— Велвет беременна? — в один голос воскликнули Скай и Адам.

— Ребенок должен родиться ранней весной, как рассчитывала Велвет. Разве она вам не написала? Но нет. У нее, наверное, не было времени.

— Если моя дочь счастлива с вами, — сказала Скай, — тогда я не могу понять, почему она бросила вас. Но мы этого не узнаем, пока не найдем ее. Я пошлю своего человека в Лейт. Он знает, какие вопросы надо задавать и где их надо задавать, Алекс. Вы останетесь с нами, пока мы что-нибудь не выясним? Если Велвет вернется в Дан-Брок, ваши люди известят вас.

— Да, — благодарно ответил он, — я останусь, Скай, спасибо, я очень признателен вам.

— Моя бедная девочка, одна и без друзей, — пробормотал Адам.

— Она не одна, — прервал его Дагалд. — С ней моя жена. Пэнси вот-вот должна родить. У вашей дочери чертовски развито чувство времени, если вы извините меня, милорд. Каждый раз, как моей жене время рожать, миледи куда-то исчезает, и Пэнси с ней вместе!

Скай не могла удержаться от смеха, даже Алекс и Адам улыбнулись.

— Я уверена, Велвет делает это не намеренно, Дагалд, — сказала Скай.

Дагалд фыркнул, всем своим видом говоря, что совсем не уверен в этом.

— Ты не сходишь и не объяснишь все это Дейзи? — попросила Скай Дагалда. — Она знает, что ты здесь, и будет рада узнать хоть что-то о своей дочери.

— Благодарю вас, миледи, я, конечно, схожу. — Дагалд встал со скамьи и направился к выходу.

— Сейчас уже поздно, — заметила Скай, — и посылать моего человека в Лейт на ночь глядя нет смысла, но утром он уедет.

— Я пошлю с ним своих людей, — ответил Алекс. — Они помогут ему, если что-нибудь непредвиденное возникнет по ту сторону границы.

Адам де Мариско ничего не сказал. Он, ссутулившись, сидел в кресле, обхватив крупными руками кубок с вином. Он так жалел, что отдал бесценную дочь этому шотландцу. Не успел Алекс Гордон войти в ее жизнь, как она превратилась в сплошной кошмар, где одна беда следовала за другой. Почему так происходит, думал он. Родители за свою жизнь научились многому на собственных ошибках, но не могут сделать жизнь своих детей безоблачной. Осень подходила к концу. На носу была зима. В безопасности ли Велвет? Тепло ли ей, есть ли у нее подходящая одежда? Не страдает ли она от голода и жажды? Тысячи вопросов сверлили мозг Адама, но пока ни на один из них, похоже не было ответа.

Возвратившись в Шинон, Генрих Наваррский только загадочно улыбался в ответ на веселое подшучивание его товарищей по охоте.

— Ну и как ты поохотился? — спрашивали они. — Смог за одну ночь свалить наземь эту рыжую красавицу олениху?

Генрих молчал, но его придворные, многие из которых были его друзьями еще со времен юности, знали, что означает его довольный вид: он добился того, чего хотел. Они искренне восхищались его умением очаровывать женщин и одновременно завидовали его успехам у прекрасного пола, что, как ни странно, не имело ничего общего с его высоким королевским положением. В те давние времена, когда он, беззаботный мальчишка, носился босиком по окрестным холмам, как олень, в округе не было ни одной женщины, которая устояла бы перед ним, стоило ему захотеть. Так что они подшучивали над ним весьма добродушно, и, хотя он ничего не говорил, они знали, что ту ночь он провел гораздо приятнее, чем они.

Король призвал своего близкого друга Роберта, маркиза де ля Виктор, и поручил ему как бы случайно переговорить с шотландским посланником, тщательно проинструктировав его, что и как следует говорить. Все дело надо держать в строгом секрете. Посланник не должен догадаться, почему король интересуется судьбой графини Брок-Кэрнской или даже что именно король этим интересуется. И, что особенно важно, все эти сведения надо получить как можно скорее.

Маркиз, старый друг Наваррского, не стал задавать никаких вопросов, а сразу приступил к делу. К удивлению короля, ответы на вопросы, которые он так жаждал получить, поступили весьма быстро.

