- Да. – Кивнул мой самый нежный. – Она разбила мне сердце и уничтожила все матримониальные планы на корню. Я уехал в Израиль склеивать осколки.

- А я, несмотря на все свои расчеты, полетела не в Москву, а в Германию.

- Вы этого не планировали?

- Она ошиблась самолетом с подачи моего отца. – Улыбнулся Леша и, шутя, пояснил для Евы, - он прекрасно подает правой.

- Более чем, просто прекрасно. Потрясающе. – Поддержала я. - До сих пор помню тот вечер. Богдан Петрович пригласил меня на диалог, а получился монолог, которым он фактически ставил в известность о своем решении. В общем, посылает он великолепно.

- На самом деле специалист по посылам у нас Оля. Делая третье предложение руки и сердца, я ожидал услышать направление и напутствие. – Покосился в мою сторону, не скрывая довольной улыбки. - К счастью, пронесло.

- Простите, Ева сверилась с бумагами и с удивлением спросила, - а когда вы решились на второе предложение? Оно было озвучено?

- На дне рождения Сережи.

- Это не считается, - воспротивилась я, - за неделю до этого они шутили напропалую, что ради спокойствия их отца я должна остаться во Львове. Я помню, как они подначивали друг друга: «Если Оля против, то ее муж точно должен быть за и уж он-то повлияет на строптивицу». А потом шли вариации следующего типа: «Ты у нас самый старший, задави ее авторитетом» или «Вы больше времени проводили вместе, ты знаешь, чем ее шантажировать».

В зале послышались смешки.

- Знаете, в ту неделю я боялась выпускать из комнаты Ричарда и на прогулки выводила его сама.

Ведущая рассмеялась и обратилась к Леше:

- Повлиять на решение Ольги шантажом не получилось?

- Нет. Она отказала мне, послала Серегу и была такова. – Он внимательно посмотрел на меня и, не отводя взгляда искрящихся карих глаз, сказал. - Хорошо, что мы точно знали, где ее искать.

***

- Оля, зайди ко мне.

Богдан Петрович поймал меня утром, как только мы с Ричардом вернулись с прогулки.

- Одну минуту, сейчас лапы красавцу вымою и приду.

- Хорошо.

Алек привез меня во Львов вчера, помог занести сумку в дом, поздоровался с родственниками и уехал. Я пыталась разговорить его в пути, даже пару анекдотов вспомнила. Не помогло. Он был хмур, опять зол и на контакт не шел, как я ни старалась.

В уютном доме на Дагестанской меня встретили, как родную. Я даже прослезилась от такого теплого приема и первые минуты не могла говорить, наверное, еще и потому, что мой замечательный наниматель теперь ходит, как нормальный человек, много улыбается и шутит. А еще он помолодел, точнее они оба, Раиса расцвела. Осталось надеяться, что глупостей вдвоем эта парочка не наделает и не перебьет позднюю весну, промозглой осенью. Любовь любовью, но если они опять ему спину сорвут, я за себя не ручаюсь… и вообще до сих пор не понятно, как глава семейства получил это увечье. Как он дважды уничтожил старания врачей, я знаю, а вот история как Богдан Петрович получил увечье, до сих пор покрыта тайной.

Что-то подсказывает, что своими проблемами со здоровьем Богдан Петрович обзавелся в силу бурного темперамента. Но спрашивать не буду. Пусть прошлые ошибки останутся за гранью настоящего. Урок из них он вынес.

Лапы золотистого красавца я вымыла, шерстку причесала и, погладив его умильную мордашку, отправила Ричарда на кухню к Людмиле Васильевне. Через десять минут я уже стояла в кабинете перед своим самым клиентом и с гордостью смотрела на его безболезненное передвижение по комнате. Он теперь свободно ходит, медленно, но свободно. И более не стискивает зубы, когда встает из-за стола или садится, хотя там еще с коленом проблема, но думаю, мы и ее решим в ближайшее время.

- Ты улыбаешься. – Заметил он, заняв место за столом, и пригласил меня сесть.

- Да.

- Чему?

- Нравится, как вы передвигаетесь.

