Данила начал убирать со стола, а потом, на секунду задумавшись, отодвинул часть книг с полки в сторону, и между томами, стоявшими в заднем ряду, обнаружилась брешь, в которой поблескивала пузатая бутылка с самогоном. Среди посуды обнаружились и граненые стаканы.
Через некоторое время Артем, восхищенно оглядывавший полки, решил нарушить молчание. — Надо же, как их у тебя много, — сказал он про книги. — У нас на ВДНХ, наверное, во всей библиотеке столько не наберется. Я там уже все перечитал давно. К нам ведь редко когда хорошие приходят, разве что отчим принесет что-нибудь стоящее, а челноки все время дрянь разную тащат, детективы всякие, да там к тому же половину не понять. Я ведь еще и поэтому мечтал в Полис попасть, из-за Великой Библиотеки. Просто не могу себе представить, сколько их там наверху должно быть, если там ради них даже такую громадину построили, — и он кивнул на рисунок над столом.
Глаза у обоих уже заблестели. Данила, польщенный словами Артема, наклонился над столом, и веско проговорил: — Да ведь это никакого значения не имеет, все эти книги. И Великую Библиотеку не для них строили. И не их там хранят.
Артем удивленно посмотрел на него. Брамин открыл было рот, чтобы продолжить, но вдруг встал со стула, подошел к двери, приоткрыл ее и прислушался. Потом тихонько притворил ее обратно, сел на место и шепотом досказал: — Всю Великую Библиотеку строили для одной-единственной Книги. И лишь одна она там и спрятана. Остальные нужны только чтобы ее скрыть. Ее-то на самом деле и ищут. Ее и стерегут, — прибавил он, и его передернуло. — И что это за книга? — тоже понизив голос, спросил Артем. — Древний фолиант. На антрацитно-черных страницах золотыми буквами там вся История записана. До конца. — И зачем же ее ищут? — шепнул Артем. — Неужели не понимаешь? — покачал головой брамин. — До конца, до самого конца. А ведь до него еще не близко… И у кого есть это знание…
За занавеской мелькнула вдруг полупрозрачная тень, и Артем, хотя и смотрел в глаза Даниле, успел ее заметить, и дал ему знак. Оборвав рассказ на полуслове, тот вскочил с места и кинулся к двери. Артем кинулся за ним.
На платформе никого не было, и только из перехода доносились легкие удаляющиеся шаги. Охрана мирно спала на стульях по обе стороны от лестницы.
Когда они вернулись в комнату, Артем ждал, что брамин продолжит рассказ, но тот уже протрезвел и только хмуро мотал головой. — Нельзя нам это рассказывать, — отрезал он. — Это та часть Завета, что для посвященных. Спьяну проболтался, — он досадливо поморщился. — И не вздумай рассказывать кому-нибудь, что слышал это. Наша каста эту тайну как зеницу ока оберегает. Если кто услышит, что ты о Книге знаешь, не оберешься потом хлопот. И я с тобой заодно.
И тут Артем вдруг понял, отчего вспотели у него ладони в тот момент, когда брамин сказал ему про Книгу. Он вспомнил. — Их ведь несколько, этих книг? — замирая сердцем, спросил он. Данила настороженно заглянул ему в глаза. — Что ты имеешь ввиду? — Бойся истин, сокрытых в древних фолиантах… где слова тиснены золотом, и бумага аспидно-черная не тлеет, — повторил он слово в слово, а перед глазами у него маячило в мутном мареве пустое, ничего не выражающее лицо Бурбона, который механически выговаривал чужие и непонятные слова. Брамин пораженно уставился на него. — Откуда ты знаешь? — Откровение было. Там ведь не одна Книга… Что в других? — зачарованно глядя на рисунок Библиотеки, переспросил Артем. — Осталась только одна. Было три фолианта, — сдался наконец тот, — Прошлое, Настоящее и Будущее. Прошлое и Настоящее сгинули безвозвратно еще века назад. Остается последний, самый главный. — И где же он? — Затерян в Главном Книгохранилище. Там — больше сорока миллионов томов. Один из них — с виду совершенно обычная книга, в стандартном библиотечном переплете — и есть он. Чтобы узнать его, надо раскрыть и перелистать — по преданию, страницы у фолианта действительно черные. Но чтобы раскрыть и перелистать все книги в Большом Книгохранилище, придется потратить 70 лет жизни, без сна и отдыха. А люди там больше дня оставаться не могут, и потом, никто тебе не даст спокойно стоять и рассматривать все тома, которые там хранятся. И хватит об этом.
