И вот Гелиас смиренно покинул друзей и родителей, перенес в ладью свои доспехи и вооружение, а также щит свой; а щит его был таков: на серебряном поле двойной золотой крест. И простился он с друзьями и родителями, каковые вышли на берег проводить его».
Примерно в это время Оттон, император Германии, устроил суд в городе Ноймагене, чтобы разрешить спор между Клариссой, герцогиней Бульонской, и графом Франкфуртским, оспаривавшим ее герцогство. Было решено, что истину установит поединок. Граф Франкфуртский собирался участвовать в нем лично, в то время как герцогиня должна была найти какого-либо бесстрашного воина, который сражался бы за нее и защитил ее честь.
«И вот сия достойная дама в смятении стала оглядываться по сторонам, пытаясь отыскать того, кто пожелает выступить на ее защиту. Но никто не вызвался помочь ей. Тогда она обратилась к Господу, смиренно прося Его послать ей помощь и защитить ее от злых нападок упомянутого графа».
Члены совета разошлись, все дамы и кавалеры разбрелись по берегу реки Мёз.
Конечно, этим рыцарем был Гелиас, который сражался с графом Франкфуртским, победил его и завоевал любовь дочери герцогини. Так Гелиас стал герцогом Бульонским.
Однако он еще до свадьбы предупредил свою невесту, что если она когда-нибудь спросит его имя, то он покинет ее.
По истечении девяти месяцев жена Гелиаса родила дочь, которую окрестили Идан. Она стала впоследствии матерью Готфрида Бульонского, правителя Иерусалимского королевства, а также его братьев Балдуина и Евстафия.
Как-то ночью жена, нарушив запрет мужа никогда не спрашивать, кто он и откуда, все же задала ему вопрос о его имени и происхождении. С горечью он упрекнул ее в том, что она не исполнила его просьбы, покинул супружеское ложе и сказал своей супруге «Прощай». В то же мгновение на реке снова появился лебедь, тянущий за собой ладью, и криками стал призывать своего брата. Итак, Гелиас ступил в лодку, и лебедь увлек его прочь с глаз опечаленной дамы.
Повествование в романе о Гелиасе продолжается вплоть до времен Готфрида Бульонского, но я, пожалуй, остановлюсь здесь, поскольку дальнейшая история уже не имеет отношения к мифу, который послужил предметом моего исследования. Это очень древняя и известная легенда. Ее связывают с именами Лоэнгрина, Лоэрангрина, Сальвия и Жерара Лебедя, в то время как его супруга звалась Беатрисой Клевской или Эльзой Брабантской. В XII веке, судя по всему, в качестве места, где разворачивались эти события, окончательно были избраны земли в нижнем течении Рейна.
Вероятно, самое раннее упоминание этой легенды встречается у Вильгельма Тирского (1180), который заявляет: «Мы намеренно опустим легенду о Лебеде, хотя многие и считают ее истинной, от которого он[128] якобы ведет свой род, поскольку она полностью лишена правды». Следующим, кто рассказывает о ней, становится Гелинанд (ок. 1220). Его цитирует Винсент из Бове: «Есть в Кельнской епархии известный всем большой замок, возвышающийся над Рейном, и называется он Ювамен. Однажды здесь, в день, когда собралось в замке множество знати, появился на реке челнок, который тянул лебедь, запряженный в него при помощи серебряной цепи. Не известный никому рыцарь на глазах у всех выпрыгнул из челнока на берег, а лебедь с лодкой уплыл обратно. Рыцарь этот впоследствии женился и родил детей. В один прекрасный день, находясь в своем замке, он снова увидел на реке лебедя с серебряной цепью на шее, влекущего за собой челнок. В ту же минуту он опять взошел на него, и больше рыцаря никогда не видели, но потомки его живут и поныне».
