Точно оценив душевный характер хозяйки идзакаи и подлую натуру ее бывшего парня, дед мгновенно и тщательно проанализировал полученную информацию. И выведенная им несомненная истина возникла перед глазами в виде отчетливой зрительной галлюцинации.
Снова застрекотали сверчки.
– Ну, а теперь давай наконец обдумаем «загадку меню».
– То есть решим? Загадку, почему хозяйка идзакаи разорвала лист бумаги, на котором составляла меню?
– Вот именно. Как было сказано в самом начале, как раз эта загадка – ключ к истине.
– А разве причине, по которой было разорвано меню, есть логичное объяснение?
– Как же не быть. И момент этого странного действия со всей определенностью наводит на мысль, что преступление совершила хозяйка и что с ее стороны это была необходимая самооборона. Но давай-ка спросим тебя, Каэдэ. Представь себя на месте хозяйки, в спешке вернувшейся на кухню. Желая запретить посетителям пользоваться мужским туалетом, что бы ты предприняла?
– Так… – немного подумав, Каэдэ ответила: – Пожалуй, поскорее написала бы объявление – что-то вроде «До вызова специалистов пользоваться туалетом запрещается».
Дед сложил пальцы пистолетом.
– В яблочко!
– Да?.. А хозяйка на самом деле составляла меню блюд с острыми специями… – не договорив, Каэдэ снова зажала себе рот правой ладонью.
Специалисты.
Специи[6].
Неужели?..
– По-видимому, ты заметила, – дед поднял перед собой длинный указательный палец. – Поскольку хозяйка сама заперла дверь мужского туалета, она никак не ожидала, что труп обнаружат так быстро. И она, как ты и сказала, принялась торопливо писать объявление с текстом вроде «До вызова специалистов пользоваться туалетом запрещается». Но поскольку ее недавно душили, из-за боли в шее, а также паники и спешки, кандзи в слове «специалисты» не получились как следует. Так что ей поневоле пришлось писать это слово хираганой. И вот еще важный момент: в то время она вовсе не подпирала голову рукой. Сама не сознавая, она потирала разболевшиеся шею и затылок. Как раз это машинальное действие и свидетельствует о том, что ее преступление было необходимой самообороной.
– Ясно… и тут вошел Сики-кун.
– Все так. Хозяйка явно допустила серьезный просчет. Увидев вытекающую из-под двери кабинки кровь, Сики-кун понял, что внутри труп, потому и бросился на кухню.
– И там увидел объявление со словом «специ…»
– Поскольку все происходило очень быстро, ошибки в выводах вполне объяснимы. Заметив недописанное слово, Сики-кун решил, что хозяйка составляет меню из блюд, приправленных специями, таких, как жареная курятина с юдзукосё – острым соусом из кожуры юдзу. Но хозяйка не могла допустить, чтобы объявление о неисправности туалета прочитали немедленно. Тогда ее причастность к случившемуся сразу открылась бы. Потому она рефлекторно разорвала объявление. Ну, если вдуматься, все это вполне понятно, ведь так? В самый разгар работы, когда в зале полно посетителей, заниматься такими делами, как составление нового меню, попросту некогда. А тем более сидеть при этом в непринужденной позе, подпирая голову рукой.
«Специалисты», а не «специи»…
И правда, разве «специи» – не одно из тех типичных слов, какие часто можно увидеть в идзакаях?
– Когда Сики-кун обнаружил труп и сообщил об этом хозяйке, она пришла в состояние «полной растерянности», и неудивительно, что ее «голос дрожал», пока она вызывала полицию. Ведь труп все-таки нашли до того, как было вывешено объявление.
– Дедушка, но есть еще кое-что, чего я до сих пор не понимаю.
– Что же?
– Куда девались передник и вещи того мужчины? Идзакаю же наверняка обыскали.
На лице деда возникла улыбка, которую можно было бы счесть ехидной.
– Каэдэ, хочу обратить твое внимание вот на что: есть лишь одно место, не пропустить которое при обыске трудно даже полиции. И это, как правило, не что иное, как замаринованный в знаменитом соусе тарэ специально для никоми из потрохов тофу «дзундобу».
– Что?!
– Представляю себе, как терзалась хозяйка. Чтобы защитить идзакаю и сделать вид, будто ничего и не было, пришлось спрятать передник и бумажник в никоми из потрохов, и тем самым угробить его знаменитый вкус. И этот поступок мог в итоге опять-таки повлечь за собой закрытие идзакаи.
