На этот раз, я с радостью… чуть ли не в первый раз с радостью, почувствовал, как во мне поднимается пугающая раньше, но сейчас неожиданно нужная мощная волна силы. Я выставил вперед руки и выпустил ее. М-да, на это стоило посмотреть… Ревущая огненная река врезалась в моего противника, отшвырнув назад. Спасло от превращения в горящую головешку Рагнарссона лишь то, что у него имелись два щита. И, видимо, увидев летящий на него ревущий поток огня, он сумел влить достаточно энергии в щиты.

Но когда он, пошатываясь, поднялся, я хмыкнул. Видок у моего противника был, на самом деле, неважный. Одежда превратилась в какие-то бесформенные обрывки, из которых кое-где проглядывала обожженная кожа. На почерневшем лице застыла маска ненависти.

— Правила нарушаешь, русский, — прорычал хрипло швед, — ну теперь держись.

Я так и не понял, о каких правилах говорил Рагнарссон, но, видимо, он посчитал, что я их нарушил, так как в меня полетела явно не базовая «темная молния», следом за ней тоже не базовое заклинание магии Воды, не знакомое мне и представляющее большой водяной шар с торчащими из него такими же шипами из воды.

Но не знаю, на что этот идиот надеялся. После того, как я освободился от своей ярости, чувствовал себя просто превосходно. И на этот раз поступил по примеру своего противника. Окутав себя двумя щитами — огненным и тьмы, со шпагой наперевес бросился навстречу летевшим ко мне заклинаниям, одновременно бросая в шведа «темную зыбь».

Тот ничего не смог противопоставить ей. Его слабенький «водный щит», на большее сил у противника, похоже, не оставалось, не смог сдержать мое заклинание. И ноги шведа погрузились в тень.

В этот момент в меня врезалась его «темная молния». Первый мой щит поглотил ее и рассыпался. Второй щит принял на себя атаку странного водяного шара. Перед ударом он вдруг закрутился и выстрелил в меня своими шипами. Огненный щит слетел мгновенно, но, как и первый, полностью поглотил атаку. А я, тем временем, был уже рядом с противником. Как тот умудрился выбраться из «темной зыби», я так и не понял, но он успел отразить мой выпад, направленный в живот, и контратаковал. Завязалась схватка. Фехтовал мой соперник прекрасно, спорить не буду. Но он был уже изрядно измотанным, а я, наоборот, чувствовал себя, на удивление, свежим. К тому же я, случайно скользнув взглядом по тренерской скамейке, увидел Татищева, который смотрел на меня и яростно тыкал пальцем в часы. Понятно… Время на исходе. И я нажал… просто увеличив скорость без особых фехтовальных изысков, но сопернику и этого было достаточно. Он уже не успевал за моими атаками и постоянно проваливался. Я бы мог уже несколько раз наколоть его, но помнил обещание, данное Романову.

И вот он, момент… скользящим ударом я отвел шпагу пытавшегося меня атаковать шведа, и, прогнувшись под ней, вытянулся в струну, присев на одну ногу… шпага вошла точно в живот Рагнарссона. Тот покачнулся и рухнул на песок. Я отступил назад и увидел, как на ринг вбегают целительницы, а за ними тренер шведов. Тот, в отличие от Рагнарссона, русским владел очень слабо и знал только матерные слова. Так вот он бросился на меня с кулаками, осыпая отборной бранью.

Я даже растерялся. Не бить же мне тренера. И просто выставил перед собой шпагу. Тот сразу притормозил, а затем на ринге появились Татищев с Муравьевым. Они подхватили разошедшегося шведа с двух сторон и буквально вынесли с ринга, а там уже на помощь своему бросилась вся шведская команда. Ну, понятно, что наша не осталась в стороне. Запахло хорошей дракой, мне показалось, кое-кто уже начал формировать заклинания, но тут вовремя подсуетились местные безопасники. Словно из воздуха сформировалось пятеро крепких мужчин в униформе, сразу вставшие между шведами и русскими. И, судя по их уверенным взглядам, я не сомневался, что они смогут быстро пресечь любые намеки на драку.

А я, тем временем, вышел с ринга и меня вновь оглушил рев зала. Зрителям явно понравилось представление, устроенное мной и шведом. Мимо меня пронесли бледного, как полотно, Рагнарссона, а остальные участники так и не случившейся драки, недовольно ворча, разошлись по своим местам, под внимательными и строгими взглядами служителей, которых уже стало в два раза больше.

