"Стареет малышка", – подумал он. Это было грустно, ведь он полюбил корабль с тех пор, как впервые ступил на его борт еще ребенком. Пекеву было почти пятьдесят, и такого же возраста был корабль. К сожалению, у семьи не было денег, чтобы купить другой.

Сверло завыло, и Пекев снова вздохнул. В далекие времена – он вряд ли мог об этом помнить – у его семьи было всего в достатке.

"Раша" была тогда одним из семи кораблей маленького, но респектабельного Флота, и семья процветала. Самые большие корабли клана – "Урекх" и "Гелевеш" – содержали по сотне вулканцев. У него остались неясные воспоминания о "Гелевеше" с его огромными, сияющими коридорами. Он был тогда всего лишь ребенком. Теперь же, изучая старые чертежи, Пекев знал, что корабль был далеко не той огромной пещерой, какой он его помнил. Но, тем не менее, он содержал субклан из сотни вулканцев в комфорте и достатке в течение года, пока добывали полезные ископаемые в космосе.

Все это исчезло, кроме "Раши". "Урекх" был захвачен и превращен в пыль во время пятилетней войны между Тэлэйвом и Нашихом, а "Гелев" был взят в качестве военного трофея и переделан в космояхту. Отец до сих пор изрыгал угрозы при воспоминании о ваучере, который дал ему Наших, когда выгнал прочь с семьей.

"Плата", – говорили они. – "Компенсация". Но это была насмешка.

Ни один корабль клана не был настолько большим, чтобы забрать всех.

Те, кто жили на "Гелевеше", были вынуждены отправиться в скитания по планете или искать работу на Земле или чужом корабле – горькая участь.

И глава клана, отец Пекева, был вынужден переходить с одного корабля уменьшающегося Флота на другой, так они вынуждены были продавать корабли, чтобы оплатить огромный долг за постройку "Гелевеша". В конечном итоге, ничего не осталось, кроме "Раши", корабля предназначенного для полетов семи членов экипажа, а сейчас их там было одиннадцать.

Сверло остановилось. Пекев проверил сенсоры, чтобы убедиться, что сверло выполнило свою работу, а не просто отключилось, хотя иногда такая остановка означала наличие алмаза, а это было именно то, что всегда искала семья. Другие занимались операциями по обработке железоникелевых астероидов. Но даже в самые успешные времена семья не могла позволить себе купить корабль, способный обрабатывать по-настоящему огромные камни. Алмазов, особенно промышленных, было достаточно в астероидах, чтобы семья имела приличный доход, достаточный для обеспечения маленького корабля. Иногда там, где были промышленные алмазы, находили и драгоценный камень. Иногда. Об этом можно было только мечтать…

Он дотронулся до кнопок управления толкача, затем положил в карман маленький образец. Пак оторвался от камня и мягко поплыл в его сторону. Пекев мгновенно оттолкнул его, и они разлетелись в разные стороны. Он видел, как отец, Намикх, был пришпилен этой штукой к корпусу корабля – ошибка, которая при определенных обстоятельствах могла стоить жизни. Это была непростительная ошибка для такого опытного работника, какого отец, хотя, с другой стороны, отец уже не был таким, как раньше.

Течь снова дала о себе знать шипением. Оставался только один камень для обработки. Пекев облетел вокруг конструкции, нажал на кнопки, проверил сенсоры, принимающие сигнал радиомаяка, который он поставил на последний, ждавший его камень, и запрограммировал пак на запуск через три секунды. Маленькие стержни голубого, химического огня появились по краям конструкции, затем исчезли. Пекев прицепился к сооружению, и они медленно поплыли сквозь тьму.

Он так ни разу и не посмотрел на звезды.

Вулканские историки называли этот период "эпохой экспансии".

Только гораздо позже его стали называть "дореформационным периодом".

Это было время, когда множество маленьких королевств планеты были объединены, по большей части, против своей воли. Этот процесс продолжался, конечно, долгое время. Некоторые историки отметили бы, что со времен земного бронзового века (около 10000 лет до новой эры) и до поражения спартанцев под Фермопилами был только один период в десять стандартных лет, когда хотя бы десять процентов населения Вулкана не было вовлечено в какую-либо войну, экономическую или политическую. Но во время так называемой "эпохи экспансии" процесс объединения существенно ускорился.

Это было даже не объединение, а скорее консолидация: более крупные племена поглощали мелкие либо посредством аннексии, либо путем политического шантажа. Вулканские технологии в области вооружения становились все более и более совершенными. Атом был открыт и использован с тем же эффектом, что и в Хиросиме и Нагасаки, но разоружение не последовало за этими страшными событиями, как это было на Земле. Вместо этого вулканцы усовершенствовали атомное оружие, чтобы оно было менее "грязным". Так появилась нейтронная бомба.

Проводились также серьезные исследования в химии и в усовершенствовании таких пси-талантов, как Дар убийства. Последний был доведен до такого совершенства, что ранил тысячи на расстоянии в тысячу миль. При этом умирал обычно и сам источник.

Но так как тех, кто владел талантом, использовали под угрозой насилия над их семьями, то это не останавливало процесс.

Почти вся планета стала похожа на лоскутное одеяло из мешанины распрей, недовольства, постоянного мщения "неправым". Взаимные акты мщения продолжались бесконечно. Но, возможно, больше всего может сказать о том времени словарный состав языка вулканцев, который включал тогда в себя несколько тысяч слов для обозначения понятий "терроризм" и различных видов насилия, различающихся по степени и вариациям.

Террор перекинулся в космос, конечно, не так быстро, как мог бы, так как вулканские торговые корабли традиционно не носили оружия, а военных, как это не звучит нелепо, никто еще не догадался строить.

Земные историки должны помнить, что до самого последнего времени Вулкан не имел постоянной армии, потому что не было достаточных ресурсов, чтобы ее содержать. Технология изменила этот порядок вещей гораздо позже, и это было даже к лучшему. Космос был мирным местом какое-то время, и тот, кто имел возможность там жить, предпочитал его далеко не безопасной жизни на поверхности планеты.

Единственной ошибкой было мнение, что они оставили войну далеко позади.

Когда Пекев прибыл и разделся, то нашел отца, сидящим, как обычно, за столом в общей комнате. Отец обхватил голову руками и глядел на бухгалтерские выкладки, выведенные на экран компьютера.

Временами Пекев задавался вопросом, действительно ли отец смотрел на цифры или просто старался не спать, притворяясь, что размышляет.

"Лучше бы он этого не делал, – подумал Пекев. – Ему нужно спрятаться в сети, как Элаес. По крайней мере, нам не пришлось бы оглядываться на него целый день". Услышав звук расстегиваемого космокостюма, Намикх поднял голову и посмотрел на Пекева.

– Как дела? – спросил он. Это был его традиционный вопрос.

Пекев достал образцы из кармана и бросил их один за одним отцу, который ловко поймал их на лету. Далее без приборов на двух из них можно было разглядеть темный блеск, который говорил о наличии технических алмазов, что делало их достаточно подходящими.

– Ничего ценного, – сказал он мягко.

– Ничего ценного, отец, – подтвердил Пекев и тяжело вздохнул.

Рано или поздно этот вопрос всегда поднимался. "Что-нибудь ценное?"

Его отец искал "камень богов" еще с тех пор, как умерла мать. С того времени прошло уже сорок лет. "Это, должно быть, ужасно. Он думает о том, что должен был быть богат еще сорок лет назад. А сам еле сводит концы с концами…"

– Собираешься доставить их сегодня вечером? – спросил отец.

Пекев не глядел на отца, – Уже поздно, – сказал он.