– Лиэм, простите, что беспокою вас в такое время, но это очень важно. Мне нужен Филипп Крэйл. Вы не знаете его домашний телефон?

– Я…

Саттертуэйт подождал, пока Макнили сможет сосредоточиться на новой мысли. Наконец тот ответил все тем же отсутствующим тоном:

– Подождите на линии, я попробую его найти.

Спустя некоторое время Макнили снова взял трубку. Он назвал Саттертуэйту семь цифр, которые тот записал на обложке справочника, лежавшего рядом с телефоном.

– Это все, что вы хотели, Билл?

– Да, спасибо. Простите, что вас побеспокоил.

– Все в порядке. Все равно я не засну этой ночью.

– Погодите минутку, Лиэм… Я думаю, вы можете мне помочь.

– Помочь вам? В чем?

– Я не могу говорить об этом по телефону. Вы одеты?

– Да.

– Я в здании управления. В конференц-зале – в том, что в холле, напротив зала заседаний Совета национальной безопасности. Вы можете приехать сюда прямо сейчас? Мне нужен помощник на телефоне. Надо будет сделать много звонков.

– Не знаю, гожусь ли я сегодня на то, чтобы с кем-нибудь разговаривать, Билл. Не хочется вас разочаровывать, но…

– Это для Клиффа Фэрли, – перебил Саттертуэйт, – и это очень важно.

К тому времени, когда приехал Макнили – невероятно элегантный в своем костюме из шерсти ангорской козы и итальянских туфлях, – уборщики уже закончили свою работу. Саттертуэйт завел его в зал заседаний и закрыл дверь.

– Я рад, что вы пришли.

– Все это выглядит очень загадочно. Что у вас на уме?

Они не были настоящими друзьями, но много общались со времени последних выборов. Само собой подразумевалось, что в новой администрации Макнили займет место Саттертуэйта.

– Полагаю, вы думали о Фэрли.

– Да.

– Появятся слухи, что это Брюстер убил Фэрли.

– Возможно. Так бывает всегда, когда смерть одного человека выгодна другому.

– Эти слухи не имеют под собой никакой почвы, – сказан Сатттертуэйт. – Я хочу, чтобы это было ясно, прежде чем мы пойдем дальше.

Макнили вежливо улыбнулся одним уголком рта:

– Во время предвыборной кампании мы называли его разными словами, но среди них не было слова «убийца».

– Он на редкость честный человек, Лиэм. Если использовать устаревшее выражение – он человек добродетельный. Понимаю, что для вас он выглядит скорее политиком, находящимся в плену старомодных ценностей, но вы не станете отрицать его честность.

– Зачем вы мне все это говорите?

– Затем, что я все больше прихожу к одному определенному убеждению. Ситуация, при которой президент, потерпевший поражение на выборах, наследует собственную власть, совершенно недопустима.

– Значит, опять все сначала?

– Снимайте пальто и садитесь. Я постараюсь все как следует объяснить.

Крэйл – сутулый мужчина в помятом пальто – приехал без двадцати два.

– В чем дело, Билл?

– Полагаю, вы знакомы с Лиэмом Макнили.

– Конечно. Мы вместе вели кампанию.

– Я не специалист по деятельности конгресса, – сказал Саттертуэйт. – Меня интересуют факты, связанные с его работой: структура, схема организации, механизм управления. Главой палаты является спикер, не так ли?

– Совершенно верно.

Крэйл выглядел очень усталым. Он сел в кресло, потер руками лицо и поставил локти на длинный стол.

Саттертуэйт взглянул на Макнили. Худощавый ньюйоркец с большим вниманием смотрел на обоих.

– Это может быть чрезвычайно важно для всех нас, – сказал Саттертуэйт. – Скажите, когда погиб Милтон Люк, почему не был немедленно выбран его преемник? Почему вас сделали только исполняющим обязанности?

Крэйл покачал головой. Его губы слегка покривились.

– Я вижу, к чему вы клоните. Странно, что об этом меня спрашиваете вы, человек Брюстера.

– Продолжайте, – сказал Саттертуэйт.

– Что ж, наверно, потому, что я новичок в этой работе. Им было нужно назначить кого-нибудь временно на этот пост, и я оказался под рукой. На самом деле для такого поста у меня не хватает квалификации. Если смотреть по старшинству, то впереди меня стоит еще множество людей. В основном южан.

– Но почему они сразу не избрали Люку постоянного преемника?

– По двум причинам. Во-первых, у нас не было кворума. Мы потеряли много людей во время взрывов, если вы помните. – Крэйл произнес это очень сухо. Раньше он никогда не славился саркастической манерой разговора; вероятно, это была его личная защита, которую он выстроил против цепи трагических событий, обрушившихся в последнее время на каждого из них. – Наверно, вы не знаете всего, что произошло за последние двадцать четыре часа, – сказал Крэйл. – Нам пришлось срочно вернуть в Вашингтон около сотни конгрессменов. Многие из них разъехались по домам на похороны своих друзей. До сегодняшнего вечера в палате не было кворума. Мы потеряли семьдесят два конгрессмена. Четырнадцать все еще находятся в больницах. К счастью, их состояние нельзя назвать критическим. Но так или иначе, в палате не хватает восьмидесяти шести человек, причем большинство убитых были демократами. Понимаете, о чем я говорю?

– Вы хотите сказать, что демократы не смогут наскрести большинства, если вы попытаетесь стать спикером прямо сейчас?

– Вроде того. По этому поводу в палате были большие волнения. Некоторые южане угрожали покинуть зал, если мы не согласимся на компромисс при избрании нового спикера. Этот вопрос долго обсуждался в кулуарах и на заседаниях обеих партий, особенно у северян. В конце концов мы решили, что лучше подождать специальных выборов или правительственного указа, чтобы заполнить вакантные места. Скорее всего, это восстановит в палате то большинство, которое было у демократов до сих пор. А нас никто не будет обвинять, что мы протащили через конгресс какие-то решения, воспользовавшись отсутствием кворума.

– Однако это не помешало вам переизбрать Говарда Брюстера прошлой ночью.

– Господи, но никто ведь не ожидал, что Фэрли умрет. А кроме того – вы знаете, какая у нас была альтернатива.

Саттертуэйт покачал головой:

– Я все еще не удовлетворен вашими объяснениями. Спикер палаты представителей, если бы он сейчас существовал, должен был бы стоять первым в списке преемников президента. Впереди Холландера и впереди Брюстера. Так почему вы не избрали нового спикера и не позволили ему стать президентом?

– Эта было первое, что пришло нам в голову. Но все дело в том, что такой акт противоречил бы закону. Линия преемственности учитывает только лиц, которые занимали свое место – позвольте мне процитировать – «до того, как произойдет смерть, или отставка, или отстранение от должности в результате физического отсутствия, неспособности или дисквалификации». Понимаете, о чем я говорю? Невозможно просто взять и избрать нового спикера палаты представителей, который в силу свершившегося факта станет президентом. Единственный спикер палаты, который действительно мог бы унаследовать место Клиффа Фэрли и который занимал свой пост до того, как Фэрли похитили, – это Милтон Люк, а он мертв.

Макнили заметил:

– По-моему, во всем этом очень мало смысла.

Крэйл взглянул на него:

– Почему?

– Потому что я не знаю ни одного закона, который запрещал бы избирать нового спикера сразу после смерти или отставки старого. Для этого совсем не нужно ждать начала следующей сессии конгресса.

– Разумеется, мы можем избрать спикера в любое время, однако кого бы мы сейчас ни избрали, все равно это будет человек, который занял свою должность после свершившегося факта. Понимаете? Фэрли уже умер. Закон говорит: «До того, как произойдет смерть» – и тому подобное.

– Но Фэрли не являлся президентом. Он никогда им не был.

– Закон в равной степени распространяется и на новоизбранного президента, то есть президента, еще не вступившего в должность. Глава вторая, Двадцатая поправка к Конституции. Смотри так же закон о преемственности власти президента, третий том Свода законов США, год тысяча девятьсот семьдесят первый. Как видите, мы выполнили свои домашние задания.