Меня рвало до тех пор, пока желудок не свело протестующей судорогой. Как я ни старался, я не мог избавиться от возникавших перед глазами картин. Горящие дети. Горящая Жюстина. Магия определяет человека. Она истекает из самых глубин его души. Вы ничего не добьетесь магией, которой нет у вас в душе.

А я сжег этих детей заживо.

Своей энергией. Своей волей. Своей глупостью.

Я всхлипнул.

Я так и не пришел в себя до тех пор, пока в ванную не вошел Майкл. К тому моменту я лежал, свернувшись калачиком на боку, дрожа под ледяным душем. Все мое тело болело снаружи и внутри. Лицо болело от перекосившей его гримасы. Горло перехватило так, словно меня душили.

Майкл поднял меня так, словно я весил не больше кого-нибудь из его детей. Он вытер меня полотенцем и завернул в мой тяжелый халат. Сам он успел переодеться во все чистое; одна повязка белела у него на руке, вторая – на лбу. Глаза его ввалились немного больше обычного, словно он просто недоспал. Но руки его оставались крепкими, а выражение лица – спокойным, уверенным.

Я медленно приходил в себя. Когда он закончил возиться со мной, я встретился с ним взглядом.

– Сколько? – спросил я. – Сколько погибло?

Он понял. Я увидел в его глазах боль.

– После того, как я вытащил вас двоих, я вызвал пожарных. Они приехали очень быстро, но…

– Сколько, Майкл?

Он со свистом втянул воздух сквозь зубы.

– Одиннадцать тел.

– Сьюзен? – голос мой дрогнул.

Он поколебался.

– Мы не знаем. Одиннадцать – это все, кого они нашли. Они проверяют карточки у дантистов. Мне сказали, жар был такой, что кости почти не похожи на человеческие.

Я горько усмехнулся.

– Почти не похожи. Там ведь было больше детей.

– Я знаю. Но больше никого не нашли. И с дюжину удалось спасти.

– Все лучше, чем ничего. А что с остальными?

– Их не нашли. Официально они пропали без вести. Но… их считают погибшими.

Я закрыл глаза. Хорошенькое же я устроил пекло, если даже кости испепелило. Неужели мое заклятие оказалось таким мощным? Или остальных мертвых просто еще не нашли?

– Не верю, – сказал я. – Не верю, чтобы я мог поступить так глупо.

– Гарри, – вздохнул Майкл, кладя руку мне на плечо. – Нам не дано знать. Ну, не дано, и все. Возможно, они умерли еще до начала пожара. Вампиры ведь высосали их почти досуха, мы сами видели.

– Знаю, – буркнул я. – Знаю. Боже, ну и дурак же я самонадеянный. Только кретин мог явиться туда вот так.

– Гарри…

– А эти бедные, глупые дети поплатились за это. Черт, Майкл, черт, черт, черт!

– Многие вампиры тоже не выбрались оттуда, Гарри.

– Это не оправдание. Даже если бы это смело с земли всех вампиров Чикаго.

Майкл промолчал. Некоторое время мы так и сидели молча.

– Как долго я был в отключке? – спросил я наконец.

– Больше суток. Вы проспали остаток ночи, весь вчерашний день и почти всю эту ночь. Скоро светает.

– Господи, – вздохнул я и почесал щетину на подбородке. Майкл нахмурился.

– Я уж боялся, что вы не придете в сознание. Вы все не просыпались. А везти вас в больницу я боялся. В любое место, где вас зарегистрировали бы. Вампиры могли бы выследить вас.

– Надо позвонить Мёрфи и рассказать ей…

– Мёрфи все еще спит, Гарри. Я звонил сержанту Столлингзу вчера вечером – после того как перезванивал пожарным насчет погибших. ОСР пытался взять расследование в свои руки, но откуда-то сверху поступил приказ вообще не привлекать к этому делу полицию. Я думаю, это все Бьянка со своими связями в городских верхах.

– Им не удастся остановить поиска пропавших – как только родители примутся искать своих детей. Но они могут здорово запутать все это. Гады.

– Я знаю. Я пытался потом найти Сьюзен, эту девушку, Жюстину, и свой меч. Ничего.

– Мы ведь почти отбили их. И меч, и пленных.

– Я знаю.

Я тряхнул головой.

– Как Черити? И ребенок?

Он опустил глаза.

