— Бессмысленную жестокость? — взорвался виконт, поворачиваясь к другу. — А чем, как не бессмысленной жестокостью, было убийство моего брата? Его честь, моя честь — да что там, честь всей нашей семьи, из которой теперь остался в живых только я один, — зависит от моего мщения за смерть Джеймса. Я отомщу — и видит Бог, ничто меня не удержит. Слышишь — ничто!

— Но при чем тут эта девочка? Она же ничего не…

— Да, она ничего не сделала, — процедил Эдвард сквозь плотно стиснутые зубы. — И я не причиню ей никакого вреда. Я всегда буду благодарен ей за те возможности, которые предоставляет мне этот брак. Иначе добиться полного и окончательного отмщения было бы гораздо сложнее.

Похоже, сейчас уговаривать его бесполезно. Он бы и слушать не стал.

— Но я видел, какими глазами она смотрела на тебя сегодня.

Снова уткнувшись в окно, Эдвард сидел мрачнее тучи. То, что собирался сказать Джулиан, было чревато огромным риском, но молчать он не мог.

— Линдсей любит тебя.

Наступила такая тишина, что он услышал, как бьется сердце у него в груди. Сначала Эдвард не шелохнулся. Наконец губы виконта исказились в холодной гримасе.

— Это просто смешно.

— А по-моему, нет. Зачем тебе убивать эту любовь? Ради чего? Почему бы тебе не принять ее и не забыть обо всем остальном? Джеймс мертв. Ты ничего уже не исправишь.

— Ты что-то расчувствовался, — пробормотал Эдвард. — Я же говорил тебе, я не причиню Линдсей ни малейшего вреда. Она станет моей женой и будет жить в роскоши, какую только может предоставить это положение. Когда-нибудь, когда вся эта история закончится, мы даже, быть может, успеем еще стать добрыми друзьями. Но пока она всего лишь карта, козырная карта в последней игре Роджера Латчетта. И эта карта — в моей руке.

Крыть было нечем, признал Джулиан.

— Ты все-таки не обижай ее, — негромко попросил он, сам удивляясь силе чувства, которое вызвала у него эта почти незнакомая девушка. — Она такая нежная, мягкая. Я прочел это у нее на лице. Нежность и сила. Могущественное сочетание, Эдвард. Только полный идиот откажется от возможности назвать такую женщину своей.

Он ожидал новой вспышки гнева, но друг лишь бросил на него странный задумчивый взгляд. Должно быть, вспоминал о тех злополучных днях, когда сам Джулиан очертя голову бросился в водоворот несчастной любви. Любви, которая привела его сперва к границам счастья, а потом — к границам смерти. И тогда Джулиан поклялся, что никогда не взглянет ни на одну женщину иначе, чем как на источник наслаждения. Должно быть, Эдварду казалось странным, что такой человек теперь заступается за любовь. Джулиан и сам себя не понимал, но в этой девушке, Линдсей Гранвилл, он безошибочно распознал нечто особенное, поднимавшее ее над всеми остальными представительницами ее пола.

Экипаж замедлил ход.

— Челси, — произнес Эдвард, словно очнувшись от сна. — Мы почти на месте. Миссис Шеллинг велела нам оставить карету поодаль, чтобы не было видно из дома. Пройдем через сад, а потом — через черный ход.

Джулиан пересел так, чтобы видеть лицо друга.

— А ты уверен, что нам нечего опасаться подвоха с ее стороны?

— Почему ты спрашиваешь? Я же тебе сказал, миссис Феллинг считает, что сегодня мне стоит увидеть все собственными глазами.

— А что, если нас заметит Латчетт или его мать?

— Поэтому-то мы и проникнем в дом через сад… Латчетт и миссис Гранвилл не знают о потайной лестнице с черного хода.

Почему-то от заверений Эдварда тревога Джулиана лишь возрастала.

— А ты уверен, что эта особа не задумала поймать нас в ловушку? Или ты именно потому и захотел взять меня с собой? Знай — я всегда готов поддержать тебя, если понадобится моя помощь в трудной и опасной переделке.

— Мы с миссис Феллинг знакомы уже несколько лет. Я тебе до сих пор не рассказывал об этом эпизоде — просто случая не выпадало. На нее напала шайка негодяев, а мне случилось оказаться рядом и прийти ей на выручку. Ничего особенного. Сущие пустяки. Но с тех пор она только и твердит, что хочет отплатить мне за доброту.

