— Их три, ваше превосходительство: первое: это гарантия тайны изобретения до самого конца всего предприятия. Второе: — пожизненно вы каждый год выплачиваете мне по миллиону франков. Десять из них вы платите вперед — вкладом в банки каких-нибудь нейтральных государств. Например, — Швейцарии, Норвегии.

Химик запустил руку в бездны своего портфеля и извлек какую-то бумажку.

— Третье: — вот по этому списку вы увольняете с их постов тридцать восемь человек. Предупреждаю сам: среди них значится один бывший президент республики, почти весь кабинет министров, правивший семь лет назад, два теперешних министра, полдесяточка сенаторов, с дюжину депутатов, остальные — мелкота: губернаторы, генералы и т. п. Вот и все мои условия. Не правда ли, они очень необременительны?

И он засмеялся ехидным смешком. Министры и префект переглянулись.

— Какой странный пункт!

Альма остановил строгий взгляд на химике и категорическим тоном произнес:

— Он противен закону и принят быть не может. Я удивлен: зачем такое дикое условие?

— Как вам угодно. Без него я не продам изобретения. Вы говорите — закон? Но, ведь, закон подобен болоту: итти прямо, — конечно, увязнешь. Однако, всякое болото можно обойти, надо лишь знать тропинки. И вы-ли, военный министр великой державы, не знаете таких тропинок? С другой стороны, — неужели четыре десятка бюрократов весят на весах достоинства государства больше, чем само это государство?

— Странный, странный пункт! Не можете ли вы сказать, за что вы требуете их увольнения? Если не секрет…

— О, нет. Могу сообщить причину во всеуслышание: из личной мести.

— Мести? — заметил министр исповеданий, — это же низко!

— Возможно. Итак, приемлемы мои условия?

— Вы непреклонны? Разрешите, в таком случае, нам посовещаться. Какой срок вы можете дать?

Химик почтительно согнулся.

— Срок — это мелочь. В крупной игре мелочь в счет не может итти. Поэтому — какой угодно вашему превосходительству. Честь имею откланяться. Мой адрес — на визитной карточке.

Он пожал министрам руки и, подрыгивая на ходу бедрами, медленно направился к выходу.

ЕМУ не пришлось долго ждать: через неделю Англия объявила Франции войну, а еще через день за Бетье приехал курьер.

Едва химик показался на пороге кабинета военного министра, Альма живо вскочил из за стола и чуть не бросился Бетье в объятия.

— Заключаем договор! Итак, от третьего пункта вы не отказываетесь? На ваше счастье, в обсуждении договора в кабинете министров надобности не встречается. Мне предоставлены широкие полномочия по защите страны, и я беру на себя ответственность за заключаемые условия. Договор будет заготовлен и подписан нами, если вам угодно, сегодня же.

— Зачем — сегодня? Он может быть подписан сейчас.

Химик вынул из портфеля отпечатанный договор и подал Альма.

— Да? — удивился министр, — вы прозорливы. Что же, можно покончить и сейчас.

Подписав условия, Бетье немедленно соорудил лабораторию и заготовил в баллонах необходимое количество эссенции. Все предприятие сохранялось в строжайшем секрете. Уговорившись затем относительно тайны сношений с военным министром, химик через две недели был в Лондоне, а вечером того же дня уже показывал свое изобретение министру снабжений английской армии — лорду Доннесталю.

Лорд сидел, откинувшись в кресле, и исподлобья рассматривал химика. Движения министра были медленны, речь тихая и размеренная, как удары водяных капель, на бритом лице — все время спокойствие мумии, и лишь глаза изобличали, что лицо принадлежит живому человеку.

— Вы понимаете, сэр, — говорил француз: — вы имеете возможность заменить моею тканью все — от брезента до носового платка. Она универсальна. После войны я ею произведу переворот в промышленности. А ее ни с чем несравнимая дешевизна? Основной ее материал — дерево, но могут пойти и листья, солома, трава — вообще растительная клетчатка. Снабженная ею — ваша армия самая могущественная в мире!

