Тефнут, поначалу не желавшая слушать Тота, была растрогана его красноречием. И вот тогда хитрый Тот предложил богине-львице чашу вина и великолепное благоухающее кушанье — убитую газель, приготовленную особым образом, так, как умели готовить только в землях Египта. Нараспев воздавал он ей похвалу.

— Ради твоего прекрасного лика, ради красоты твоего тела, ради взгляда, который светится радостью, возьми кушанье, о котором я говорил… Во всем мире нет пищи лучше…

Тот, хоть и выступал в скромном облике павиана, был настоящим льстецом и знал, как обуздать своенравную богиню.

Тефнут подошла к еде и испытала то, что испытывают, вкушая прекрасную пищу. Лицо ее посветлело, взгляд стал радостным. Она обернулась к Тоту, сияя.

И стал утихать гнев богини.

Такие стихи читал Тот богине. Он рассказал о печали Египта, оставленного своей покровительницей:

— Какой мрак кругом. Твои музыканты касаются струн, но не звучат они под их пальцами, твои певцы печальны, твои возлюбленные в трауре. Стар и млад ждут твоего совета, владыки и вельможи всего мира надели траур по тебе. Хаос царит с тех пор, как ты бежала из Египта; твои праздники не отмечаются более. В твоих храмах не устраивают торжеств, мужчины печалятся, красивые женщины уже не смеются…

Возвращайся, богиня, в землю, где ждет тебя отец, а я обещаю служить тебе и защищать от всех врагов!

— Как ты — маленький, беспомощный павиан, сможешь защитить меня сильную богиню? — вскричала удивленная Тефнут.

— Выслушай меня, могущественная богиня. Тебе странными кажутся мои слова, но послушай, я расскажу тебе притчу о льве и мыши.

Случилось так, что однажды попалась под лапу льва мышь, с виду хилая и совсем маленькая. Лев хотел уже ее раздавить, но мышь взмолилась:

— Не дави меня, господин мой! Если ты меня съешь, мною ты все равно не насытишься. Если же отпустишь, голод твой не станет сильнее. Но зато, если ты подаришь мне спасение, я тоже когда-нибудь подарю тебе жизнь. Не причиняй мне зла, я когда-нибудь спасу тебя от беды.

Лев посмеялся над мышью и сказал:

— Что ты можешь сделать? Ведь нет никого на земле сильней меня, никто не может причинить мне зла!

Но мышь поклялась ему:

— Клянусь, что избавлю тебя от гибели, когда придет для тебя черный день!

Лев принял это за шутку, однако подумал: «Если я съем эту мышь, сытым я и вправду не стану…» И он отпустил ее.

Прошло время, и случилось так, что один охотник, который ловил зверей в западни, выкопал яму как раз на пути льва. Лев провалился в яму и попал в руки охотника. Опутал его охотник сетью и крепко связал сухими ремнями, а сверху опутал ремнями сыромятными.

И вот связанный лев лежал и горевал. Но судьба пожелала, чтобы шутка мыши стала правдой. Захотела судьба посмеяться над надменными словами льва, сказанными когда-то, и ночью привела к нему маленькую мышку.

Сказала тут мышь льву:

— Разве ты не узнаешь меня? Я та самая маленькая мышка, которой ты подарил жизнь. Я пришла, чтобы сегодня отплатить тебе тем же. Попал ты в руки человека, но я избавлю тебя от гибели. Нужно быть благодарным к тем, кто оказал тебе благодеяние.

И вот принялась мышь грызть путы льва. Она перегрызла все сухие ремни и все ремни сыромятные, которыми он был связан, и освободила его от пут. Потом мышь спряталась в гриве льва, и он в тот же час отправился с ней в горы, подальше от опасных охотников.

Подумай о маленькой мышке, самой слабой из всех жителей гор, и о льве, самом сильном из всех зверей, живущих в горах!

Даже самый сильный может быть повержен, а самый слабый придет к нему на помощь и спасет…

Такими словами окончил свой рассказ маленький павиан.

Засмеялась нубийская львица, возрадовалось сердце ее словам Тота. Лесть маленького павиана и его разумные речи подействовали на своенравную Тефнут, и обратила она лик свой к Египту.

