Рядом остановился дорогой автомобиль, и если б не этот случай, то непременно обратила бы своё внимание на него, но не сейчас. Однако машина остановилась именно передо мной, будто водитель и ждал меня. Сначала моё внимание привлекли дорогие, начищенные до блеска ботинки, которые наступали в лужу, не боясь испачкать, а после, поднимаясь выше, увидела Виктора.

— Дилфина? — удивлён? Слабо верится. — Что с тобой случилось? Давай помогу.

Он помог мне подняться, а после, открыв дверь с пассажирской стороны, помог мне сесть. Даже пристегнул меня. Какой заботливый. Но жаль, что все это очередная ложь.

— Вот, держи.

Даже накинул на моё дрожащее от холода тело куртку. Он всегда такой заботливый и внимательный или это касается только пассий его врага? Фу, ну и выдумала… Аж самой противно стало.

Тем временем Виктор включил обогреватель машины, поправил на мне куртку, а после машина плавно тронулась в путь.

— Не буду спрашивать, что случилось, — подал голос Виктор. — И так все понятно!

Что понятно? Что? Я сама не понимаю ровным счётом ничего, а ты говоришь понятно!

— Знал, что Макс не скоро забудет Ольгу. Девушка амбициозная, знает себе цену, но дура.

Не знаю, к чему он начал этот разговор. Мне не интересно, «слышь ты, эй, мне не интересно!» — хотелось заорать на него.

Постой! А он откуда знает про Ольгу и Макса? Я ведь ничего не говорила!

И тут я вспомнила слова Максима, что Виктор увёл его девушку, а после переключился на его бизнес. По словам Максима, он всегда так делал. Значит ли это, что это очередной план Воронцова, чтобы рассорить нас?

— О чем задумалась? На будущее, мне не нравится, когда ты хмуришься.

На будущее, говоришь? Не думаю, что тебе надо видеть меня, ведь мы больше не встретимся.

— Я не говорила ничего про Ольгу. Откуда ты знаешь? — спросила осипшим голосом. Виктор подозрительно затих, сосредоточенно вёл машину. — Остановись. Виктор, остановись, и я выйду из машины! — пригрозила.

Машина остановилась у обочины дороги, и я сразу вышла из машины, наступив в лужу. Дождь ещё больше усилился, будто проверяя меня на прочность.

— Дилфина, постой. Дай мне объяснить.

— Спасибо, что довёз, но дальше я сама.

Я вернула куртку хозяину, развернулась и пошла в сторону дороги, не разбирая пути.

— Да я люблю тебя! — ошарашил он меня внезапным признанием. — С тех пор, как увидел тебя идущей ко мне в университете!

Я повернулась к Воронцову всем корпусом, и произнесла с ненавистью:

— Любишь? И где твоя любовь? Где? Я не вижу её. Я не вижу человека, который искренне любит меня. Передо мной стоит эгоист, надменный урод, который пойдёт на все, лишь бы добиться своего, но ни как не любящего человека. Если цена твоей любви такова, тогда она мне даром не нужна!

— Дилфина, да он же…!

— Мне тебя жаль, и ничего больше. Прощай, Виктор Воронцов, надеюсь, в будущем мы не увидимся.

Развернулась и ушла. Оставила за собой влюблённого в меня мужчину, по его словам. А что чувствовала я к нему? Симпатию? Да, признаюсь, он симпатичный, но все же не мой типаж. А Максим? Любил ли он меня когда-либо искренне?

Почему люди, в которых влюблены мы, не видит нашу любовь, играют с нашими чувствами, а человек, любящий меня, даром мне не нужен? Что за игра судьбы такая?

Мне с одной стороны жаль Виктора, но с другой ненавижу его. Почему он не смог удержать рядом Ольгу? Почему?

Обвинять кого-то теперь бессмысленно.

Устала, замёрзла, да и есть охота. Что-то кислое, нет, лучше сладкое. Не отказалось бы от алкоголя. Желательно, чего-то крепкого.

Я шла, не разбирая дороги, в голове абсолютно пусто, ни одной мысли, чтобы ухватится, чтобы понять реальность. Почему жизнь так трудна? Почему любовь бывает горькой? Чтобы найти того единственного, сколько ещё я должна ошибаться в людях?

Я любила.

Я думала, что и меня любили.

А оказалось все это обман…

Ноги подкосились, и я, не удержавшись на каблуках, упала в лужу. Ну что за ирония такая, а?!

