"Смерть" было в данном случае, наверное, не самым точным определением для вида К-с-т-лки, гамалькийки с альфа Ариетис-4. Этот вид не имел дела со смертью, как ее представляют другие виды. К-с-тлка, или К-т-лка, как ее тогда звали, была физиком, "творческим" физиком, который проводил некоторые эксперименты с искривляющими двигателями "Энтерпрайза", и помогала, по ее же словам, кораблю лететь туда, куда еще никто не летал. Она погибла от несчастного случая на корабле – там, вне пространства и времени. Но до этого она оставила у Джима яйцо (какой-то кусочек стеклянной путаницы – так, ничего особенного). После смерти К-т-лки яйцо раскололось, и из него вылупилась ее новая жизнь, которая сохранила все ее воспоминания.

Когда "Энтерпрайз" возвратился в "нормальный" космос, дочь-она сама продолжала работы по физике.

– Что тебя сюда привело? – спросил Джим с удивлением. – Не то чтобы мы не рады тебя видеть. Скотти будет в восторге.

Это было некоторым преувеличением: глава инженеров был первым, кого побеспокоило, а затем и полюбило это веселое существо, считавшее возможным переписать все законы физики, если они не срабатывали там, где требовалось. Определенно, на борту найдутся люди, которые ни минуты не будут ломать голову над тем, почему новой буквой, которую Кт-лка добавила к своему имени, оказалась буква "с".

К-с-т-лка качнулась всем телом в сопровождении нестройного позвякивания колокольчика, которое прозвучало не так странно на фоне звуков му-зыки, все еще доносившейся с голопалубы.

– Вулканская проблема, что же еще? Я проводила свои исследования совместно с учеными из Вулканской научной академии, и, когда началась вся эта заваруха, Звездный Флот возобновил мои полномочия и отправил меня на Вулкан для того, чтобы выступить в дебатах.

– Ну, и как долго ты будешь с нами?

– До прибытия на Вулкан, не дольше. У меня есть вечер, чтобы побеседовать с мистером Споком о кинетике галактических ядер… затем дела, дела, как я предполагаю. А они ожидаются совсем не простыми: изменить Вселенную легче, чем решение вулканца, если оно им уже принято, – она весело скосила глаза на Кирка. – Однако, вы не против, если я взгляну на ваши искривляющие двигатели, пока нахожусь здесь? В своем исследовании я наткнулась на очень интересные вещи. Если их применить…

– Нет, – выдохнул Джим и тут же разразился хохотом. – Даже не смей! Если вы только попытаетесь прикоснуться к моим двигателям, я тут же посажу вас на гауптвахту, мадам, – он сделал паузу. – Я не знаю, что вы едите. За исключением графита.

К-с-т-лка заблестела всем телом и пропела:

– С таким же успехом можно запереть Скотти с ящиком шотландского виски, капитан. Но ваши распоряжения услышаны и приняты к сведению…

Жаль, – добавила она.

– Это просто потому, что нам все-таки нужно кое-куда долететь, сообщил Харб. – Не то, чтобы далеко, но долететь нужно.

Колокольчик весело прозвенел.

– Хорошо, достаточно. Кстати, а где графит?

– Рядом с зеленым салатом, – сообщил Харб, указывая на стол.

– В таком случае, имею честь откланяться, джентльмены. Увидимся позже, – сказала К-с-т-лка и заработала ногами, продвигаясь через толпу и обмениваясь по пути приветствиями со знакомыми. Харб усмехнулся и велел дверям голопалубы закрыться. Вокруг стало очень тихо.

Джим и Харб, совершенно не осознавая этого, двинулись в направлении, в котором ушла К-с-т-лка. Харб покачивал головой.

– Кто еще прибыл с этой партией? – поинтересовался он вслух.

– Списки в компьютере, – ответил Джим, задержавшись у автомата с напитками. – Ангостура с содовой, – сказал он автомату и наблюдал за тем, как машина сначала телепортировала на подставку напиток, затем стакан (как раз вовремя) и, наконец, вставила туда трубочку с крохотной моделью "Энтерпрайза" на конце. – Я не совсем уверен… сказал он и тут же избавился от трубочки. Он округлил глаза, увидев что-то на ближайшем столе. – А что, ради космоса, это такое?