Якоб ван Марлант (р. 1235) в своем «Зеркале истории» также касается этой легенды. Н. де Клерк в своем труде 1318 года пишет: «Прежде о герцогах Брабантских рассказывали лживые сказки, будто бы их предок приплыл на лебеде». Ян Вельденар (1480) сообщает следующее: «И вот однажды эта добрая дева из Клеве стояла на берегу возле Нимвегена. Погода была ясная, и она любовалась Рейном. И представилось ее очам странное зрелище: по воде плыл белый лебедь, на шее у которого была золотая цепь, и тянул он за собой ладью…» и так далее.
Существует исландская сага о Рыцаре-Лебеде, переведенная с французского Робертом Монахом в 1226 году. В парижской Королевской библиотеке хранится роман объемом около 30 000 строк с таким же сюжетом, начатый неким Рено и законченный Ганадором де Дуаем. В Британском музее есть сборник французских романов, в который в числе прочих входит и «История Рыцаря-Лебедя», рассказанная в 3000 строках.
Более короткая поэма на ту же тему была перепечатана господином Уттерсоном с рукописи, хранящейся в библиотеке Коттона. Позднее Перси и Уортон цитировали ее в качестве раннего образца аллитеративного стихосложения. Она явно датируется временем не позднее правления Генриха IV.
Следующий роман в прозе, посвященный Гелиасу, принадлежит перу Пьера Десре и называется «Деяния и подвиги доблестного Готфрида Бульонского, а также некоторые хроники и рассказы» (Париж, дата выхода неизвестна). «Генеалогия, подвиги и славные деяния храброго и знаменитого правителя Готфрида Бульонского и его братьев, рыцарей Балдуина и Евстафия, благородных и прославленных потомков доблестного Рыцаря-Лебедя» (Париж, 1504, а также Лион, 1580). Часть этой книги была переведена на английский язык и выпущена Винкином де Вордом («История Гилиаса, Рыцаря-Лебедя, напечатанная Винкином де Вордом», 1512). Полностью ее издал Кекстон под заглавием «История последней осады и завоевания Иерусалима, содержащая в себе также и многие другие рассказы» (Вестминстер).
Своего «Гелиаса» Роберт Копланд составил из перевода первых тридцати восьми глав французских «Деяний и подвигов» и посвятил его «могущественному и прославленному лорду Эдуарду, герцогу Букингемскому», потому что тот происходил по прямой линии от Рыцаря-Лебедя. Этот вельможа был обезглавлен 17 мая 1521 года.
Едва ли нам нужно продолжать искать данную историю в других переводах.
Роман в том виде, в каком он известен нам, представляет собой объединение двух четко различимых мифов. Один из них – это история о детях-лебедях, другой – о рыцаре-лебеде. Составитель романа присоединил первую легенду ко второй, чтобы объяснить ее. В ее изначальном варианте ничего не известно о происхождении рыцаря, который приплыл на ладье, ведомой лебедем, в Ноймаген, или в Клеве, а затем снова исчез. Никто не знает, кто он, и Хейвуд в своей «Иерархии святых ангелов» (1635) выдвигает предположение, что это был один из злых духов, называемых инкубами. Однако сочинитель разрешил эту загадку, предварив историю женитьбы рыцаря на герцогине рассказом о превращении в лебедей, схожей с легендой о Фионуале, о которой я говорил в предыдущей главе.
Оставим легенду о детях-лебедях и посвятим наше внимание изначальному мифу.
Местом его происхождения стала та пограничная земля, где встречались германцы и кельты и где легенды о нибелунгах переплелись с преданиями об Артуре и Святом Граале.
Лоэнгрин принадлежит к рыцарям Круглого стола; героя, который приходит на помощь Беатрисе Клевской, зовут Эли Грейл. Пигге сообщает, что в древних летописях сказано, будто Эли был родом из благословенной земли, где располагался рай земной, называющейся Грэль. А имя Гелиас, Гелий, Эли или Сальвий есть не что иное, как искаженное кельтское ala, eala, ealadh, то есть «лебедь». Я полагаю, что история Рыцаря-Лебедя – это миф брабантского происхождения. То, что это не выдумка романиста, становится очевидным, если рассмотреть внимательнее разнообразные вариации сюжета, что мы и сделаем.