Лорд Доннесталь переложил правую ногу на левую, постучал о стол пальнем и медленно произнес:

— Это хорошо, но плохо, что вы француз.

Бетье вскочил и стал в театральную позу.

— Я вам говорил, сэр, что я мщу, а разве месть считается с родственной или чужой национальностью? Кроме того — зачем нам, уважаемый лорд, играть в прятки? Ведь я твердо знаю, что вашей тайной полиции будет известно даже движение моих бровей, не только поступки.

Лорд усмехнулся и задумался. Потом сказал:

— А условия?

— Миллион фунтов при подписании договора и сто тысяч ежегодно. И… эскадрилья аэропланов в мое распоряжение.

Министр удивленно установился на химика.

— Сейчас, сэр, разъясню. Мстить, так мстить! Я обладаю еще рецептом взрывчатого вещества необыкновенной силы… Вы поручаете мне сорок аэропланов. Они сбросят над неприятелем бомбы. После того аэропланы мне не нужны.

Лорд опять впал в раздумье.

— Когда и где вы можете показать взрывы?

— Когда и где вам угодно.

Лорд встал.

— О ваших изобретениях и условиях я посоветуюсь… Завтра утром вы будете уведомлены о результате.

ВОЙНА велась по всем правилам науки и искусства.

Фабрику для приготовления ткани Бетье выстроил в Шотландии. Он работал на ней день и ночь. Россия, Канада и Норвегия доставляли туда лес. Власти постепенно проникались к химику доверием, но от окончательного присмотра за ним не отказались. Его особняк, где он спал и писал отчеты, помещался на холме, откуда открывался вид на океан.

Работа не мешала Бетье наблюдать и делать необходимые умозаключения. Однажды он решил, что пора действовать. Для начала он обратил внимание на мистера Самюэля Годвина, лейтенанта. Годвин всегда конвоировал партии ткани с фабрики в различные мастерские, где из нее изготовлялось военное снаряжение. Годвин был мечтатель. Целью своей жизни он считал путешествие на полюс или в Конго. Кроме того он был беспечен и беден, как еж, на которого он походил внешностью.

Годвин расписывался в приеме 100 кип тканей. Бетье медлил выдачей документа и смотрел на лейтенанта. Они были одни. Заговорил химик:

— Возражали ли бы вы, мистер Годвин, если бы, примерно, тысяч десять фунтов переместилось из моей кассы в ваш карман?

— Думаю, сэр, что нет такого дурака, который стал бы возражать против собственного кармана. Но полагаю, что нет также и дурака, который поверил бы в возможность такого перемещения.

— Я спрашиваю вас совершенно серьезно. Согласились ли бы вы оказать мне небольшую услугу за эту сумму. А ее, кажется, достаточно, чтобы снарядить не одну экспедицию… Тропическая роскошь красок… имя путешественника… приключения…

Годвин стал против химика и вперил в него растерянный взгляд.

— Вы, конечно, шутите?

— Вы увидите, что нет. Но сначала дайте мне честное слово джентльмена, что разговор останется между нами.

— Даю, но…

— Можете ли вы найти мне ловкого, алчного и смелого человека? Например, крупного контрабандиста, морского разбойника?

— Я таких не знаю, но найти, думаю, мог бы.

— Найдите и приведите сюда, ко мне. Сроку вам три дня. Вы получите чек на 10.000 фунтов в один из нейтральных банков. Вот и все. А теперь— до свиданья, мистер Годвин.

Через три дня лейтенант вошел в кабинет Бетье с военным в форме полковника.

— Чарльз Смит, комиссионер по поставкам на нашу индийскую армию, лицо с выдающеюся активностью, сэр.

— Будьте любезны оставить нас вдвоем, мистер Годвин!

Химик встал, потер руки, прошелся.

— Я вас, мистер Смит, совершенно не знаю. Я полагаюсь лишь на рекомендацию мистера Годвина. Вам, мистер Смит, предтавляется редкий случай колоссально нажиться в несколько недель.