- Гордишься…

Дальше он явно собирался меня подколоть, теперь я точно знаю, откуда эта особенность у Сереги. Оказывается Богдан Петрович тот еще язва, когда у него настроение хорошее, а сам он что-то задумал. Поэтому я его перебила:

- Вами очень горжусь.

- А собой?

- А поехали бы вы на операцию на полгода раньше, гордилась бы собой в большей степени. – Я улыбнулась. - А так приходится делиться местом спасительницы с Раисой.

- Опять ты за свое.

- Не опять, а снова. И я в восторге от вашей способности выбирать людей. Ваша супруга тому подтверждение.

Сейчас он вспомнит, как мы с его второй супругой секретничали, и она в подробностях рассказала, каких страхов нахваталась, пока он в себя приходил. Прошло больше месяца, а в ее глазах при упоминании операции до сих пор панический ужас потери.

- Спасибо. – Кивнул он, но темы не продолжил. – Как у тебя с иностранными языками?

- Середнячок.

- На троечку? – его улыбка стала шире, глаза выжидательно прищурились.

- Паршивенький середнячок. – Уточнила я. - А что?

- В школе какой иностранный язык учила?

- Немецкий.

- В Москве родственники есть? – продолжил он, не меняя будничного тона.

- Дальние, со стороны отца.

- Общаетесь? - и внимательный взгляд в мою сторону, чтобы вынести вердикт. – Не общаетесь.

- Это…- хотела сказать, что там есть тетя со стороны отца. И чувствую, говорить, что мы с ней не сильно контактировали, даже когда родители были вместе, не стоит. Чувствую, он попытается решить этот вопрос, по-своему.

Только бы не получилась та же ситуация, которую он устроил в начале нашего соглашения, когда узнал, что у меня между поездами в Киеве четыре часа свободного времени. Я же еле-еле отбилась от навязчивого: «Берешь такси, едешь в дом к моему партнеру по бизнесу, и сидишь у него все это время. Семья хорошая, не волнуйся». К счастью, Серега поддержал, сказав, что подобная опека не требуется, поэтому дал мне визитку некоего Артема со словами: «Будут проблемы в Киеве, звони ему».

Звонить не пришлось ни разу, и все эти треволнения оказались пустой тратой времени. А сейчас младшего дома нет, Раиса где-то по своим делам ходит, остались только я и Богдан Петрович со своим фирменным решительным взглядом.

- Вот и славно. Рад, что все так удачно складывается. – Он побарабанил пальцами по столу и придвинул ко мне папку. – Ознакомься.

Открыла, просмотрела, поняла через слово.

- Хм, Богдан Петрович, это что?

- Да, паршивенький середнячок – это еще мягко сказано. – Улыбнулся. – придется учить.

- Не юлите. Я поняла, что это документы для поступающих с кратким описанием программ обучения…, но вы же, не хотите сказать, что…

- Именно это и хочу сказать: в Москву ты не поедешь. С твоей мамой я уже переговорил, а брату направил документы. Место в студенческом городке будет в двух из трех университетах. – Он выудил листы из папки и указал, в каких именно, - если выберешь третий, придется ютиться на квартире в паре километров от учебного заведения.

- Вы…, - мне стало не по себе. - Богдан Петрович!

И мое возмущение потонуло в уверенных словах, произнесенных категоричным тоном: - Я уже обо всем договорился. Дело решенное.

- Но…

- Твоя задача, подтянуть знания немецкого и не спорить по пустякам.

- Но…

- Поговоришь со мной, когда сможешь сказать: «спасибо». А до тех пор, тема закрыта. – Он поднялся, обошел стол и, положив на мое плечо руку, с улыбкой припечатал моей любимой присказкой. – Массаж по расписанию. Не опаздывать.

Массаж все еще был по расписанию, вот только дозировка его уменьшилась. Теперь у меня было четыре свободных вечера из семи, да и уставать я не уставала, так как больший упор теперь делала на ноги, а не на его поясницу. Появилось время для занятий с репетитором по немецкому. Я с нанимателем уже не спорила и просто учила иностранный с его флективными окончаниями, глагольными сослагательными наклонениями и склоняемыми прилагательными. В прыжках с вышки добилась определенного успеха, теперь могу сделать одно полное вращение и войти в воду ногами почти под прямым углом, хотя над этим еще нужно работать.