Его он помнил отчетливее всего и пронес сквозь года. Именно его он сейчас испытывал, пока адепт Люмика крутилась вокруг, пытаясь поднять его на ноги.

Собираясь с мыслями, квестор Тегас оттолкнул помощницу и встал самостоятельно, чтобы избавиться от побочного влияния… чего?

Он обнаружил, что его внутренняя программа попала в петлю. Всему виной стала его неуемная жажда раскрыть секрет железного свитка. По всей вероятности, в результате его действий произошел выброс электромагнитной энергии, какую он прежде не встречал. Инопланетное излучение наводнило помещение лабораториума, а мощные энергетические поля, надежно защищавшие модуль от внешнего наблюдения и сканирования, очевидно, заключили внутри вырвавшийся импульс.

Временная ось квестора повредилась настолько, что у него не получилось немедленно определить, сколько он пробыл в отключенном состоянии, а отдельные участки его системы до сих пор оставались неактивными ввиду попадания в бесконечный цикл перезагрузки. Тегас зарычал и проковылял до рабочей станции.

Артефакт по-прежнему лежал там, омытый изумрудным свечением и насмешливо бросающий вызов своей сложностью. «Я что-то сделал, — сказал себе жрец. — Ответная реакция не являлась защитной, а была сторонним эффектом некоего иного события». Тегас вдруг догадался, что он увидел в голографическом интерфейсе свитка. Кнопки управления. Случайно нажав на виртуальные переключатели, он послал по квантовым линиям сигнал, приведший к всплеску электромагнитных волн. «Я и впрямь что-то сделал, — улыбнулся он. — Я вызвал что-то».

Он рассудил, что в сложившейся ситуации страх был бы вполне обоснован, но, к удивлению, не нашел в своем поведении ни малейшего его признака. «Это был только безобидный эксперимент, — уверил он себя. — Пусть и не без риска». Тегас нисколько не сомневался, что, к каким бы результатам и последствиям ни привел этот его маленький опыт, он сумеет во всем разобраться, и это вовсе не пустая самонадеянность.

— Как там звучит аксиома, которую кричат солдаты в труднейшие моменты? — Квестор наклонил голову набок, размышляя вслух. — То, что меня не убивает, делает меня сильнее.

«А в моем случае — умнее», — добавил он про себя.

— П-повелитель? — заикаясь, позвала Люмика, ловящая каждое слово начальника. Ее тик становился выразительнее с каждой минутой. — Я н-не понимаю.

Магос развернулся к ней.

— Мы под охраной? Сороритас снаружи… Никаких плохих вестей они не получали? Какой-либо ущерб есть?

— Да. Предположительно нет. Один погибший, — быстро и последовательно ответила она на каждый вопрос.

— Хорошо. — Он принял информацию и показал на железный свиток. — Мы его отключим, изучим наши записи и затем продолжим.

— Повелитель, — снова отвлекла его Люмика, — ничего не выйдет. Мы пытались оживить вас на протяжении пятидесяти семи минут. — Она подвела свое механощупальце к инопланетному предмету. — Устройство получает питание из неизвестного источника, вероятно, экстрамерного. Оно блокирует любые попытки вырубить его.

— Что? — Тегас бесцеремонно отпихнул адепта, зашагав по металлическому настилу комнаты. Что-то было не так. Устройство никогда не показывало никаких признаков автономности, ни при проводимых самим магосом исследованиях, ни при скучных научных занятиях Феррена.

— Ч-что вы натворили? — спросила телохранительница, не в состоянии скрыть обвинительный тон. — Предполагалось, что мы будем только наблюдать, анализировать и сортировать данные. И ничего более. Такие б-были приказы.

— Приказы? — жестко повторил Тегас. — Ах да, так называемые «советы» инквизитора Хота и Ордо Ксенос. — Он повернул к ней скопление глазных линз, чтобы пристально посмотреть на нее. — Мы — дети Омниссии, и, следовательно, любые знания принадлежат нам. Марса ради, нам необязательно придерживаться требований Инквизиции! Будь иначе, эти узколобы давным-давно наложили бы запрет на последние оставшиеся у нас творческие мысли!