Она уже собиралась торжественно объявить свое решение Тоту, уже открыла рот, как вдруг замерла, пораженная внезапной мыслью.

— Как! — закричала она, бледнея от злости. — Я ведь поклялась не возвращаться! Я не послушалась бы даже самого Ра, если б он пришел за мной, — и вдруг какой-то маленький ничтожный павиан сломил мою непреклонную волю! Да я сейчас растерзаю эту наглую обезьяну!

Вздыбила она гриву, издала рычание, от которого содрогнулась пустыня и приготовилась к прыжку.

Маленького павиана охватил страх, ужасный страх, при виде ее силы… Съежился он и стал похожим на лягушку.

— Богиня! — закричал он. — Вспомни о своей клятве! Ведь ты поклялась не причинять мне зла!

Тефнут в нерешительности застыла.

— Хорошо, павиан, — прорычала она после некоторого раздумья. — Очень жаль, но мне придется сдержать свое обещание. Однако не смей думать, что ты взял надо мною верх! Это не ты заставил вернуться меня в долину Нила. Я сама решила так!

— О да, великая богиня! — подтвердил Тот. — Разве может быть иначе? Разве кто имеет власть над такой могучей богиней как ты? Ты решила вернуться на родину, и я восхищаюсь твоей мудростью! Я пойду впереди и буду развлекать тебя песнями и плясками.

Он взял в руки лютню и шел перед ней, танцуя, чтобы она с весельем явилась перед Ра.

Так достигли они границы Египта.

Не как дикая львица, а как кроткая газель пришла из пустыни богиня Тефнут и увидела красоту страны, о которой ей рассказывал Тот.

Быстро распространилась по всему Египту весть о приходе Тефнут.

Красивые девушки с цветами в распущенных волосах, с тамбуринами и систрами[4] в руках вышли встречать радостное шествие. Жрецы играли на арфах и флейтах, они несли на плечах богатые жертвы; вино и гирлянды цветов подносили они богине; ее умастили благоухающим маслом и надели ей венок на голову.

Она омыла свое тело в озере Священного острова. И тогда превратилась львица в прекрасную юную деву Хатхор-Тефнут с сияющими глазами, с веселым лицом, с черными волосами, в деву с гордой осанкой, блистающую красотой.

Ра, узнав о возвращении дочери, пустился в пляс, и сердце его возрадовалось необычайно. Он почувствовал себя словно заново родившимся.

Увидел ее отец Ра, радостно заключил дочь в объятия и воскликнул: «Наконец-то ты пришла, и я обнимаю тебя, царица женщин, дочь моя любимая!»

В городе Филе, в первом месте, где остановилась богиня, был построен храм около святилища Исиды.

Отсюда процессия на судах поплыла вниз по Нилу. Девять дней длилось путешествие. И в каждом городе повторялась торжественная и радостная встреча богини — дочери Ра. Женщины пели и плясали, и вся страна ликовала и праздновала.

С приходом Тефнут кончилась засуха в Та-Кемет. Пошли дожди, и Нил разлился, напоив и удобрив иссохшую землю полей.

A Pa повелел считать праздником день прихода Тефнут в Египет и ежегодно устраивать торжества в честь его любимой дочери, его пламенного Ока.

С тех времен египтяне связывали окончание сухого периода года и разливы Нила с возвращением Тефнут на родину и отмечали особо эти дни.[5] В храмах богини разыгрывали целые священные представления-мистерии, в которых каждый раз снова изображался уход и возвращение Тефнут.

Тефнут была богиней добра и зла. Она могла смеяться от души, и сердце ее было сладостным. В это время она выступала в облике Хатхор — юной и прекрасной девы, богини музыки и танцев. Но могла она стать и гневной, как разъяренная львица, глаза ее могли наливаться кровью от гнева, извергая пламя на виновных, тогда ее называли Сохмет, отождествляя с грозной богиней мести. Тефнут-Сохмет — царица женщин и владычица злых духов, она украшала себя гирляндами цветов и красилась кровью своих жертв. Когда Тефнут-Хатхор утомляли пляски и музыка, влекло ее вновь в пустыню, и грозно рычала она в горах, и все дрожало от страха перед нею.