Он спрыгнул с перекрытия и в темноте пробрался на пирс. На востоке поднималась луна. Сейчас она находилась еще низко, выглядела большой и более округлой, чем вчера. Джек хотел успеть забраться на борт, а потом обратно до того, как луна станет ярче и выше.

Добравшись до кромки воды, Джек припал к огромному столбу, находившемуся в тени судна, и прислушался — ничто не нарушало тишины, кроме всплесков воды, ударяющейся о пирс. Воздух наполнялся омерзительным запахом — смесь морской соли, гниющего дерева, креозота, плесени и мусора. Внимание Джека привлекло какое-то движение на бортовой надстройке. Нет, все в порядке. Просто одинокая корабельная крыса рыщет в поисках чего-нибудь съедобного. И больше никакого движения.

Джек подпрыгнул на месте, когда услышал, как что-то забурлило рядом с каркасом корабля. Оказалось, заработал автоматический насос, изрыгающий воду из судна.

Джек чувствовал — его нервы на пределе, но не понимал почему. Ему приходилось распутывать куда более загадочные и зловещие дела, но никогда он не испытывал такого чувства страха. И чем ближе он подбирался к кораблю, тем ему становилось страшнее. Внутренний голос увещевал его бросить все и уносить ноги как можно дальше от этого места. За долгие годы своей работы Джек научился распознавать инстинкт ощущения приближающейся опасности, прислушиваясь к которому он до сих пор оставался в живых, несмотря на опасность своей профессии. В данный момент инстинкт внутри него даже не кричал, а вопил, как пожарная сирена. Джек пытался отогнать от себя ощущение приближающейся беды, повесил камеру и бинокль на столб и осмотрел канат, который тянулся от судна до причала. Что ж, толщиной он сантиметров пять. Сотрет руки, обдерет кожу, но зато по нему можно будет подняться.

Джек нагнулся, обхватил канат, который дважды обернул вокруг руки, и повис над водой. Находясь в таком положении, он подтянул ноги и стал карабкаться по нему. Он походил на орангутанга, висящего на ветке. Упираясь ногами в корпус судна, Джек ловко перехватывал канат.

Чем ближе была цель, тем тяжелее становился подъем. Жесткий канат натер руки, а ладони немилосердно жгло, особенно в тех местах, где он содрал пузыри, полученные на вчерашнем теннисном матче. И каким же облегчением было почувствовать ровную, холодную сталь корабля, когда Джек коснулся борта. Он подтянулся, перекинул ноги через борт и ступил на палубу. Никого. Его кожа покрылась мурашками, что предвещало близкую опасность. Но где она? Джек перегнулся через лебедку, но никого не увидел и ничто не говорило, что на борту кто-то есть. Но предчувствие опасности возрастало внутри него. Казалось, будто кто-то за ним наблюдает.

И опять он стряхнул с себя это чувство и сконцентрировался на том, как добраться до кают. Но между ним и каютами метров десять открытого пространства палубы. Ему необходимо добраться до кормы. Он и представить не мог, что все самое ужасное происходит почти под его ногами, в трюме.

Он прошел под передним мостиком и начал дергать за ручки дверей. На второй палубе Джеку удалось найти незапертую дверь. Вокруг сплошная темнота, и только в дальнем углу фонарь, тускло освещавший лишь небольшую часть судна. Одну за одной Джек осмотрел три довольно удобные, скорее всего, офицерские каюты на палубе. Но жилой вид имела только одна. Помятая постель и книга, написанная какими-то иероглифами и лежащая на столе, говорили о недавнем присутствии Кусума.

Затем Джек осмотрел каюты команды. Пусто. Никого. Не похоже, чтобы ими пользовались.

А дальше что? Пустота. Тишина. Затхлый воздух. Все действовало Джеку на нервы. Ему безумно хотелось ступить на твердую землю и снова вдохнуть полной грудью свежий воздух. Но Кусум абсолютно точно на борту, и Джек не собирался уходить с корабля, пока его не найдет.

Он спустился на нижнюю палубу. Отыскал дверь с табличкой: «Машинное отделение». Джек уже держался за ручку, когда вдруг услышал звук...

Звук... вначале едва уловимый, а потом набирающий силу. Очень похожий на то, когда хор баритонов поет посреди огромной и пустынной долины. Исходил этот звук не из машинного отделения, а откуда-то сзади.

Джек обернулся и на цыпочках прошел в дальний угол короткого коридора. Неожиданно ему в нос ударила вонь, которую он ощутил почти физически. Тот же запах гниения, который появлялся у него в квартире две ночи подряд, но только теперь он был в сотни, тысячи раз сильней. Эта вонь сжимала и охватывала Джека со всех сторон.

Ему с трудом удалось сдержаться, чтобы тут же не развернуться и убежать. Но нет! Он нашел. Вот оно! Здесь источник, здесь гнездо всего! Именно здесь он сможет узнать, были ли желтые глаза, которые он видел в субботу, чем-то реальным или ему привиделись. Нет, Джек не мог позволить этой вони, какой бы тошнотворной она ни была, заставить себя сдаться.

Он с трудом влез в люк, ведущий в темный узкий коридор. Стены смыкались в темноте за его спиной, и с каждым сделанным вперед шагом запах становился все сильнее и сильнее. Он был практически ощутим, казалось, его можно потрогать. Впереди, примерно метрах в десяти, замерцал тусклый мигающий свет.

Джек шел дальше и дальше мимо глазниц пустых помещений. Пустых? Во всяком случае, он сильно на это надеялся.

Из конца коридора донесся невнятный шум голосов. Оказавшись вблизи источника света, Джек остановился. Он отчетливо различил звуки иностранной речи.

«Индийской, должно быть».

Здесь свет был гораздо ярче. Он исходил от кормы. Джек прикинул: по самым приблизительным подсчетам, он находился где-то вблизи от центрального грузового трюма.

Из-за того, что он увидел, у него перехватило дыхание, а ужас сковал его члены.

Высокие черные стены поднимались и исчезали в темноте. По ним скакали дикие тени. Блестящие капли влаги появлялись на их маслянистой поверхности, в которых отражался свет от газовых горелок, прикрепленных к поднимающейся платформе. Стена за ней оказалась кроваво-красного цвета. На ней было изображено черное многорукое божество. Между горелками гордо стоял Кусум, почти совсем обнаженный, только его торс был обмотан каким-то странным длинным одеянием. На нем не было его пресловутого ожерелья. Ужасный шрам уродовал плечо на том месте, где была рука. Правую руку Кусум поднял вверх, обращаясь на своем языке к толпе тварей, собравшихся вокруг.