Он прошел к свитку, проигнорировав остальных адептов, которые, похоже, не рисковали приближаться к нему. Яркие голограммы были переполнены чужеродными глифами, сменявшимися так быстро, что даже его повышенных когнитивных способностей не хватало, чтобы истолковать их. Вид их, однако, вызвал у него приятное головокружение, какое обычный человек испытывает, выпивая стакан добротного амасека.

— Чем же ты таким занята, моя прелесть? — ласково спросил он, растягивая рот в улыбке.

И устройство решило удовлетворить его любопытство.

Артефакт демонстрировал разные интересные качества, включая способность меняться на атомарном уровне посредством перестановки пластов молекул. Изначально это был свиток металлической бумаги, потом — опахало из тонких клинков, похожих на перья. И вот теперь он снова трансформировался.

Точнее, открывался.

От краев свитка, раскрывшегося на всю свою длину, исходило странное сияние, рябящее изумрудное мерцание, словно это была пойманная молния. Устройство постепенно реконструировало себя.

Пока Тегас и его соратники с трепетом наблюдали за происходящим, органометаллоидная структура перестраивалась согласно новым шаблонам, закодированным в передаваемом сигнале.

Свиток превратился в опахало, затем — в вымпел, а из него — в плоское лекало, изгибающееся и растущее. Цепочки частиц реорганизовывались и скреплялись теперь по другим конфигурациям, в ускоренной съемке воспроизводя цикл, аналогичный биологическому росту.

Тегас следил за удивительным зрелищем со смесью радостного предвкушения и беспокойства. Люмика же, в свою очередь, тряслась и дергалась, вцепившись в край одежды квестора и умоляя его прекратить это. Но даже если бы он знал как, он бы ни за что этого не сделал. Он был буквально очарован прекрасным танцем преобразования живого металла, растягивавшегося в хромовое кольцо чуть менее двух метров в диаметре.

Когда по поверхности разошлась сетка из зеленых искр, пустые клетки заполнились, и диск стал как будто жидким, что явилось визуальным следствием взаимодействия необычного излучения и молекул воздуха. Он напоминал мембрану гигантского мыльного пузыря, зажатого в обруче для надувания.

Тегас и остальные изучали данный поразительный эффект так, как это было недоступно человеческим органам зрения, слуха и обоняния. Датчики квестора змеились вокруг него, собирая образцы и делая пробы. Мембрана генерировала необычные частицы, напоминавшие одновременно молекулы озона, кальцита и других элементов, а вместе с ними пускала и невидимые волны лучистой энергии. Помимо этого Тегас ощутил слабый ветерок, обдувающий редкие куски кожи на лице.

Поддавшись импульсу, найти объяснение которому он вряд ли мог, квестор простер руку к блестящей пленке света, намереваясь коснуться ее. Он знал, что она пропустит его стальные пальцы, и хотел почувствовать, как энергия струится меж них, как песок.

Но прежде чем он успел дотронуться, мембрана пошла мелкой дрожью и выплюнула из себя что-то.

Вытесненный воздух взвыл и слабо громыхнул, а в следующий миг кольцо извергло в комнату живых людей, источающих холодный пар. Первой выпала фигура в капюшоне, а следом за ней несколько других в сверкающей черной броне и багровых накидках, покрытых корками изморози. Новоприбывшие падали на рабочий стол и скатывались в разные стороны, раскидывая лабораторные стойки и замешкавшихся сервиторов.

Боевые сестры. Сюрреалистичность их прибытия вызвала в голове квестора кратковременный каскад ошибок в вычислениях, прежде чем его разум смог осознать, что он увидел.

Помощница оказалась права: экстрамерный источник энергии. Свиток представлял собой информационное хранилище, опахало — интерфейс управления, а кольцо… кольцо служило порталом.

Ход мыслей Тегаса уже по привычке прервала Люмика, монотонно заголосившая, как сирена, и квестор отшатнулся назад, когда началась суматоха.

Из подрагивающей межпространственной пленки вылетел зеленый заряд и уничтожил консоль когитатора, от которого тут же повалил дым. После магос увидел, как из основания портала медленно появляются похожие на жуков создания, сделанные из стали и изумрудного стекла. Пока они ползли наружу со свойственной для машин обманчивой неторопливостью, Тегас вспоминал конструкцию, которую мучил Феррен, — могильного паука; это были меньшие по размеру родственники того же автомата, так называемые скарабеи.