Сразу за селением находились поля — жалкие клочки земли, отвоеванные ценой большого труда у джунглей, на которых выращивались маниока и бататы. У хижины, стоявшей несколько поодаль от других, провожатый остановился.

— Тебя хочет видеть сагамор, — равнодушно сказал он и, пропустив Сергея внутрь хижины, сам остался снаружи.

Сагамор — так индейцы называют вождей или наиболее почетных и старейших людей племени — был маленького роста и не столь уж старый. Седые космы беспорядочно торчали из-под кожаного ремешка, охватывавшего голову.

При входе Сергея в хижину сагамор стоял на коленях возле чуть тлевшего костра, разложенного в створке большой речной раковины, тер между ладонями гладкие камешки и что-то бормотал себе под нос. Он даже не повернул головы, всецело поглощенный своим занятием. Выражение его лица было свирепое.

Перебрав по одной целую груду гальки, сагамор долго сидел с закрытыми глазами, слегка раскачиваясь, и вдруг, резко повернувшись к Сергею, крикнул:

— Ты всегда болен или заболел только первый раз?

Это было сказано по-португальски и так неожиданно, что Сергей растерялся, не зная, что ответить. Злые маленькие глазки уставились на него.

— Ты — больной и принес к нам дурную болезнь, — снова крикнул сагамор. Он вскочил на ноги, нагнул голову и, как разъяренный бык, ринулся на Сергея с поднятыми кулаками.

Уроки Аоро не пропали даром. В какие-то ничтожные доли секунды в голове Сергея созрел план защиты. Нужно оставаться на месте, пока противник не приблизится вплотную, потом сделать быстрое обманное движение влево, отбросить ногу назад для упора и, нагнувшись всем туловищем, встретить противника спиной так, чтобы его верхняя часть тела не встретила препятствия и потеряла равновесие. Как только живот или бедра нападающего окажутся на спине, мгновенно выпрямиться.

Если в этот момент резко ударить противника по голове, а второй рукой подсечь его ноги, то можно сломать нападающему шейные позвонки.

Р-р-раз! — сагамор высоко взлетел в воздух и оказался снаружи хижины. Он сидел в грязи, ошеломленный падением, и потирал поцарапанное плечо, ничего не соображая.

Индеец, который привел Сергея и до этого спокойно сидевший на обрубке дерева, вскочил на ноги, с удивлением глядя на столь неожиданное и необычное появление начальства. Но сагамор уже пришел в себя и с яростным воплем бросился к хижине, на пороге которой появился Сергей.

На этот раз старейшина встретил пустоту. Юноша молниеносно отскочил, оказался за его спиной. Сагамор схватил стоявшее возле хижины копье, с силой метнул его в Сергея. Но снова неудача: Сергей поймал копье на лету, сильным взмахом переломил его на две части и почтительно положил обломки к ногам окончательно рассвирепевшего сагамора. Всем своим видом Сергей старался показать, что не желает драться и, тем более, поднимать руку на старейшину племени.

Все это произошло так быстро, что индеец, стоявший снаружи с раскрытым от удивления ртом, не успел вдохнуть и трех раз. Но он тут же пришел в себя, выхватил короткий нож с широким лезвием, угрожающе двинулся на Сергея, осмелившегося обидеть сагамора.

Сейчас Сергею пришлось бы плохо. Он решил только защищаться. Но сагамор вдруг знаком приказал подчиненному оставаться на месте. Некоторое время он рассматривал Сергея без всякой злобы, а скорее с любопытством, и, подняв указательный палец, произнес торжественным тоном:

— Сагу-сагу.

Потом он потер на плече ссадину, слизнул языком кровь и пригласил Сергея в хижину.

На этот раз сагамора точно подменили. Он был приветлив, предложил гостю кусок шкуры, подвинул небольшой бамбуковый стаканчик, отделанный искусной резьбой, налил какой-то мутноватой жидкости. Сергей присел на краешек шкуры, сделал пару глотков. Жидкость казалась кисловатой, не очень приятной на вкус, но Сергей облизнул губы, чтобы показать: угощение понравилось.

— Ты наверное болел всего один раз и у тебя нет дурной болезни? — вернулся сагамор к странному разговору.