— Граф Брок-Кэрнский — двоюродный брат короля, — поведал ему маркиз. — У него замок на севере Шотландии. По крови он Гордон, но из младшей ветви. Говорят, жена у него англичанка, но больше посланник ничего о них не знает.

— И это все? — спросил король.

— Да, монсеньор.

— А как насчет моего старого друга Франсуа Стюарт-Хэпберна, Роберт?

— А это совсем другая история. Хотя король и объявил его вне закона и лишил всего имущества, он засел в своей крепости в Приграничье, как поговаривают, со своей любовницей, весьма красивой шотландской аристократкой. Король кипит от злости, но не в силах идти войной на лорда Ботвелла. Ведь никто из его эрлов не желает оказывать ему поддержку в этом деле, а простые люди просто обожают графа. Так обстоит дело. Графа Ботвелла схватить нельзя, а король не желает мириться с ним, хотя даже сам шотландский посланник признает, что граф — преданный слуга Джеймса Стюарта. Посланник сам очень стремится уладить все возникшие между ними разногласия.

— И нигде в этой ситуации имя графини Брок-Кэрнской не упоминается? — спросил король. — Ты абсолютно уверен, что она никак не замешана во всей этой неразберихе?

— Монсеньор, я уверен настолько, насколько возможно быть уверенным, не спрашивая посланника напрямик. Он достаточно откровенный человек, и мы с ним друзья. Только недавно я помог ему в одном весьма деликатном вопросе, затрагивающем некую даму, которой он увлекся. Но, увы, французский язык посланника не совсем соответствует канонам, принятым при дворе. Я похлопотал за него, и, когда дама увидела, что язык, на котором говорит этот дипломат, весьма универсален, она согласилась стать его наставницей.

Я спросил у него, связан ли как-то граф Брок-Кэрнский с лордом Ботвеллом, ведь они состоят в родстве. Посланник рассмеялся и сказал, что большинство аристократии в его стране в той или иной степени находится между собой в родстве благодаря Джеймсу V, но, насколько он знает, Брок-Кэрн весьма предан королю, а тот факт, что он женился на англичанке, позволит ему в один прекрасный день поехать вместе с ним в Англию, где он сможет войти в его ближайшее окружение.

Генрих удовлетворенно кивнул и отпустил маркиза. Все страхи прелестной Велвет абсолютно беспочвенны. Если когда-то Джеймс Стюарт и намеревался использовать ее как заложницу, чтобы свалить лорда Ботвелла, это время прошло, сейчас ей ничего не угрожает. Он было вознамерился съездить в Бель-Флер и поведать ей эту приятную новость сам, но быстро отказался от этой идеи. У него не было на это времени. Кроме того, если он увидит ее опять, то вряд ли сможет совладать со своими чувствами — уж больно она хороша. Велвет оказалась настолько любезна, что признала его высокие достоинства как любовника, признала, что получила огромное удовольствие от проведенной с ним ночи. Но он знал, что наряду с удовольствием она испытала и чувство вины, хотя и отдалась ему без возражений. Король выполнит свое обещание и отправит ее к мужу, хотя граф Брок-Кэрнский никогда и не узнает, откуда пришла помощь.

Той ночью, божественной ночью, которую он провел в шелковистых ручках графини Брок-Кэрнской, она говорила королю о своем доме, в котором выросла, об имении, называемом Королевский Молверн, расположенном рядом с Вучестером. Говорила она и о своем шотландском, доме, замке с не правдоподобным названием Дан-Брок. Он пошлет своих людей с посланиями в оба места. Если графа не окажется ни в одном из этих замков, ему придется разыскать его. Обещание короля есть обещание короля. Он улыбнулся про себя. Обещание-то было не короля. Обещание дал Генрих Наваррский. Позвав секретаря, он отдал необходимые распоряжения, включая текст послания, которое, как он надеялся, граф поймет. Но если шотландский посланник вел с ним двойную игру и письмо попадет в чужие руки, его будет трудно расшифровать постороннему человеку.

Рождество в Королевском Молверне в этом году прошло грустно, хотя и собралась вся большая семья Скай и Адама.

Приехали все, несмотря на ясно высказанное Скай желание побыть одной.