Традиционно основным признаком сильного государства в России считалась забота о слабых. Сильное государство - это всегда государство социальное, покровительствующее всем нуждающимся в защите и не допускающее вседозволенности сильных и наглых. «Минимизация государства», то есть его участия в решении социальных проблем, это путь ослабления власти, «минимизации» ее нравственности и создания революционных настроений, так как только социально ориентированная власть удостаивается поддержки широких народных масс, большинства. Это укрепляет позиции власти и делает государство по-настоящему сильным. Сильные и наглые заинтересованы в минимизации государства. Об этом красноречиво пишет "The Guardian" в одном из сентябрьских номеров 2005 года в статье «Невежество и безответственность, граничащие с безумием»: «Расчеты нынешних властей США тесно связаны с глобальными интересами корпораций и так называемым 'выживанием супербогачей'. Лоббист Гровер Норквист - 'рупор' корпоративных интересов, к чьим советам прислушивались Буш и компания при разработке налоговых реформ в пользу богатых - как-то во всеуслышание заявил: 'Я не хочу ликвидировать государство. Я просто хочу сократить его настолько, чтобы я мог в любой момент утопить его в собственной ванне'». В сильном государстве власть относится к народу как к единой общности, за которую она несет социальную и моральную ответственность. Народ в таком государстве идентифицирует себя на основе коллективной исторической судьбы, которая является особой ценностью и фундаментом государственного патриотизма. Власть в сильном государстве не отделяет себя от коллективной исторической судьбы народа, а разделяет ее с ним. А что считается слабым государством в России? Это государство, идущее на поводу у сильных и наглых и попирающее жизнь и интересы слабых, оставляя народ без защиты. Это ведет к вымиранию нации разложению общества, попранию человеческого достоинства миллионов людей. Современное демократическое государство в России крайне слабо, потому что во многом контролируется антинациональными и безответственными группами, точнее кланами, которые распродают, разворовывают и опустошают нашу страну. Демократы очень боятся крепкой российской государственности и возрождения России, потому что это грозит им народным возмездием. В страхе перед народом они всячески хотят изолировать себя от него, истощить его физически и морально. По этой причине они ослабляют любые общественные институты, способные защитить, поддержать и просветить народ, включая вооруженные силы, здравоохранение, социальное обеспечение, образование и культуру. Этим объясняется бесконечное реформирование нашей армии, которое привело к ее существенному ослаблению. Именно этим объясняется переход на коммерческие, рыночные принципы в здравоохранении и образовании, что сделало их недоступными для народа. Именно этим объясняется наступление на социальные права, в том числе посредством монетизации льгот. Именно этим объясняется та грязь и низость, которая заполонила культурное пространство, что привело к подрыву наших цивилизационных и нравственных устоев. Известный девиз «Горе побежденным!» в современной России звучит как «Горе слабым и неприспособившимся!». Антисоциальный курс значительной части российской элиты не только создает серьезную основу для дестабилизации обстановки, нагнетания революционных настроений, но и представляет реальную угрозу безопасности и суверенитету страны. Это обусловлено, тем, что, во-первых, режим, который теряет поддержку большинства, могут легко свергнуть внешние силы. Причем сделать это можно, даже не прибегая к силе оружия, просто спровоцировав массы на бунт и возглавив восстание. Но и в случае вооруженной интервенции при практически уничтоженной армии такой режим не устоит, потому что народ просто не пойдет его защищать. Во-вторых, внешних ресурсов для обороны у такой власти тоже нет ввиду отсутствия союзников. Раньше нашим традиционным союзником был мусульманский мир, но фактическое соучастие в американском преступлении против исламской идентичности свело к минимуму всякие контакты и подорвало авторитет России на международной арене. В ситуации внутренней и внешней изоляции власти государство сталкивается с реальной опасностью революции внутри и интервенции извне.

