–Действительно, брата убили, -подтвердила она. -Ты, вождь водяного народа должен отомстить за смерть!

–Не беспокойся, я отомщу!

–Но только послушай: майхака сейчас не в селении, они охотятся в верховьях Обезьяньей реки.

На следующий день охотники вышли из лагеря, рассеялись по саванне и подожгли сухую траву, чтобы вспугнуть спрятавшихся животных. В лагере остались только Кьявре и Зареро. Вскоре они услышали странные звуки, напоминавшие крик лесного петушка тинаму:

«Хо… хо… хо…». Потом «Сви… сви… сви…ТУРУРУ туруру…»

Звуки раздавались все ближе. Было в этом крике что-то тревожное.

–Это не тинаму!– решили дети. Забравшись на макушку высокого дерева, они увидели. что к лагерю приближается Калайтеве. Он подошел ж оставленным охотниками гамакам и сосчитал их. Чтобы не сбиться, Калайтеве привязал к каждому уже сосчитанному кусочек лыка, содранного со ствола пальмы. На земле он заметил веревку с узлами. Индейцы пареси и сейчас вяжут узлы на веревке, готовясь к празднику: сколько осталось дней столько узлов, последний развязывают в день праздника. Осмотрев веревку и гамаки, Калайтеве разузнал все, что хотел, и вернулся в озеро.

–Зачем он считал узелки? -недоумевали Кьявре и Зареро.

Когда мужчины, нагруженные богатой добычей, пришли с охоты, дети рассказали, что они видели, сидя на деревьях. Но Кьявре и Зареро никто не поверил.

–Не первый раз мы охотимся в верховьях Обезьяньей реки, уже деды наши гоняли здесь дичь, и никогда никаких водяных людей никто не встречал!

–Скорее уйдемте отсюда! -не унимались дети.

–Если вы так боитесь, то можете уходить,– разрешил мальчику с девочкой их отец.– Я провожу их немного, -объявил он товарищам. -Дальше сами доберутся.

Между тем Калайеве созвал обитателей озера и сообщил результаты своих наблюдений в охотничьем лагере. Вскоре он во главе отборного отряда двигался к верховьям Обезьяньей реки. В это же время Кьявре и Зареро уже шли по дороге в деревню. Когда до них донеслись вопли и крики, дети ускорили шаг.

–Это вернулся тот страшный человек, что тогда приходил, он на наших теперь напал! -предупредили они отца.

–Не говорите глупостей! Это охотники кушают потроха, вот и развопились от радости, -возразил индеец. -Вы дальше сами идите, до дому недалеко, а я вернусь, возьму нашу долю мяса.

Набив животы человечиной, Калайтеве и его водяные люди начали сравнивать число убитых охотников с числом гамаков. Вскоре они обнаружили, что троих обитателей лагеря не достает. Калайтеве прислушался. Звук приближающихся шагов оповестил его о приближении отца Кьявре и Зареро. Едва тот вышел из зарослей, как его схватили и тоже съели. Детишек Калайтеве нагнал без труда и принес к реке Сакри, где сейчас Красивый порог.

–Ты, Зареро, -объявил он,– станешь предводительницей водяного народа на этом пороге.

–Нет, я здесь не останусь, потому что здешний водяной народ людей кушает.

–Хорошо, пусть Кьявре останется, а ты будешь жить на порогах Утиарити.

Кьявре и Зареро и поныне хозяйничают на этих порогах. Между тем водяные люди приняли облик всех тех мужчин, которых они убили, погрузили жареное мясо на специальные носилки и понесли его в селение майхака. Явились туда и запели:

–Вот и съедены майхака за то, что сами съели Яналорэ!

Эта песня повторялась на разные лады, но деревенские женщины не придали словам никакого значения и даже не спросили, куда подевались Кьявре и Зареро так они были рады удачному завершению охоты. В одном из домов жили двоюродные сестры Макарикало и Макуяло. Кто-то заглянул к ним и спросил:

– Где здесь пиво?

– Вон стоит, – отвечали женщины.

Человек взял сосуд с пивом и вынес товарищам. Те принялись петь, танцевать и прихлебывать пиво, но быстро устали, так как водяным людям все же непривычно подолгу оставаться на суше. Двое приняли облик мужей Макарикало и Макуяло и стали соображать, как лучше прикончить и съесть жен. Решили сделать вид, что пьяны.

– Мужья Макарикало и Макуяло пьяны, надо отнести их домой! – объявили танцоры.

– Где наши гамаки? – обратились пьяные к женам, с трудом выговаривая слова.

– Вот у помоста, ложитесь!

Двое легли. Между их гамаками на полу стояла большая корзина с хлопком. В это время в дом зашли остальные мужчины и пустились танцевать с женщинами. Пьяные поднялись. Один из них сделал пару шагов и снова повалился в гамак. Макарикало легла рядом, думая, что в гамаке муж. Своего маленького ребенка она взяла на руки. В помещении стало почти темно. Пьяный притворился, будто заснул. Потом издал приглушенное ворчание и стал бубнить песню о том, как они убили и сожрали мужей этих женщин.

– Иди-ка сюда и послушай, как хрипит мой муж и что он поет! – прошептала Макарикало, подзывая сестру.

– Макуяло долго вслушивалась, прежде чем сумела разобрать слова.

– Засвети огонь, посмотрим поближе, кто здесь лежит! – Обе женщины склонились над спящим. В отблесках пламени были видны красный, словно стручок перца, нос и пятна крови на губах.

– Какой это муж, -сказала Макарикало, – это водяной человек и остальные с ним тоже. Мужья наши убиты и съедены. Бежим! – велела она сестре, вскочив на ноги и по-прежнему держа на руках младенца.

Однако, едва они вышли на улицу, как с вершины дерева пронзительно закричал попугай.

– Макарикало и Макуяло хотят убежать!

– Ну, ну, не кричи, вот тебе немного муки!

Птица слетела вниз и женщина набила ей клюв мукой. Попугай замолк, а сестры заторопились покинуть деревню. Они не успели уйти далеко, как позади них поднялся шум. Это водяные люди убивали оставшихся в селении женщин.

– Слышала? – заметила Макарикало, – Ясно, что то были не настоящие люди. Бежим, бежим, иначе и нас съедят!

Отсутствие двоих женщин было замечено почти сразу, но погоню решили отложить.

– Поймаем их, когда рассветёт, – решили обитатели озера.

Макуяло шла впереди.

– Они нас преследуют! – сказала она.

– Я так устала, – отвечала сестра.

– Придется бросить ребенка, я не могу больше его тащить. Конечно, жаль, водяные люди съедят его, но что делать, раз нет больше сил!

Отправляясь в погоню, преследователи подняли бурю с дождем.