Фрэнк немедленно поднялся.

— Я провожу вас, — сказал он.

— Хорошо.

Когда мы наконец добрались до моего дома, он произнес:

— Насчет тех камней…

— Да?

— Вы уверены, что их намного больше — там, откуда вы их взяли?

— Пойдемте, — предложил я ему и провел вокруг коттеджа во дворик. — Сейчас последние минуты заката. Почему бы не полюбоваться? Я сейчас вернусь.

Я вошел в заднюю дверь, приблизился к раковине и открыл слив. Около минуты у меня ушло на То, чтобы достать мешочек. Я открыл его, зачерпнул пригоршню камней и вышел из дому.

— Подставляйте руки, — сказал я Фрэнку. Он сложил руки ковшиком, и я наполнил их.

— Ну, как?

Фрэнк шагнул поближе к свету, лившемуся из открытой двери.

— Господи! — прошептал он. — Так вы действительно нашли месторождение?

— Конечно.

— Ладно. Я продам их для вас. Тридцать пять процентов.

— Двадцать пять, не больше. Я уже говорил об этом.

— Просмотр камней и минералов на этой неделе в субботу. Человек, которого я знаю, сможет быть там, стоит лишь ему дать знать. Он предложит хорошую цену. Я дам ему знать — за тридцать процентов.

— Двадцать пять.

— Жаль, что мы близки были к сделке и не смогли сторговаться. Что ж, мы оба в накладе.

— Ну ладно. Тридцать.

Я забрал камни, ссыпал их в карман, и мы ударили по рукам. Потом Фрэнк повернулся.

— Двинусь в лабораторию, — сказал он, — посмотрю, что стряслось с тем агрегатом, что вы притащили.

— Сообщите мне, когда найдете неисправность. Любопытно.

— Хорошо.

Он ушел, а я прибрал камни, принес книгу о дельфинах и начал листать ее. И меня поразило, насколько смешно было то, что я делал. Все эти разговоры о дельфинах, все чтения, рассуждения, включая мою длинную диссертацию об их гипнотических и гипотетичных снопеснях как о религиозно-диагностических формах людуса — для чего? Чтобы обнаружить, что я, скорее всего, справился бы со всем этим делом, даже не увидев ни одного живого дельфина?

Вот чего хотели Дон и Лидия Барнс — и Институт: чтобы я восстановил доброе имя дельфинов. И все же насколько запутанным был этот клубок! Шантаж, убийства, контрабанда алмазов, да еще и нарушение супружеской верности — пустячок по сравнению с остальным… Как гладко и аккуратно я начал распутывать его, но так и не определил, кто знал обо всем этом, кто помог мне и зачем исчез так, как исчезал только я, — без того, чтобы возникли всякие неприятные вопросы, без того, чтобы оказаться втянутым в это дело.

На меня накатило чувство глубокой зависти к дельфинам. Создавали ли они когда-нибудь для себя подобные проблемы? Сильно в этом сомневаюсь. Может быть, если я соберу достаточно зеленых печатей судьбы, я сумею в следующей жизни воплотиться в дельфина…

Что-то нахлынуло на меня, и я задремал, не потушив свет.

Меня разбудил резкий и настойчивый стук. Я протер глаза и потянулся. Кто-то барабанил в оконную раму. Я встал, подошел к окну и обнаружил, что это был Фрэнк.

— Ну, — сказал я, — что стряслось?

— Выходите. Это очень важно.

— Ладно. Минутку.

Я ополоснул лицо, что окончательно разбудило меня и дало время подумать. Взглянув на часы, я увидел, что времени около половины одиннадцатого.

Когда я в конце концов вышел, Фрэнк вцепился в мое плечо:

— Пойдем! Черт возьми! Я же сказал, что это очень важно!

Я сделал шаг вслед за ним.

— Ладно. Я проснулся. А в чем дело?

— Пол умер.

— Что?!

— Что слышали. Пол умер.

— Как это случилось?

— У него остановилось сердце.

— Вот оно что… Но как?

— Я начал возиться с замененным генератором — затащил его в соседнее с амбулаторией помещение, сменив Бартелми. И настолько увлекся, что не обращал на Пола особого внимания. Когда я все-таки решил пойти взглянуть, он был мертв. Вот и все. Его лицо почернело и исказилось. Похоже на что-то вроде легочной недостаточности. Может, легочная эмболия…

Мы вошли в ближайшие двери, и легкий бриз ворвался за нами следом. Миновали недавно установленный верстак, разбросанные инструменты и частично разобранный агрегат. Свернув налево, вошли в комнату, где лежал Пол. Я включил свет.