Отличительной особенностью сильной власти является то, что она относится к народу как отец семейства к своим детям. У слабой власти народ оказывается никому не нужным сиротой, который может пойти и идет по «кривой дорожке». Слабую власть духовно-нравственное состояние народа не очень-то волнует. Поэтому не удивит тот факт, что, по некоторым данным, у нас 30% населения заняты в криминальных структурах. Ну а об общих показателях роста преступности и говорить не приходится. Слабость власти порождает не только социальную, но и духовную нестабильность. Поврежденный дух очень легко поднять на восстание. Слабый, коррумпированный режим разлагает общество, которое перестает видеть грань между нормой и преступлением, утрачивает способность различать добро и зло. И это уже не просто политическая власть худших над лучшими, что становится возможным благодаря демократии. Это духовная власть худших, которые получают полномочия развращать лучших. Утрата нравственных ориентиров вследствие смешения добра и зла создает энергетику разрушения, которая зажигает пламень революции. И тогда бунт против конкретной властной элиты, которая воспринимается как олицетворения зла, перерастает в мятеж против государственности, являющейся носителем добра и гарантом суверенитета. Но именно эту цель демонтажа нашей государственности и ставит противник, рвущийся к мировому господству и понимающий, что его нельзя достичь без покорения России. Постановка под контроль энергии народного восстания позволяет агрессору достичь победы в войне, не прибегая к помощи вооруженных сил и без высоких затрат, связанных с военной интервенцией. Духовная деградация и дезориентация приводит к тому, что энергия народного мятежа, поставленная под контроль врага, начинает действовать против самого народа. Утратив способность различать добро и зло, он теряет способность видеть, какой путь ведет к жизни, какой к смерти. Он избирает путь к смерти, думая, что идет по пути жизни. И это влечет самые драматические последствия, цена которых большая кровь и многочисленные жертвы. Духовное разложение является главной из трех упомянутых выше предпосылок революции. Это самый мощный революционизирующий фактор. Слабая власть, провоцируя своей антисоциальной политикой народ на восстание, неизбежно ведет его к войне и разгрому российской государственности. Но все же разлагающее влияние безнравственного поведения власти на народную мораль не является решающим в формировании революционных настроений. Эти настроения могут появиться и при сильной власти тогда, когда в народную среду внедряется вирус индивидуализма, являющегося основой демократической морали. Здесь духовный корень всех революций. Индивидуализм упраздняет коллективистские отношения и гражданскую ответственность, включая ответственность перед государством. В индивидуализме заложено антихристианское, эгоистическое и бунтарское начало, символизирующее «самовластие человеческого я», о котором писал Ф. Тютчев в работе «Россия и революция»: «Человеческое я, желающее зависеть лишь от самого себя, не признающее и не принимающее другого закона, кроме собственного волеизъявления, одним словом, человеческое я, заменяющее собой Бога, конечно же, не является чем-то новым среди людей; новым становится самовластие человеческого я, возведенное в политическое и общественное право и стремящееся с его помощью овладеть обществом». Демократия с ее ставкой на индивидуализм является главной причиной революционного пожара в душах, в огне которого горит государственность и уничтожаются мощные государства. Таким образом, целенаправленное воздействие на духовность становится эффективным способом ведения войны с невиданными разрушительными последствиями. В своей инаугурационной речи Дж.Буш объявил, что конечной целью США является «покончить с тиранией во всем мире». «Благодаря тому, что мы действовали в великих традициях этой нации, - говорил Буш, - десятки миллионов получили свободу… Нашими усилиями был разожжен огонь, пожар в умах людей… И настанет день, когда этот огонь свободы достигнет самых темных уголков нашего мира…». Эта связанная с огнем цитата была названа западной прессой главной в речи «Пламенного Буша». При этом было отмечено, что на самом деле она берет свое начало в романе Федора Достоевского 'Бесы'. В настоящее время и в Америке, и в России вырос интерес к феномену «нелинейной исторической провокации с ее тайными обществами», ее, как пишет Достоевский, «Интернационалкой», представителем которой был и провокатор Нечаев, выведенный в образе Петра Верховенского. Этот архетип «нелинейного» провокатора позволяет понять специфику бархатных революций и стратегии направленного духовного разложения, которые используются США для подготовки и организации этих революций. О разрушительной энергии нравственной деградации, которая становится революционизирующим фактором, Верховенский говорил так: «Право на бесчестье - великая сила. Дайте людям право на бесчестье, и они все к нам прибегут, ни одного там не останется!». В Соединенных Штатах, надо полагать, внимательно изучили и приняли как руководство к действию «Катехизис революционера» Сергея Нечаева, который оказался в высшей степени актуален и переведен на многие языки мира. «Все это поганое общество, - писал Нечаев, - должно быть раздроблено на несколько категорий: первая категория - неотлагаемо осужденных на смерть… Вторая категория должна состоять из таких людей, которым даруют только временно жизнь для того, чтобы они рядом зверских поступков довели народ до неотвратимого бунта… Четвертая категория состоит из государственных честолюбцев и либералов с разными оттенками. С ними можно конспирировать по их программам, делая вид, что слепо следуешь за ними, а между тем прибирать их к рукам, овладев их тайнами, скомпрометировать их донельзя, так, чтобы возврат для них был невозможен, и их руками мучить государство». Такое впечатление, что это писано сегодня, применительно к нынешней России и в точности представляет ту политику, которую США проводят в отношении правящей элиты, коррумпируя ее, ставя под контроль и революционизируя обстановку в стране. Изучение технологии подготовки и проведения бархатных революций свидетельствует о том, что они были организованы Соединенными Штатами для достижения корыстных политических целей. Поэтому, когда в наших патриотических кругах начинают говорить о возможности возникновения революционной ситуации в России с оптимизмом и надеждой как о радостной перспективе перемен, нужно обратиться к ретроспективе и посмотреть на то, что уже произошло, например, в Югославии, Грузии и на Украине. Когда мы анализируем революции в этих странах, то невольно переходим на военные термины и понятия, потому что внимательное изучение событий подводит к выводу о том, что они представляют специфическую форму войны против России. А возлагаемые на них надежды патриотических сил могут оказаться очень опасной иллюзией и заблуждением.