Карета остановилась. Не успел кучер слезть с козел, как виконт уже нетерпеливо распахнул дверцу и спрыгнул на мостовую. Джулиан последовал его примеру. Кучеру было велено ждать возвращения господ.

Лорд Хаксли решительно зашагал прочь от кареты, но Джулиан поймал его за руку.

— Так, значит, миссис Феллинг выпал случай отплатить тебе за доброту, сыграв роль домоправительницы при Латчетте и его мамаше?

В темноте блеснули зубы Эдварда.

— Не совсем. Хотя, уверен, миссис Гранвилл видит все именно в этом свете. Миссис Феллинг ведет для них хозяйство, но у нее имеются и иные… как бы получше выразиться… дарования.

— Дарования? — Джулиан закинул голову назад. В мозгу его забрезжил луч понимания. — Ясно-ясно… Миссис Феллинг… а это-то какое отношение имеет к делу?

— Ровно такое же, как и твои развлечения у «Кутил», — хмыкнул Эдвард. — Старания миссис Феллинг ускорят окончательный крах мистера Латчетта.

— Что-то не пойму…

— Ладно, Джулиан, хватит расспросов. Миссис Феллинг сообщила, что в деле наметился существенный прогресс. Она понимает, что я обязан отомстить. Я решил взять тебя, чтобы ты сам услышал все, что она нам скажет. Знаешь, способная женщина может поставить любого негодяя на колени. А она очень способная. Она поможет тебе убедиться, что моя месть справедлива.

Поняв, что никакой аргумент не в силах поколебать решимость друга, Джулиан повыше поднял воротник и последовал за высокой, закутанной в плащ фигурой по неровным булыжникам мостовой. Дома, куда лежал путь друзей, были обнесены небольшими садиками. Без колебаний свернув к одному из них, Эдвард повел своего спутника по узенькому проходу меж двух оград.

— Эдвард, — настойчиво зашептал Джулиан. — А почему бы вам с ней не встретиться где-нибудь в другом месте? Зачем тебе рисковать, приезжая сюда?

— По ее настоянию.

И Эдвард внял настояниям какой-то женщины? Смех, да и только!

— Мне это не нравится.

— Я уже понял. Ну вот, дошли. Теперь в эту калитку. Тише, Джулиан. Если можешь, потише.

Подавив очередной протест, Джулиан свернул за Эдвардом в скрипучую калитку в высокой стене и ощутил под ногами скользкие, шаткие плиты садовой тропинки. Из-за отсутствия луны дорога была небезопасна. В ветвях деревьев завывал ветер. Стоило Джулиану поднять голову, как дождь с новой силой бил ему в лицо. Пахло мокрыми листьями и сырой землей.

— Тсс.

Эдвард предостерегающе вскинул руку, тяжело угодив Джулиану в грудь. Молодой человек невольно вскрикнул.

— Да тише же. Нам в эту дверь.

Джулиан поднял голову к невидимым во тьме небесам, моля ниспослать ему терпения.

В доме их встретила кромешная мгла. Джулиан притянул Эдварда к себе.

— Это безумие, — горячо зашептал тот. — Лучше…

— Тсс, — зашипел ему на ухо виконт. — Я уже научился не задавать миссис Феллинг лишних вопросов. Во всех ее поступках таится глубокий смысл. Теперь нам надо подняться по лестнице. Наверху будет комната. Миссис Феллинг велела нам ждать там, пока она не придет с отчетом о своих успехах. А потом мы уйдем той же дорогой. По ее словам, нам никто не помешает. И она сказала, Джулиан, что я буду более чем доволен.

Джулиан все больше убеждался, что с его стороны было чистейшей глупостью лезть в это дело.

Молодые люди пробрались через темную кухню, полную различной рухляди. Джулиан чертыхался себе под нос, ежесекундно задевая то локтем, то коленом за какие-то острые углы. Эдвард же шагал легко и бесшумно, точно призрак, наделенный даром видеть во тьме. За пыльными занавесями обнаружилась обещанная лестница. На счастье, она вела только к одной комнате, так что ошибиться и попасть не туда было невозможно.

Итак, — пробормотал Джулиан, — мы здесь. Но где же твоя миссис Феллинг?

— Скоро придет. — Голос виконта звучал так невозмутимо, что Ллойд-Престон почти успокоился. Почти, но не совсем.

Стоя плечом к плечу и не обмениваясь ни единым словом, друзья ждали, что же будет дальше. Эдвард первым заметил слабое алое мерцание и впился в плечо Джулиана.