тому, пустоголовому недоучке-актеру, который за всю свою жизнь так и не уяснил, что такое дроби и почему луна не каждый день круглая, — талант и красота?

Двадцать третьего июня около полудня Эрик подкатил к дому Ланы, собираясь забрать новую жиличку. Он так намучился, забивая машину собственными вещами и одновременно пытаясь выкроить место для вещей Керри, что даже перестал гадать, как она выглядит. Эрик позвонил снизу и почти сразу услышал энергичный голос Ланы: