Она сказала: «У меня фобия – я боюсь самолетов». «Мадам, – сказал я, – вы сидели в этом кресле, когда я вошел в кабинет. Будьте добры, пройдите в соседнюю комнату, вернитесь и сядьте снова». Она проделала это, хотя и с неудовольствием. «А теперь давайте поговорим о вашей проблеме», – сказал я.
«Мой муж собирается взять меня в поездку за -границу, а я страшно боюсь самолетов».
Я сказала «Мадам, если пациент приходит к психиатру, то откровенность должна быть полной. Мне кое-что о вас известно. Я хочу задать вам неприятный вопрос. Дело в том, что нельзя помочь пациенту, который что-либо скрывает. Даже то, что ему кажется не имеющим отношения к делу». «Хорошо», сказала она.
«Скажите, ваш муж знает о вашем романе?» «Нет, но как об этом узнали вы?» «Ваше тело рассказало мне об этом на своем языке».
Лодыжки ее ног были скрещены. Лично я не могу так сидеть. Ее правая нога лежала поверх левой, и ступня была заведена за лодыжку сзади. Она была полностью закрыта. По опыту я знал, что любая замужняя женщина, имеющая любовную связь и желающая сохранить ее в тайне, закрывается именно так. Она произнесла, «за – границу», сделав большую, чем обычное паузу между словами. Она пришла ко мне со своим возлюбленным. Они встречались уже несколько лет. Затем она пришла одна посоветоваться, не следует ли ей с ним расстаться. Ее возлюбленный тоже приходил ко мне: его каждый день мучили сильные головные боли. У него были проблемы со своей женой и детьми, поэтому я попросил жену тоже прийти ко мне. Я сказал ему, что мне нужно будет поговорить и с детьми. Жена пришла и села в такую же закрытую позу. «Итак, я вижу, что у вас роман», – сказал я ей.
«Да, – ответила она, – вам об этом сказал мой муж?)»
«Нет, – ответил я, – об этом мне сказал язык вашего тела. Теперь я знаю, почему ваш муж страдает головными болями».
Она сказала: «Он сам несколько лет назад предложил мне, чтобы я завела роман. Это оказалось приятным. Потом он понял, что не хочет, чтобы у меня это продолжалось. Я не уверена, догадывается ли он, что я не порвала эту связь, но временами мне кажется, что догадывается».
Тогда я задал мужу вопрос, когда он находился в трансе, дом чего он посоветовал жене завести роман. Он сказал: «Я был чертовски занят в то время и считал, что не выполняю свои супружеские обязанности. Но скоро я почувствовал ревность и попросил ее прекратить. Она пообещала, что порвет эту связь, но я по некоторым признакам продолжаю замечать, что роман не прекратился. Но только я не хочу знать, что это все продолжается».
Я сказал: «Это и есть ваша головная боль. Что вы собираетесь с этим делать?»
«Я оставлю себе эту головную боль», сказал он. Одно время он возглавлял Демократическую партию в Аризоне. Потом он оставил эти обязанности, чтобы иметь возможность уделять больше внимания жене – но было поздно.
Некоторые люди предпочитают терпеть боль, потому что не желают знать что-либо. Таким образом они избавляются от мыслей об этом.
Эриксон заметил, что пациентка произнесла слова «за границу» очень своеобразно. Очевидно, что себя она назвала «границей» из-за своей неверности. От его внимания не ускользает и то, что она сидит определенным образом.
Этот рассказ, как и большинство других, Эриксон использует для нескольких целей. В конце он говорит очень важную вещь: люди имеют право выборам и они могут выбирать симптом и не устранять его, если его утрата приведет к еще большей боли и страданию. В данном случае удар по самолюбию мужа был бы более болезненным, чем головная боль, которой он страдал. Когда он отказался от роли «главы» демократической партии, чтобы взять на себя роль «главы» семьи, было слишком поздно. Головная боль может на каком-то уровне символизировать его осознание того факта, что он был «обезглавлен». Головная боль служит охранительным механизмом, не дающим увидеть ситуацию. Если бы его хватало на то, чтобы встретить лицом к лицу тот факт, что его жена неверна, то он либо испытал бы желание порвать с ней, либо почувствовал бы себя импотентом и слабым мужчиной. Он предпочел остаться с головной болью.
