Женщина же в комнате, на которую он сейчас смотрел, была одной из самых блестящих красавиц, когда-либо им виденных. Каким-то неуловимым образом она, пожалуй, превосходила по красоте даже собственную мать. Она была чуть выше Скай, золотисто-каштановые волосы теперь были тщательно уложены с пробором посредине и гладко зачесаны к ушам, образуя пучок на затылке. Лицо приобрело оттенок безмятежности, а нос из той непонятной кнопки, которой он когда-то был, превратился в изящный прямой носик элегантных пропорций. Былая бесформенность уступила место изысканной женственности и точеным формам. На его взгляд, ее бирюзово-голубая с золотом одежда была не совсем приличной, если учесть, что ее ноги вполне явственно просвечивали через тонкую материю юбки, а чуть ли не половина грудей была открыта из-за слишком короткой кофточки. Но это была Велвет. Вне всякого сомнения, это его племянница.

— Это она, — сказал он Акбару. — Девушка с каштановыми волосами.

Ему послышался какой-то звук, чуть ли не стон животной боли, но, когда он повернулся к Властителю, лицо Акбара оставалось по-прежнему бесстрастным. И все-таки он не удержался и спросил:

— С вами все в порядке, милорд?

— Ты только что сказал мне, что моя любимая жена, мать моей дочери — жена другого человека, священник. Будь я человеком не столь высоких моральных принципов, не умей я держать себя в руках, я бы убил тебя прямо здесь, в этом тайном подземном ходе, где мы сейчас стоим.

Майкл почувствовал, как у него по спине пробежали холодные мурашки, — в глазах Властителя он вдруг увидел дикий гнев и отчаяние.

— Милорд, я понимаю, для вас это трагедия, но что я могу поделать? Я тоже человек высоких моральных принципов и тоже умею держать себя в руках.

Акбар кивнул:

— Дай мне время на необходимые приготовления, священник, а потом я опять призову тебя, и мы уладим это дело.

Майкл О'Малли согласно кивнул. Он был уверен, что этому человеку можно доверять. Они вместе выбрались из потайного хода, а потом, сопровождаемый отцом Ксавьером, он покинул дворец. К его удивлению, через несколько часов его позвали назад.

— Они сказали, что вы уже не вернетесь к нам, — поведал ему отец Ксавьер, когда их везли во дворец. — Вы уверены, что этим людям можно доверять, ваше преосвященство? В конце концов, мы несем ответственность за вашу безопасность.

— Более чем уверен. Мне ничего не грозит, отец Ксавьер, — ответил Майкл О'Малли. — Я весьма признателен иезуитам здесь, в Лахоре, за всю их помощь. Но запомните: мой приезд не должен найти отражения в ваших книгах. Таково желание Парижа и Рима.

Иезуит кивнул.

— Идите с Богом, — сказал он и повернул назад, к дому. В этот раз Майкла О'Малли пригласили не в главный дворец. Тайными тропами провели через сад в маленькое здание, где его ожидал Акбар. Слуги исчезли, оставив их вдвоем.

— Это дом Кандры, — сказал Акбар. — Под этим именем известна здесь твоя племянница. Это слово пришло из древнего санскрита и переводится как «Лунный свет». Я сказал Кандре, что хочу представить ей христианского священника. Все готово к тому, чтобы вы покинули Лахор на рассвете. Вы поедете к побережью с моей личной охраной и как можно скорее.

— Вы сказали, есть ребенок… — начал Майкл.

— Наша дочь, Ясаман Кама Бегум, — сказал Акбар.

— Я не уверен в необходимости забирать дитя, ваше величество. Не знаю, как муж Велвет воспримет новость о том, что у нее есть ребенок от другого человека.

— И ты думаешь, я отдам свое дитя вашим европейским фанатикам? — взорвался Акбар. — Никогда! Она останется здесь, со мной!

— А как относится к подобной перспективе моя племянница? — озабоченно спросил Майкл.

— Нам придется убедить ее, священник, тебе и мне. Пойдем. Кандра ждет нас.

Увидев Велвет, Майкл еще раз подивился ее красоте. В ее кремовой коже не было ни единого изъяна, и он понял, почему Властитель назвал ее Кандрой.

— Это тот священник, о котором я говорил тебе, моя роза, — сказал Акбар.

Она взглянула на него своими изумрудными глазами. Через секунду она узнала его:

— Дядя Майкл?

— Да, Велвет, это я. — Майкл О'Малли раскрыл ей свои объятия.

— Дорогой дядюшка! — Она повисла на нем. — Я уже не надеялась увидеть кого-нибудь из родных! О, как чудесно, что ты здесь! — Она крепко обняла его и отступила на шаг, чтобы лучше рассмотреть. — Ты ответил на мои мольбы, дядюшка! Теперь я смогу отослать с тобой домой Пэнси и ее малютку сына. Она так старалась приспособиться, но очень скучает по Дагалду, и вообще это нечестно, что он до сих пор не знает, что у него есть сын.

— Дорогое дитя, я приехал, чтобы забрать домой тебя, — сказал Майкл О'Малли.

— Но, дядя Майкл, я не собираюсь возвращаться в Англию. Когда ты расскажешь моим родителям, как я счастлива здесь, они все поймут. Уверена, что мой муж и повелитель позволит им навестить меня здесь, в Лахоре, или в моем дворце в Кашмире. Они должны увидеть свою внучку. Пэнси! Пэнси! Иди сюда скорее!

В комнату поспешно вошла другая молодая женщина, и Майкл отстраненно подумал, что она чем-то напоминает ему камеристку Скай — Дейзи.

— Да, миледи?

— Пэнси, это мой дядя Майкл О'Малли, епископ Мид-Коннота. Он приехал, чтобы забрать тебя и маленького Даги домой! Разве это не чудесно?

— О миледи! Я не могу покинуть вас! — запротестовала Пэнси.

— Еще как можешь! О, Пэнси, ты же — не я, ты не вдова и тебе не надо начинать жизнь заново. Твой Дагалд жив, у вас есть право на счастливую жизнь. А у маленького Даги есть право познакомиться со своим отцом. Ты много сделала для меня. Я знаю, что ты здесь несчастлива. Я хочу, чтобы ты поехала домой с дядей Майклом.

— О миледи… — Пэнси начала всхлипывать.

— Она дочь Дейзи, — сказала Велвет своему дяде. — Она так же предана мне, как ее мать моей матушке. Мне больно расставаться с ней, но ей так будет лучше. Ее малыш не очень хорошо переносит местный климат, особенно летнюю жару.

— Велвет, дитя мое, ты не дослушала меня, — сказал Майкл О'Малли. — Ты тоже должна вернуться со мной в Англию. Твой муж жив и с нетерпением ждет твоего приезда.

— Мой муж сидит рядом со мной, дядюшка.

— Я говорю не о Великом Правителе, Велвет, а о твоем законном муже, единственном твоем муже в глазах нашей церкви. Тебя ждет Александр Гордон.

— Александр Гордон мертв, дядя Майкл. Он умер два года назад. Он отдал свою жизнь за честь какой-то потаскухи, — непримиримо ответила Велвет.

— Нет, мое дитя. Александр Гордон жив и здоров. Он был тяжело ранен, но в суматохе, последовавшей за его ранением, кто-то сказал, что он мертв, и твой брат Патрик, не проверив, сломя голову помчался к тебе объявить, что ты овдовела.

— Нет! — Велвет зажала себе рот рукой. — Нет! Он мертв! Он мертв!

Акбар обнял ее и нежно прижал к себе.

— Не надо, любовь моя. Не усугубляй и так достаточно тяжелое положение. Этот человек — твой дядя, брат твоей матери. Он когда-нибудь был обманщиком или человеком, способным на всякого рода уловки? Стал ли бы он лгать тебе в деле столь первостепенной важности?

Ока отрицательно покачала головой. Взглянув на Акбара, спросила:

— Что же теперь будет с нами? Я была замужем за Александром Гордоном всего три месяца. И вот уже больше года — ты мой муж. У нас ребенок. Я не покину тебя! — Ее глаза были полны слез.

— Я не могу держать в женах жену живого человека, Кандра. Больше ты не принадлежишь мне. Ты его, и я должен отправить тебя назад к твоему собственному народу, на твою родину. Я должен поступить так, хотя для меня самого это смертельный удар.

— Нет! Нет! Нет! — Она исступленно трясла головой, волосы у нее растрепались, шпильки летели во все стороны, Прильнув к нему, она встала на колени, обхватив его за ноги. — Не отсылай меня от себя, мой повелитель. Я буду твоей наложницей, если не могу быть женой. Я буду самой последней рабыней в твоем дворце, только не отсылай меня. Я люблю тебя! Я слишком люблю тебя, чтобы жить без тебя. — Ее глаза молили его так же, как и ее голос. — Ах, я не вынесу этой боли! — зарыдала она.