– Все время.

– И как же мне теперь? – Петропавел пристально вгляделся в пространство: на секунду ему показалось даже, что он увидел Блудного Сона.

– Вернуться к началу, дорогой мой! Что там было в начале, ну-ка?

– В начале было… слово!

– Вот к слову и вернитесь.

– К какому-то определенному слову?

…М-да, такого продолжительного периода чужого смеха Петропавлу еще не приходилось переживать. Но переживал он его, к чести сказать, мужественно. И дождался-таки исхода. Исход был таков:

– Вне всякого сомнения, дорогой мой, Вы все еще спите, – сказал Блудный Сон. – Вы спите, и я Вам снюсь.

– А другие? Другие тоже приснились?

– Ну, это Вы уж у других и спросите.

– А вот… что касается Вас, долго Вы еще будете мне сниться?

– Не знаю, а что?

– Да нет, просто… Просто все совсем иллюзорно стало.

– Иллюзорно и было, только Вы не замечали. А теперь… теперь я Вас поздравляю.

– С чем?

– Ну, как же, заметили все-таки! Многие вообще ничего не замечают. Так и живут, думая, что правда живут.

– А на самом деле?

– А на самом деле, теле, тили-тили, тили-бом!

– Поконкретнее, прошу Вас! – взмолился Петропавел. Раз взмолился, два взмолился… Но никого больше ни рядом, ни поодаль не мелькало. Зато упал на одну из протянутых ладоней Петропавла невесомый какой-то предмет. Оказалось, живой. Мошка. Тля. Чепуха на палочке. На четырех палочках.