Джим указал на горшок, в котором плавало что-то на первый взгляд похожее на суп из черных бобов, за исключением того, что суп из бобов не имеет маслянистых разводов на поверхности. С другого конца стола к горшку протянулся один из отростков Нарахта, держащий какой-то предмет, похожий на кусочек металла или пластика. Нарахт макнул этот кусочек в горшок, и его отросток исчез из поля зрения, зачем послышались еле слышные шипящие и шамкающие звуки.

– Подливка, – сообщил Харб. – Некоторым видам с силиконовой основой она нравится. Там наполнители из необработанной нефти и железа, вкусовые добавки из оксидов натрия и несколько редкоземельных элементов. Ну, по крайней мере, большинство из них едят это, – добавил он.

– Но не андалузцы. Они не будут есть это по религиозным причинам.

Джим снова ошарашенно покачал головой:

– То, что он туда макнул, выглядело как компьютерный чип.

– Так оно и есть. Мы обычно сжигали их, когда выходил срок действия, но затем кто-то узнал, что Нарахт любит употреблять их в виде закуски.

Они остановились в центре зала, где стоял один из игровых автоматов. Это был большой трехмерный видеотанк – абсолютно гладкий куб, шесть футов на шесть, который проектировал синтезированные изображения. Танк был подключен к главному игровому компьютеру и мог выдавать любую из огромного числа игр: "досочных" типа ЗD и 4D шахмат, ролевые игры с мультипликационными персонажами и игры, в которых игрок управлял контрольными ключами. Он работал сейчас в последнем из перечисленных режимов, а мистер Зулу сидел на "горячем месте", нажимая кнопки на контрольной панели. В танке виднелось изображение боевого крейсера клингонов, который нырял в пространство в направлении какой-то звезды и снова появлялся. Похоже, Зулу совершал новый маневр на экстремальной искривляющей скорости. Это не самый безопасный способ передвижения в мире, так как переход в режим искривления на расстоянии, близком к звезде, давал ей толчок для перехода в стадию новой или сверхновой. Собравшаяся вокруг толпа из членов команды весело подбадривала Зулу, предсказывая катастрофу, и время от времени отпускала шуточки. Делались ставки, и Харб с Джимом задержались, чтобы убедиться в том, что перемещение денег из рук в руки определенно идет в пользу Зулу.

– Не хотите сделать ставку? – тихо поинтересовался Харб у Джима.

Джим улыбнулся.

– Я уже одну сделал. Идемте, мне нужно кое-кого увидеть – Могу узнать – кого? Джим пожал плечами.

– Это просто подозрение.

Они медленно двинулись к парадному входу, где стоял Спок, о чемто беседуя с сотрудниками отдела Науки.

– Мистер Спок, – поинтересовался Джим, – вы уже видели К-с-т-лку?

– Именно так, – сказа Спок. – Я предвкушаю интересную беседу с ней. Ее последняя работа по поводу приложения к теории реакции материи-антиматерии, – похоже, революционизирует технологию искривления…

– Ох, нет, – вырвалось у Джима.

– …это только в том случае, если ученые Федерации признают, что интерсмешанные формулы, которые она предлагает, не совсем безумны, Спок смиренно посмотрел на капитана.

– А что вы о них думаете?

– Я не понимаю их ни в малейшей степени, – сообщил Спок, – и в нормальных параметрах похоже, что они совершенно лишены смысла. Но в ветви физики К-с-т-лки поверхностный взгляд обычно ошибочен. Я приберегу свои оценки до окончания экспериментов. А пока…

– Да, – сказал Джим, когда двери в Рэк комнату с шипением открылись.

И тут они увидели Сарэка в его обычном дипломатическом облачении.

Он был не один. Двумя прижатыми друг к другу пальцами он касался пальцев своей жены, матери Спока – Аманды. Аманда всегда была красивой женщиной. Джим знал это еще с тех пор, когда несколько лет назад впервые встретил ее. И сейчас она сияла великолепием. Аманда стала легче и эффектней, казалось, что время выжгло в ней все несущественное и ненужное, оставив сущность в чистом виде. Ее седина имела такой совершенный серебряный отлив, что каждый, кто его видел, сразу же захотел бы встретиться со специалистом по окрашиванию волос. Она была одета в стандартную одежду для путешествий, которую носили женщины Вулкана: длинная туника, мягкие бриджи и ботинки – все выглядело очень логично, но имело изысканный и экзотический оттенок. Джим склонился к ее руке.