– Мальчик… Они до сих пор не поймут, что с ним. Что не так. Никак не могут взять в толк, почему он слабеет.

– Простите. А Черити…

– Ей прописан постельный режим, но с ней все будет в порядке. Я звонил ей вчера.

– Звонили… Вы что, не ездили повидаться с ней?

– Я охранял вас, – сказал Майкл. – С моей семьей оставался отец Фортхилл. Ну, и вообще, есть кому присмотреть за ними, пока меня нет.

Я поморщился.

– Она наверняка не в восторге от этого, верно? Потому вы и оставались со мной.

– Она со мной не разговаривает.

– Мне очень жаль.

Он кивнул.

– Мне тоже.

– Вы мне поможете? Очень пить хочется.

Он помог, и когда я встал, меня почти не шатало. Я ввалился в гостиную.

– А что Лидия? – поинтересовался я.

Майкл промолчал, а через пару секунд глаза мои сами обнаружили ответ на этот вопрос. Лидия лежала на кушетке у меня в гостиной, накрытая полутора тоннами одеял, свернувшись калачиком с закрытыми глазами и чуть приоткрытым ртом.

– Я ее помню, – сообщил Майкл.

Я нахмурился.

– Откуда?

– Логово Кравоса. Она из тех подростков, которых они вовлекли в свои делишки.

Я присвистнул.

– Значит, она наверняка должна знать его. И то, что он собирался делать. Это уж наверняка.

– Постарайтесь не будить ее, – негромко сказал Майкл. – Она больше не уснет. Мне кажется, ее накачали наркотиками. Она билась в истерике, несла какую-то чушь. Мне всего полчаса, как удалось ее успокоить.

Я нахмурился еще сильнее и проковылял на кухню; Майкл за мной. Я достал из ледника банку колы, подумал о состоянии своего желудка и ограничился стаканом воды.

– Мне теперь платить и платить по счетам, Майкл.

Он внимательно посмотрел на меня.

– Что вы имеете в виду?

– То, что делаете, возвращается к вам, Майкл. Да вы и сами знаете. Посей ветер – пожнешь бурю…

Майкл заломил бровь.

– А я и не знал, что вы читали Библию.

– К пословицам я всегда относился с уважением, – возразил я. – Вот только в том, что касается магии, все куда острее и яснее, чем в других случаях. Я убил людей. Я их сжег. Это еще вернется и будет преследовать меня.

Майкл нахмурился, потом посмотрел на Лидию.

– Закон Троицы, да?

Я пожал плечами.

– Мне казалось, что вы говорили как-то, что не верите в это.

Я отхлебнул еще воды.

– Я и не верил. И сейчас не верю. Просто это справедливо. Верить в то, что ты делаешь с помощью магии, возвращается к тебе утроенным.

– Значит, вы передумали?

– Не знаю, – честно признался я. – все, что я знаю, Майкл – это то, что должна существовать какая-то справедливость. Для этих несчастных детей, для Сьюзен. Для Черити и вашего сына. И если никто другой не добьется этого, будь я проклят, если не сделаю этого сам, – я поморщился. – Надеюсь только, что у меня хватит сил довести это до конца.

– Гарри, но ведь вся ставка была на этот бал. У Бьянки имелся шанс разделаться с вами, оставаясь в рамках законов. Она расставила западню и потерпела неудачу. Вы что, полагаете, она не успокоится на этом?

Я устало посмотрел на него.

– Еще бы. И вы тоже так считаете. Иначе вы не изображали бы сторожевого пса весь вчерашний день.

– Тоже верно.

Я взъерошил волосы рукой и потянулся за колой. Ну его к черту, мой желудок.

– Что ж, теперь нам нужно решить, каким будет наш следующий шаг.

Майкл покачал головой.

– Не знаю… Я должен быть рядом с Черити. И сыном. Если он… если он болен. Ему нужно, чтобы я был рядом.

Я открыл рот, чтобы возразить, но не смог. Майкл и так рисковал своей шеей ради меня, и не раз. Он давал мне уйму хороших советов, к которым я не прислушался. Особенно в том, что касалось Сьюзен. Если бы я уделял ей больше внимания, сказал ей, как отношусь к ней, что чувствую, как знать…

Я отмахнулся от этой мысли прежде, чем комок в горле прорвался наружу.

– Конечно, – сказал я. – Я… спасибо. За помощь.

Он кивнул и опустил взгляд, словно ему было стыдно.