Каэдэ попыталась призвать на помощь воображение. Как в таком случае поступила бы она сама? Но прийти к какому-либо выводу она не рассчитывала.
– Позволь добавить еще одно. Речь вот о каком моменте: почему «Н», которого увезли в полицию, решил хранить молчание? – дед слегка прищурился, словно отыскивая фрагмент галлюцинации. – Самая убедительная причина – что он выгораживает хозяйку. Иначе говоря, к моменту приезда полиции он сообразил, что совершить преступление кроме нее было некому. «Н» добрый человек с обостренным чувством справедливости. Или же он мог знать подробности злодеяний «Клайда» от самой хозяйки.
– Но тогда их обоих ждет довольно печальный финал, дедушка.
– Почему же?
– Ты ведь говорил недавно, что хозяйка занята сборами. Разве не для того, чтобы сбежать одной, пока «Н» продолжает запираться?
– Вовсе нет.
Дед вдруг прищурился еще сильнее.
– Она готовится не к побегу. Ну вот… прямо у меня на глазах она звонит в полицию. Ради «Н», который выгораживает ее, она решила сама явиться с повинной.
«А может, на самом деле эта “картина” – не более чем желаемое, выданное за действительное?»
Несмотря на эти мысли, в заявлениях деда звучала такая определенность, что они воспринимались как несомненная истина.
В тот момент опять запели сверчки, на этот раз целой стаей. И одновременно глаза деда, только что прикрытые, будто в дремоте, вдруг широко распахнулись.
– Вот как. Причем не кто-нибудь, а я, – дед с грустной улыбкой засмотрелся в окно. – Я чуть было не пренебрег одним важным фактом. У сверчков-судзумуси поют только самцы. Нет, приписать эту заслугу следует Глупапаше, который обратил внимание на сверчков. Похоже, я допустил ужасную ошибку.
М-м?..
Сверчки?
Ошибку?
Чуть свысока глядя на оторопевшую Каэдэ, дед с таинственной улыбкой поглаживал щетину на подбородке.
– Но когда известно, что щетина есть, она продолжает упорно беспокоить.
Все это казалось Каэдэ не более чем бредом.
– Неплохо было бы попросить помощницу или Канаэ побрить меня. Если поручить это дело тебе, Каэдэ, щетина будет колоться невыносимо. Так что вместо бритья я хотел бы попросить тебя об одном одолжении.
Только не это.
Но было уже ясно, что она услышит дальше. Как и предсказывала ее интуиция, дед произнес:
– Каэдэ, можно мне сигарету?
С протяжным «ф-фу-у…» дед выпустил в воздух сиреневый дымок «голуаз». Потом еще раз умостился в кресле поглубже.
Медитировал?
Или просто щурился?
Немного погодя дед вгляделся в сиреневое облачко дыма и заговорил.
– Извини, Каэдэ. Только что изложенный сюжет – отнюдь не лучшее из возможных объяснений. Потому что в нем на самом деле имеются существенные неувязки.
– М-м?..
– Я вовсе над тобой не подшучивал. Пока исследуешь возможности, «картина» постоянно меняется. Как ни досадно, нет искажений только на тех «картинах», которые всплывают в табачном дыму. – Вглядываясь в этот сиреневый дымок, дед с расстановкой продолжил: – Убийца – не хозяйка идзакаи, а все-таки «Н».
Ледяная тишина.
За разговором никто и не заметил, как полностью смолкло пение сверчков в саду.
– Сколько бы ни собралось вместе сверчков, звуки издают только самцы. Иначе говоря, сколько бы сверчков ни пело в саду, единственный способ точно определить соотношение среди них самцов и самок – визуальный подсчет особей. А вот соотношение мужчин и женщин в идзакае в тот день достоверно известно.
«Соотношение мужчин и женщин?»
– Оно как-то связано со случившимся?
– Вот смотри. Я хочу, чтобы ты еще раз мысленно вернулась к посетителям идзакаи в тот день. Всего на местах за столиками и у стойки находилось тринадцать человек, обозначенных буквами от «А» до «М». Среди них всего две женщины – за Столиком 1. А мужчин, с другой стороны, – одиннадцать, так что есть вероятность, что после окончания матча они ринулись бы в мужской туалет все одновременно.
