— Сначала я натру тебя маслами, — задыхающимся шепотом предупреждаю я, когда он заканчивает.

      С дьявольской улыбкой он отбрасывает полотенце, хватает масло арники, к которому я тянулась, и тоже бросает его на ковер. Затем заводит мои мокрые волосы назад, и с оценивающим взглядом обхватывает мой затылок, направляя свою голову к моей.

      — Натри мой язык своим.

      Он прикасается своим ртом к моему, наше дыхание смешивается и восхитительная дрожь проносится сквозь меня, когда его губы раскрывают мои и наши языки встречаются.

      — Твоя губа, — выдыхаю я, поэтому он действует осторожно.

      Игриво кусает меня и снова прикасается своим языком к моему, немного сильнее потирая им, сводя меня этим с ума.

      — Твоя губа, — стону я, извиваясь под ним от потребности.

      Он отодвигается. Затем, мучительно медленно ласкает заднюю часть моих ног, пробуждая тысячу и одно покалывание.

      — Ремингтон, твоя губа . . . — протестую я, когда замечаю, что порез снова кровоточит, и дотягиваюсь, чтобы поймать каплю крови своим пальцем.

      — Шшш . . . — он лижет и посасывает мой палец, затем отпускает его и смотрит на меня этими яростно-нежными, голубыми глазами, проводя пальцами по задней части моих ног, поглаживая мои ягодицы.

      Моя грудь поднимается и опускается, когда его пальцы движутся по моим ногам, а потом властно охватывают мою попу.

      — Тебя это возбуждает? — спрашивает он.

      — Да.

      Его руки скользят мне под колени, вниз по икрам, затем медленно назад вверх, пока я не растворяюсь до костей, умирая.

      — Насколько ты возбуждена? — мягко спрашивает он, оставляя поцелуй на моем животе.

      — Мне нужно снова приложить что-то к твоей губе, — выдыхаю. Тысяча языков пламени облизывают мое тело, когда я сажусь и дрожащими руками достаю свою мазь, намереваясь приложить ее к его порезу.

      Он целует кончики моих пальцев и я закрываю глаза, когда удовольствие молнией проносится через меня.

      — Реми . . . — произношу я, тая.

      — Ложись обратно, — говорит он мне. Одурманенная от предвкушения, я повинуюсь.

      — Не целуй меня, Ремингтон, - предостерегаю я его.

      Он небрежно шепчет:

      — Вылечишь меня позже.

      Меня охватывает дрожь, когда он ласкает мое влагалище, слегка раскрывая его пальцем, в то время, как языком скользит по кончику одного соска.

      Я слегка дергаюсь, мяукая, и он тихо смеется, облизывая другой сосок, прикасаясь языком, играя с ним, прежде, чем накрыть его своим горячим влажным ртом, посасывая.

      Он проводит руками вверх по моему телу, рыча:

      — Боже, Брук. Ты связала меня и освободила. Сейчас ты получишь меня в себе.

      — Хорошо, — нетерпеливо выдыхаю, когда он широко раскрывает меня. Я чувствую его пульсирующую твердую эрекцию, когда он укладывает меня на спину, накрывая жаром своего тела. Его рот разжигает мой, и я распадаюсь на части. Мы оба заведены. Я нуждаюсь в нем, как в воздухе. В касаниях нашей кожи. В его мозолистых руках на моем теле. В ощущении его гладкой груди под моими руками. Я впиваюсь ногтями в его спину, когда он прячет лицо в моей шее, а его рот двигается с такой жадностью, как будто он не знает, поцеловать, укусить или лизнуть. Поэтому он делает это все.

      — Кому ты принадлежишь? — настоятельно отрывисто произносит он.

      — Тебе, — отвечаю я, тяжело дыша.

      Он хватает мои ноги и закидывает их вокруг своих бедер, заводит мои руки над головой, смотря на меня сверху вниз. Его глаза пожирают мое лицо, рот. Он изучает меня темным, томительным, изголодавшимся взглядом.