Его лицо больше не было красивым, оно несло на себе отпечатки последних минут, проведенных в муках. Я подошел к нему и проверил пульс, заранее зная, что не найду. Надавил на кожу большим пальцем. Пятно, когда я убрал палец, оставалось белым.

— Давно это случилось?

— Прямо перед тем, как я к вам пришел.

— Почему ко мне?

— Вы живете ближе всех.

— Понятно… Простыня в этом месте была порвана раньше?

— Не знаю.

— Ни криков, ни стонов, ни каких-либо звуков?

— Ничего. Если бы я услышал, то пришел бы сразу. Неожиданно мне захотелось закурить, но в комнате стояли кислородные баллоны, и по всему помещению были развешаны таблички с надписью «Не курить!». Я повернулся и пошел назад, толкнул незапертую дверь, навалился на нее спиной и уставился в пространство над морем.

— Очень забавно, — промолвил я вслух. — После дневных симптомов ему были гарантированы «естественные причины» для «возможной легочной эмболии», «легочной недостаточности» или еще какой-нибудь дьявольщины вроде этого.

— Что вы хотите сказать? — спросил Фрэнк.

— Был ли он спокоен… Не знаю. Не в этом дело. Я полагаю, вы применили декомпрессию. Верно? Или просто-напросто придушили его?

— Прекратите! Зачем…

— В определенной степени я помог убить его, — сказал я. — Я полагал, что он в безопасности рядом с вами, потому что вы ничего не предпринимали против Пола все это время. Вы хотели удержать жену, вернуть ее обратно. Потратить на нее кучу денег — вот способ, которым вы хотели ее вернуть. Но получался порочный круг, потому что именно Пол был источником ваших сверхдоходов. Потом появился я и предложил вам альтернативный вариант. Затем сегодняшний несчастный случай и возможность, представившаяся этой ночью… Вы воспользовались. Надо ковать железо, пока оно горячо… Поздравляю. Думаю, вы добились успеха. Нет никаких доказательств. Отлично сработано.

Фрэнк вздохнул:

— Ясно. Сейчас мы найдем Бартелми, и вы скажете ему, что я обезумел. Но почему вы ввязались во все это?

— Мне было интересно разузнать о Руди и Майке. Вы принимали участие в организации того убийства?

— Что вам известно? — спросил он медленно. — И как вы узнали?

— Я знаю, что Пол и Майк были поставщиками камней. Я знаю, что Руди пронюхал об этом и пытался шантажировать их. Они взяли его в оборот; наверное, Пол позаботился для ровного счета и о Майке. Как я узнал? Пол выболтал все во время нашего возвращения, ведь я был с ним в декомпрессионной камере, помните? Я узнал об алмазах, убийствах, Линде, — только успевай прислушивайся.

Фрэнк откинулся на верстак и покачал головой.

— Я подозревал вас, — сказал он, — но у вас были убедительные доказательства — те алмазы. Допустим, вы добрались до них чрезвычайно быстро. Я благосклонно принял ваш рассказ, потому что, возможно, месторождение Пола было действительно где-то очень близко. Хотя он никогда не говорил мне, где именно. Я решил, что вы или наткнулись на него случайно, или проследили за Полом и все поняли. В любом случае это не имело для меня никакого значения. Я охотнее имел бы дело с вами. Остановимся на этом?

— Если вы расскажете мне о Руди и Майке.

— Но я на самом деле знаю не более того, что вы мне сейчас рассказали. Меня это не касалось. Обо всем позаботился Пол. Только ответьте мне: как вы натолкнулись на месторождение?

— А я и не наталкивался. Понятия не имею, где Пол нашел алмазы.

Фрэнк выпрямился.

— Я вам не верю! Те камни — откуда они?

— Я нашел место, в котором Пол прятал мешок с камнями, и украл их.

— Зачем?

— Ради денег, конечно.

— Тогда почему вы солгали мне?

— А вы хотели бы, чтобы я сказал, что они краденые?

Фрэнк молнией рванулся вперед, и я увидел, что в руке он сжимает гаечный ключ. Я отпрыгнул назад, и дверь, захлопываясь, ударила его в плечо. Однако это только ненадолго задержало его. Он рванул дверь и бросился ко мне. Я снова отступил и принял оборонительную позу.