В его голосе сквозила надежда. Весь его вид говорил, что он хочет услышать непременно утвердительный ответ.

Сергей ничего не понимал. О какой болезни идет речь? На всякий случай ответил, что совершенно здоров и от всего сердца желает того же мудрому сагамору.

Но последнее замечание повисло в воздухе: видимо, лесть не популярна среди индейцев этого племени.

— Тогда почему ты валялся, как объевшийся кайман, и мои воины, если бы захотели, могли танцевать хуку на твоем животе? — подозрительно вкрадчивым тоном спросил сагамор.

Пока Сергей обдумывал ответ — мужчине не полагается спешить ни в делах, ни в разговоре, помнил он слова Аоро, — сагамор уточнял:

— Мои воины нашли тебя возле Злого Сагуртана. Что ты там делал и посему так крепко спал?

Сагамор замер в выжидательной позе. Приличествующее время, отпущенное для ответа, истекло, а Сергей еще не решил, что ответить. Сказать, что он и сам не знает, какая беда с ним приключилась возле развалин, значило навлечь на себя еще большее подозрение сагамора. Его подозревают в какой-то заразной болезни.

Значит, там у развалин с ним произошли странные и непонятные вещи. Оказывается, индейцы, подобравшие его, вовсе не нападали. Этот укол, а, может быть, укус в шею и последующий за ним глубокий обморок или сон — вовсе не их рук дело.

Однако дальше раздумывать было некогда, и Сергей пошел на хитрость.

— Я заблудился и оказался возле Злого С-с-а-агуртана. — Язык еще не мог произнести странное название. — А потом наелся венга-венга, — солгал он.

Дурманящие ягоды венга-венга, вызывающие у человека глубокий продолжительный сон, были хорошо известны сагамору, и он почти удовлетворился ответом, но, кто знает, может этот мори лжет?

— А зачем ты их ел? — спросил он, прихлебывая из бамбукового стаканчика мутноватую жидкость.

— Я был очень голоден, сагамор. — Но тут же Сергей вспомнил, что индейцы нашли при нем запас копченого мяса и, опасаясь, что старейшина разгадает его уловку, поправился: — И к тому же я не знал, что в ягодах сидит такой большой сон. В следующий раз я не возьму их в рот. Но позволь, мудрый сагамор, и тебя спросить, что делали твои воины возле Злого Сагуртана? — пошел юноша на новую уловку, стараясь направить мысли старейшего по другому руслу.

Видимо, этот простой вопрос раньше не приходил вождю в голову. Сагамор почмокал губами, потер между ладонями круглый камушек. И так как время для ответа истекло, а он ничего подходящего не придумал, действительно не зная, почему его воины, отправившись на охоту за обезьянами в сторону Птичьего озера, очутились возле Сагуртана, то он и сказал первое, что пришло ему в голову:

— Был сильный туман, и мои воины заблудились. Как и ты, они потеряли тайэ в виде рыбы, птицы или зверя.

Сергей улыбнулся.

— Как же могли твои воины заблудиться в тумане, если в тот день не было тумана, и дождь перестал. Может быть, твои воины сами пошли к Злому Сагуртану?

Сергей не подозревал, что своими вопросами он ставит сагамора в неловкое положение. Обычаи племени запрещали приближаться к древним развалинам. Но находились воины, которые ходили туда, чтобы среди обломков скульптур найти красивые камни или изделия из кости и затем выгодно обменять их у дальних соседей на металлические наконечники стрел и копий. Мысленно сагамор уже решил разобраться в нарушении табу и наказать виновных, а пока счел лучше всего переменить тему разговора.

— Может быть, ты останешься у нас? — спросил сагамор, потирая очередной камушек.

На его темном, точно выточенном из бронзы лице появилась густая паутина морщин, рот приоткрылся, показывая крупные острые зубы, похожие на звериные клыки. — Ты похож на настоящего индейца, знаешь сагу-сагу и достоин иметь долю в пище, место у костра во время танцев хуку. Мы дадим тебе в жены девушку, на которую сам укажешь.

Ответить сразу отказом Сергей не решился, дабы не поколебать свое и без того непрочное положение. Кто знает, что на уме у этого сагамора? Приложив руку к груди, Сергей почтительно наклонил голову, давая понять, что высоко ценит его предложение.