      Переплетает наши пальцы, обрушивая свой рот на мой. Эта близость к нему, переплетение наших конечностей, языков и дыхания, активирует все центры в моем мозге, отвечающие за удовольствие и все инстинкты спаривания во мне. Огонь проходит по моим венам, когда наши языки встречаются. Мы стонем, мое тело покалывает в каждой клеточке контакта с ним, когда он покачивает бедрами в меня. Своей грудью о мои соски. Своим членом в мое влагалище. Его массивные мощные мышцы ног практически вжимаются в мои бедра. Наши ладони соединены.

      Каждая моя клетка знает, что он мой самец и готовит меня к нему. Он отпускает меня и сжимает мою попу, когда наш поцелуй усиливается. Его твердые собственнические пальцы притягивают меня ближе, пока мы не оказываемся в положении идеальной линии. Я поднимаю голову так, чтобы его язык достиг каждого уголка у меня во рту.

      — Да . . . —выдыхаю я.

      Он отстраняется и в тени наши глаза встречаются. У меня перехватывает дыхание от необходимости, которую я вижу в его глазах. Он самый мужественный и завораживающий из всех, кого я когда-либо видела. Он снова наклоняется, прикасаясь своими горячими губами к моим. Влажными. Такими настолько горячими. Я тяжело дышу, когда он направляет свою руку мне между ног. Он посасывает мочку моего уха, а я провожу языком по его коже и по щетине на его челюсти, повсюду, где могу попробовать, когда он проводит пальцем по моему влагалищу.

      — О, так хорошо . . . — пылающее ощущение удовольствия проносится через мое тело, когда его пальцы скользят между моих ног, лаская меня. Моя кровь закипает, и я становлюсь еще более влажной.

      Он бормочет мое имя этим огрубевшим голосом, сводящим меня с ума, и опускается губами к моей груди, облизывая соски. Сегодня они очень чувствительны к пульсирующему удовольствию в моем лоне. Я задыхаюсь и кусаю его за мочку уха, произнося его имя. Сколько бы раз я его не произносила, мне все время недостаточно.

      — Реми . . .

      — Кончи для меня, — умоляет он, погружая свой длинный палец в меня. Я хватаюсь за его плечи, когда его пальцы входят внутрь. Я намокшая, мои стоны удовольствия эхом отдаются в комнате.

      — Шшш, детка, расслабься для меня, — он скользит вниз по моему телу и наклоняется, чтобы лизнуть мой пупок. Проводит языком по пупку, затем я чувствую, как он опускается ниже. Я вскрикиваю, когда он достигает моего клитора. Он раскрывает меня пальцами и облизывает. Удовольствие проносится сквозь меня, когда мое тело напрягается для кульминации. Затем я кончаю.

      С трудом дышу, когда он полностью вылизывает меня. И все еще бьюсь в конвульсиях, когда он встает на колени между моих ног, берет в руку член и направляет в меня. Я вижу, как сжимаются его мышцы, работает его тело, когда он проникает глубоко внутрь. Нажимает пальцем на клитор и трахает меня еще глубже своим большим толстым членом, и от этого я стону.

      Я издаю звук удовольствия и приподнимаю бедра вверх для большего. Он бормочет мое имя, склоняясь, чтобы оставить поцелуи на моем лице, произнося нежным голосом:

      — Детка, ты такая чертовски тесная . . . . Ты сводишь меня с ума.

Когда он погрузился в меня, мы останавливаемся.

      В этой неподвижности я слышу наше дыхание и собственное учащенное сердцебиение.

      Крайняя необходимость пульсирует в наших телах. Но он во мне. Я чертовски сильно сжала его и не хочу отпускать.

      И он не хочет выходить из меня, он во мне. Твердый и пульсирующий. Полностью обладающий мной.

      Мы начинаем целоваться, когда он погружается чуть глубже. Его рот первобытный, любящий и восхитительно грубый. Я чувствую эту его знакомую длину в себе и кусаю его за шею, со всхлипом приспосабливаясь. Он остается на месте, ожидая моих движений.

И все же я жду, тяжело дыша, и закрываю глаза, наслаждаясь им, массивным, длинным и живым во мне. Я люблю его соски, его кожу, его всего. Я ласкаю кончиками пальцев темные точки. Слышу, как он вздыхает от удовольствия, когда поднимаю голову и нежно посасываю одну. Люблю его вибрации. Он берет мое лицо в ладони, поднимает его и с любовью целует меня. Я вырываюсь и провожу языком по его другому соску.