Когда я подошел к нашей лавке, то сразу попал в объятия своей команды. На этот раз мне точно было ясно, что меня поздравляли искренне. Все, кроме одного человека. Горчаков в эту кучу малу не полез, да и выражение лица у него было такое, словно он лимон сжевал. А вот Татищев расчувствовался, аж прослезился. Оно и понятно — первый раз за столько лет русский боец в финале! С ума сойти. Но вот восторги стихли, и я уселся между Романовым и Гагариным. И не успел даже слова произнести, как увидел идущего ко мне быстрой походкой Сабурова. И вид у него был мрачный.

— Князь Бельский? — подошел ко мне глава безопасников, — вас срочно вызывают в судейский комитет.

— Андрей, в чем дело? — сразу подлетел к нам Татищев.

— Не знаю, Сергей. Не понравилось им что-то, — проворчал тот, — ты тоже идешь?

— Конечно.

— Тогда пошли.

По пути, судя по коротким фразам, которыми между собой обменивались Татищев и Сабуров, мне стало понятно, что они давно знают друг друга. И так же то, что Сабуров недоволен судейским комитетом и то, что он оценил мою победу.

— Правильно ты его… совсем гады обнаглели… забыли как им в семнадцатом вломили… надо еще раз вломить…. — проворчал он, одобрительно хлопнув меня по плечу, когда мы подошли к дверям комитета, — ладно, не дрейфь! Ты уже с Андреем общался и ему понравился. Главное, будь уверенным и напористым! — напутствовал он меня.

— То, что я тебе и говорил, — добавил Татищев.

Тут двери распахнулись и из них вышел Альфред Рагнарссон со своим тренером. Я сжал кулаки, Татищев напрягся, напряглись и шведы. Но присутствие Скуратова заставило их молча пройти мимо, лишь проскрежетав зубами.

За дверьми ничего не изменилось. Все тот же длинный стол, бородатый Миронов во главе его. Сидящий чуть в стороне Строганов. Татищев вместе с Сабуровым отошли в сторону.

— Ну, вот и опять встретились, — строго посмотрел на меня Миронов, — что на этот раз скажешь?

— А что говорить? — удивился я, — ответил на атаку своего противника, который явно нарушил правила…

— Вот как? — улыбнулся Миронов задумчиво глядя на меня, — только что здесь твой оппонент утверждал обратное. Но объясни вот этот момент, — он взял пульт, лежащий пред ним, и на большом жк-экране, висевшем на противоположной стене, появился тот момент боя, во время которого я выпускаю силу… Надо признать, выглядел я на этих кадрах зловеще.

— И что это за заклинание? — прищурился глава Судейского комитета.

— Обычный «огненный шар», — безапелляционно заявил я, — просто усиленный до моего максимума.

— Ну да, вы — маг пятого ранга, понятно, что ваш максимум …потенциальный максимум велик, — кивнул Миронов, выключая телевизор, но вот тут мы немного разошлись во мнениях с почтенной комиссией. Лично я считаю, как и вы, — это было максимально усиленное заклинание «огненного шара». И сейчас, глядя на вас, только утвердился в этой мысли.

-Как вы считаете, Андрей? — посмотрел он на Сабурова.

— Мое мнение ты знаешь, — пожал тот плечами, — тут все чисто. Какое еще заклинание, кроме «огненного шара», может так выглядеть? Я, лично, таких не знаю, хотя сам тоже владею этой магией. Что швед сказал?

— Он сказал, что это усиленное заклинание «огненной бури»!

— Чего? — Сабуров рассмеялся, — да если бы он использовал подобное заклинание, там бы купол силовой слетел, а от этого скандинава горстка пепла осталась, даже с его двумя щитами.

— Примерно то же я и ответил тем, кто стоял тут до вас, но наши шведские друзья очень экспрессивно настаивали на обратном. Что ж, кто за то, чтобы признать бой свершившимся? Убедил вас этот молодой человек?

Он посмотрел на сидевших рядом с ним судей. Насколько я понял, никто возражать не стал.

— Тогда выносим решение, что единственным, кто нарушил правила во время боя, был Альфред Рагнарссон. Илья Ильич, вам слово.