Закрыла глаза от удовольствия.

— Давай садись, ужин остынет.

Макс поставил передо мной жаркое — мясо с картошкой.

— Надеюсь, на вкус тоже так, — сказал он и улыбнулся.

Я подняла голову и зависла. На плече висело полотенце, да и фартук все ещё не снял. Да ещё улыбается, так, что забываешь обо всем. В руках держал бокал с вином. Атмосфера была романтичной, если бы не одежда Макса и мой вид.

— Mercurey Rouge из Франции. Была там? — спросил он.

— Нет, но хотелось бы.

— Обязательно съезди.

— Как-нибудь — да.

Диалог между нами вышел ничего. Разговаривали обо всем, но и ни о чем. Не было между нами напряжения, было легко и весело, Макс рассказывал какие-то истории, а я смеялась. Не помню, было ли это интересным, чтобы я так смеялась, как дура, но смотря на него, об этом не хотелось думать. Как и о том, что встреча с бывшим жутко раздражала, как и несколькими часами ранее. Максим спас меня от разоравшейся невесты бывшего. Мне было плевать на Антона и на его невесту. Конечно же, я не простила предателя, но не хочу видеть его рядом с собой. Никогда не замечала за Алисой такие истерики, как сегодня увидела.

Но ведь все хорошее когда-нибудь закончится, все в этой жизни имеет ограничения. Наши отношения с Антоном, были слишком красивы, чтобы в это поверить. Но я поверила, не видела очевидное, но не из-за слепой любви к нему, но все же была наивна и полагала, что так и должно быть. Ан нет, ничего в этой жизни не крутится вокруг нас. Всему своё время. И как хорошо, что я не успела подарить ему всю себя. Значит, не так уж доверилась ему.

Вырываюсь из воспоминаний, смотрю на улыбающегося Макса, и не могу понять: смогу ли я когда-нибудь вновь довериться? Раньше мне и одной было хорошо, но сейчас не знаю.

— Ты испачкалась, — давясь смехом, сказал Макс, а я, как ужаленная, встала с места, схватилась за губы. — Иди сюда.

Не успела я опомниться, как оказалось на коленях у Максима, его крепкие руки обвивают мою талию, смотрю в глаза напротив, когда Максим вытирает большим пальцем мои губы. По спине прошёл холодок, каждый волосок на теле встал дымом, тело покрылось мелкими мурашками, сердце рухнуло в левую пятку, а после начало громко стучать, в ушах звенело, ладони вспотели, дыхание стало прерывистым.

Боже, что он делает? Знает ли он, как моё тело реагирует на его прикосновения? С трудом удержала в себе стон удовольствия и соблазн закрыть глаза. Казалось, сердце стучит не в груди, а в ушах. Так звонко звенела пустота в них, будто я не сидела все это время, а пробежала целый марафон.

Не замечаю за своими мыслями, как лицо Максима оказалось в миллиметре от моего. Его взгляд направлен на мои губы, его пальцы слегка массируют мою талию, а другой рукой водит по контуру губ, чуть приоткрывая губы, оттягивая нижнюю. Поднимает на мне глаза, такой обжигающий, тёмный от возбуждения (надеюсь, так, откуда мне знать!), его горячее, тяжёлое дыхание обжигает губу. И через секунду накрывает мои губы своими в нерешительном, невинном поцелуе.

Сначала, будто пробуя их на вкус, оттягивает нижнюю, а после, поняв, что я капитулировала, более настойчиво. А я сижу, с закрытыми глазами, крепко вцепившись в его футболку, не знаю, что делать.

Ни отвечать, ни отвернуться. Дать пощёчину, а после поцеловать, как в той дораме?

Однако Максим прерывает поцелуй так же внезапно, как начал. Смотрит в мои глаза, а я боюсь их открыть. Чувствую кожей его взгляд. И наконец, решаюсь открыть глаза.

— Если сейчас не остановишь меня, — хрипит он, искоса гладя на меня, — потом будет поздно. Знаешь же?

И будто подтверждая своими словами, немного ёрзает на стуле, и я отчётливо чувствую попой его эрекцию. Что-то твёрдое упирается мне во внутреннюю сторону бедра. Но краснеть или возмущаться не хочу. Я хочу его, его поцелуи, хочу чувствовать его в себе. Чёрт! Да, я хочу его, своего босса, Максима!