Он постелил себе на полу, зажег на столе свечу и выключил свет. Артем нехотя улегся. Отчего-то спать ему совсем не хотелось, хотя он и не мог вспомнить, когда ему удалось отдохнуть в последний раз. — Интересно, а Кремль видно, когда к Библиотеке поднимаешься? — сказал он в пустоту, потому что Данила уже начинал посапывать. — Конечно видно. Только на него смотреть нельзя. Затягивает, — пробормотал тот. — То есть как — затягивает?
Данила приподнялся на локте, и его недовольно наморщенное лицо попало в желтое пятно света. — Сталкеры говорят, что никогда нельзя на Кремль смотреть, когда выходишь. Особенно на звезды на башнях. Как глянешь — так глаз уже не оторвать. А если подольше посмотришь — туда затягивать начинает, даром что все ворота открытые стоят. Поэтому в Великую Библиотеку сталкеры поодиночке никогда не поднимаются. Если один случайно заглядится на Кремль — его другой сразу в чувство приведет. — А внутри Кремля что? — сглотнув, прошептал Артем. — Никто не знает, потому что туда только входят, а обратно никто еще не возвращался. Там на полке, если хочешь, книжка стоит, в ней есть интересная история про звезды и свастики, в том числе и про те, на кремлевских башнях, — он встал, нашарил на полке нужный том, открыл на нужной странице и залез обратно под одеяло.
Через пару минут Данила уже спал, а Артем, пододвинув свечу поближе, начал читать.
«…будучи самой малочисленной и невлиятельной из политических групп, боровшихся за влияние и власть в России после первой революции, большевики не рассматривались как серьезные соперники никем из противоборствующих сторон. Они не пользовались поддержкой крестьянства, и опирались лишь на немногочисленных сторонников в рядах рабочего класса и на флоте. Главных же союзников В. И. Ленину, который обучался алхимии и заклинаниям духов в закрытых швейцарских школах, удалось найти по другую сторону барьера между мирами. Именно в этот период всплывает впервые пентаграмма как символ коммунистического движения и Красной Армии.
Пентаграмма, как известно — это наиболее распространенный и доступный к созданию начинающими тип портала между мирами, допускающим в нашу реальность демонов. При этом создатель пентаграммы при умелом использовании ее устанавливает контроль над вызванным в наш мир демоном, который обязан служить ему. Обычно, чтобы лучше контролировать призванного существа, вокруг пентаграммы чертится защитная окружность, и демон не способен покинуть ее периметр.
Неизвестно, как именно удалось предводителям коммунистического движения добиться того, к чему стремились самые могущественные чернокнижники всех времен — к установлению связи с демонами-повелителями, которым подчинялись орды их более мелких собратьев. Специалисты убеждены, что сами повелители, почувствовав грядущие войны и самые страшные за всю историю человечества кровопролития, подошли ближе к грани между мирами и позвали тех, кто мог им позволить собрать жатву человеческих жизней. Взамен они обещали им поддержку и защиту.
История с финансированием большевистского руководства германской разведкой, разумеется, правдива, но было бы глупо и поверхностно считать, что именно благодаря зарубежным партнерам В. И. Ленину и его соратникам удалось склонить чашу весов в свою сторону. У будущего коммунистического вождя уже тогда были покровители неизмеримо более сильные и мудрые, чем чины из военной разведки кайзеровской Германии.
Детали его тайного соглашения с силами мрака, разумеется, недоступны современным исследователям. Однако результат их был налицо — уже через короткое время пентаграммы располагаются на знаменах, головных уборах солдат Красной Армии и на броне ее немногочисленной пока военной техники. Каждая из них открывала врата в наш мир демону-защитнику, который оберегал носителя пентаграммы от посягательств. Плату демоны получали, как водится, кровью. Только за XX век, по самым скромным подсчетам, в жертву были принесены около 30 миллионов жителей страны.