— Дилфина!

Вот кто понимает меня лучше всех. С ним не нужно быть другим человеком, ему все равно, какая ты. И только он чувствует, как больно мне.

Кажется, я искала опору в нем, что ноги привели меня к нему. Чувствовал ли он, как мне больно? Определённо, да. Или как объяснить то, как он взволнован? Как держит в одной руке зонтик, а другой мобильник? Звонил, но телефон я оставила в офисе.

— Боже, что с тобой случилось? — воскликнул Иван, подбежав, и бросил зонтик, телефон скрылся в кармане штанов, а после поднял меня, обняв за плечи. — Я волновался. Звоню на мобильный, никто не отвечает. Зачем тебе телефон, если на звонки не отвечаешь?! — гневно орёт, но в глубине души переживает за меня.

— Иван, — шмыгнула носом, а после прильнула к нему в объятия. Рядом с ним не нужно лишних слов. Вот чудо близнецов!

— Все, давай войдём внутрь. Ты замёрзла, да и одежда вся в грязи.

В студии брата никого не было. Иван посадил меня на диван, а сам вышел, оставив меня одну. Вернулся через несколько минут с чистыми вещами. Мужскими, разумеется.

— Ты должна принять горячий душ. Ты знаешь, где ванная, пока ты закончишь, я приготовлю тебе горячий кофе. Должно помочь.

Взяла из его рук вещи и направилась в сторону ванны, а после остановилась и обернулась к брату.

— Спасибо.

Иван понял, за что его благодарю, просто кивнул головой. Как всегда. Но сжатые в одну линию губы говорит все за него. Ждёт долгий, но нудный разговор. Без этого никак.

Оказавшись в душевой кабине, включила горячую воду и, сняв с себя грязные вещи, встала под упругие струи воды. Теперь мне не хотелось плакать, уже выплакалась, но чувство горечи и разочарования остались. Мне хотелось только спать и спать, пока не высплюсь.

Эта неделя была слишком романтичной и сказочной, я даже не ожидала, что её конец окажется столь жёстким и унизительным. Не думала, что все грёзы разобьются в одночасье.

Не собиралась я тут торчать до самого утра, или ждать когда Иван постучит в дверь и позовёт меня. Не собиралась сидеть в каком-нибудь углу и жалеть себя. Поэтому быстро закончив водные процедуры, надела футболку и штаны, вышла к брату, который уже готовил свой обещанный кофе.

Сделала глоток и поморщилась от горького вкуса. Он что, соль с сахаром попутал?

— Пей, ничего на меня так смотреть. Я туда просто немного коньяка добавил. Должен помочь тебе согреться.

— Не хочешь ничего спросить? — потупив глаза, спросила, а после сделала ещё один глоток.

— Ответишь? — молчание. — Ладно, — Иван потёр ладони, — я постелю тебе тут, можешь сегодня переночевать у меня.

Иван встал, вероятно, чтобы постелить мне кровать для ночёвки, и скрылся в одной из комнат. Держа чашку двумя руками, чувствуя, как горячий напиток чуть обжигает ладонь, я повертела головой, всматриваясь в студию. Когда я последний раз была здесь? Давно, кажется, в день открытия или когда привезла брату еду, которую передала мама. Не помню.

Через минуты две вошёл Иван с одеялом и подушкой в руке. Он быстро выстелил рядом со мной одеяло и бросил подушку под моими ногами. В комнате стояла удушающая жара и абсолютная чистота. Даже в моем доме ни так чисто. Слишком чисто для студии, в которой обычно проходят съёмки.

— Я буду в соседней комнате, если вдруг захочешь… поговорить, я всегда готов выслушать тебя.

— Спасибо, — проговорила елейным голосом.

— Всегда, пожалуйста.

Хоть я не видела лицо брата, я уверена, сейчас он точно улыбнулся, когда сказал это. Знает же гад, как меня бесит эта фраза, но сейчас я рада и этому. Иван не трогает меня, не устраивает допрос, а просто оставил меня одну, решив ждать, когда я сама откроюсь перед ним. И за это я очень благодарна этому паршивцу.

Иван выключил свет и пошёл спать. Но я же была уверена, что он не сможет сегодня уснуть, так же, как и я. Пока не узнает, что тревожит его близнеца. Оба такие, оба чувствуем боль друг друга. И это чувство не исчезнет, пока мы не узнаем правду.