Женщина рассказывала мне: "Я была у двадцати шести врачей, которые проводили со мной обследование. Один из них продержал меня в больнице две недели, проводя обследование. Другой тоже проводил обследование и продержал неделю. В конце концов они сказали мне: «Лучше обратитесь к психиатру, похоже, вам слишком нравятся медицинские обследования».
Вот такую историю рассказала мне эта женщина. Я спросил ее: «Что же вы делали необычного во время обследований, что мешало врачам?» Она долго думала, прежде чем ответить, и наконец, сказала: «Я всегда чихала, когда они начинали осматривать мою правую грудь».
Я сказал: "Вам сорок восемь лет, и вы всегда чихаете, когда прикасаются к вашей правой груди. Врачам вы рассказывали, что у вас в молодости была гонорея и сифилис и вы чихаете, когда трогают вашу правую грудь. К тому же, врачи при этом всегда прекращали обследование груди". «Все верно», ответила она. Я сказал: «Тогда я отправлю вас к гинекологу, и вы можете послушать все, что я буду ему говорить по телефону».
Я позвонил гинекологу и сказал: "У меня в кабинете сидит сорокавосьмилетняя пациентка, и я думаю, что у нее в правой груди опухоль. Я не знаю, доброкачественная она или злокачественная. Есть некоторые психологические признаки. Я посылаю ее к вам и прошу внимательно обследовать ее правую грудь. И если что-то окажется не так, то прямо из кабинета везите ее в больницу, потому что это одна из тех пациентов, которые могут убежать".
Он внимательно обследовал ей грудь. И немедленно повез в больницу. Там ей была сделана операция по удалению злокачественной опухоли.
Пациенты непроизвольно выдают страхи, которые пытаются скрыть. В данном случае Эрике о н советует психотерапевтам наблюдать не только явные проявления, но и то, что пациент пытается скрывать. Он обращает наше внимание на то, что пациенты часто выдают скрываемое косвенным образом, пытаясь отвлечь нас в сторону от важного обстоятельства.
Он указывает пациентке, что она без утайки рассказывает о перенесенных в молодости венерических заболеваниях и в то же самое время отвлекает внимание от своей правой груди. Такое неосознаваемое поведение преследовало цель избежать знания об ужасавшем ее диагнозе – раке молочной железы. Эриксон и в самом деле опасался, что ее страх перед знанием своего диагноза (который она сама себе уже поставила) заставит ее избегать операции.
Подобно Гудини, Эриксон не верил в сверхъестественное и в экстрасенсорное восприятие, считая, что в основе явления лежат трюкачество, иллюзионизм или очень сильно развитая способность наблюдать. Его отношение к этой проблеме резюмировано в письме доктору Эрнсту Ф. Лоции, датированном 8 июня 1979 года, в котором он писал:
«Я чувствую, что должен сообщить вам, что не считаю область явлений, изучаемых парапсихологией, научно установленными фактами. Я также полагаю, что так называемые свидетельства, доказывающие существование паранормальных способностей, основаны на неправильной логике математических расчетов, неверной интерпретации результатов, на том, что исследователи упускают из виду едва уловимые сенсорные каналы информации, а зачастую – на откровенном обмане. Я потратил более пятидесяти лет работы, чтобы очистить изучение гипноза от мистических и ненаучных наслоений».
В приводимых ниже рассказах Эриксон дает несколько забавных примеров своей собственной способности дурачить предсказателей, основанной на знании их метода наблюдения и истолкования еле заметных движений тела, включая движения губ, шеи (около голосовых связок) и лица. Далее он раскрывает метод, с помощью которого он мог «магически» находить спрятанные предметы. Потом он рассказывает свою любимую историю о том, как он одурачил Дж. Б. Райна, заставив его поверить, что он, Эриксон, обладает потрясающими экстрасенсорными способностями. Во всех этих случаях он показывает, что нет необходимости прибегать к сверхъестественным силам для объяснения явления. Большая часть описываемых им «экстрасенсорных подвигов» прекрасно укладывается в рамки «обычных» объяснений. Человек получает информацию с помощью зрения и осязания. В каждом случае «маг» просто хорошо натренировался воспринимать «едва уловимые сенсорные подсказки», которые большинство из нас не замечает.