Умом понимаю, что этого нельзя допустить, табу, запрещено, но сердце не хочет принимать доводы разума. Внутренней голос кричит, вопит, чтобы я ушла, отказалась, или ещё хуже, ударить его, но близость этого мужчины слишком будоражит, тело совсем не слушается меня, реагирует на него. Когда близость с человеком, который тебе почти небезразличен, дурманит голову, хочется ощутить его физическую мощь, разум вытесняется, отключается.

Мне двадцать шесть и я все ещё девственница. С Антоном у меня никогда такого не было. Не хотела я его никогда так, как хочу сейчас Максима. Что это: одержимость или это гормоны?

Вместо того чтобы отцепиться от него и встать, тяну его к себе. Целую робко, будто боюсь чего-то или ожидаю. Сначала Максим стоит столбом, кажется, удивлён. Да я сама в шоке. Не ожидала от себя такого. Пытаюсь отцепиться, но вместо этого тяну его к себе. Не знаю, умею ли я целоваться, как его бывшие, но мне плевать. Сегодня плевать на все.

— Не останавливайся, — шепчу в тон ему, оторвавшись от его губ, и смотрю возбуждёнными глазами на него.

Не останавливайся, вопит разум и тело. Не знаю, когда разум включился и поддерживает желания тела. К черту всё доводы! Сегодня я даю волю своим желаниям.

Максим набрасывается на мои губы, будто они источник воды и он испытывает страшную жажду. Толкается языком, заставляя меня приоткрыть на встречу губы. Сплетает наши языки, прижимает меня к себе, запустив руку мне в волосы и сжимая их до боли, сладкой, мучительной, просто вжимает в себя. Кусает губы, высасывает весь воздух из груди, взамен заставляя дышать за двоих. Голова идёт кругом, мир переворачивается на 180 градусов, и меня вдруг бросает в жар. Хочется, наконец, избавится от платья, почувствовать всем телом Максима.

Неторопливо ёрзаю на нем, на что Максимов лишь глухо рычит, что-то говорит, но я не в силах разобрать, что именно, потому как все мои мысли уплывают куда-то, в низ живота и сладко трепещут.

— Ты сводишь с ума!

Единственное, что смогла разобрать и расслышать. В голове настолько пусто, что чувствую, как звенит в ушах. Руки, как и все моё тело, живут своей жизнью: беззастенчиво шаря по телу Максима, ещё немного и я взорвусь от накативших чувств.

Руки Макса без труда нашли застёжку на моем платье, которая была скрыта от чужих глаз, и вскоре снял его с меня. Платье тяжёлой волной упало к нашим ногам, и я будто сбросила с плеч груз. На мне было чёрное кружевное белье, не смотря на то, что платье у меня было белым. Максим встал, легко подхватив меня, как пушинку.

— Чёрт, ты хоть ешь? Такая пушинка, — рассмеялся Максим, целуя меня в нос.

Оказавшись в комнате босса, я осознала, что утаила от него один факт. И теперь было стыдно останавливать Максима и сознаться в том, что это будет мой первый раз, что я все ещё девственница в свои двадцать шесть. Но ведь это не редкость и не должно же вызывать у людей шок и удивление или должно? Но я ведь не знаю, как он среагирует на эту новость.

Кажется, моё смятение заметил Макс, потому что остановил свои действия, мягко опустив меня на постель, взял моё лицо в свои руки.

— Если ты сомневаешься, ещё не поздно остановиться. А со своим сто…с этим я смогу разобраться.

— Нет, я… я не сомневаюсь, — с запинкой проговорила, в душе благодаря его за то, что пытается ограничить свой словарный запас.

— Не хочешь мне ничего сказать?

— Максим, я… я… знаешь, это… первый раз. Чёрт, я — девственница!

Закрыла глаза и выпалила на одном дыхании. Со стороны мы выглядели бы комично: полураздетая я, Максим, который все ещё стоял в одежде, да ещё и в фартуке, что не успел снять. Сидит на коленях, обхватив моё раскрасневшееся лицо в ладони.

— Боже, напугала же ты меня.

Рассмеявшись в голос, Максим поглаживая мою щеку, притянул к себе и обнял. А я удивлённая его реакцией, просто позволила себе уткнуться в его грудь. Какая нелепость! Вместо того, что бы заняться чем-то полезным и приятным, сидим, обняв друг друга и смеёмся. То есть, смеётся Максим.

В его объятьях было так тепло и уютно, что я доверилась ему. Освободившись от его объятий, наклонила голову, поцеловав Максима, притянула к себе. Однако вскоре Макс сам взял инициативу в свои руки, жадно целовал мои губы, терзал их, а руками блуждал по моему телу. Нащупав края футболки, избавила его от неё, конечно, тут обошлось не без помощи босса.