Какие красивые раковины там лежали! А на камнях росли роскошные цветы с прозрачными, точно живыми лепестками. Кругом сновали рыбки. От камней и водорослей все время катились светлые пузырьки. Только Морского старика нигде не было видно, – перед глазами качались листья морской капусты и ветки других морских растений. Ураса оказалась острым камнем, а дым – пузырьками воздуха, образующимися от движения воды.

– А Морского старика нет сейчас, – разочарованно сказал Митя.

Василий Игнатьевич засмеялся и крикнул наверх:

– Катя, скажите, здесь Морской старик? Тут его борода и руки?

– Да, да, тут, тут, у самой лодки, – ответила эвенка.

Отец Мити взял багор и запустил в самую бороду Морского старика. Покрутив багром, он вытащил огромную кучу различных водорослей.

– Ну как, теперь есть старик?

Катя вскочила и испуганно крикнула:

– Нет теперь его! А вы смотрите уходите, а то он вас утопит. Зачем в его дом палкой тыкал?

Василий Игнатьевич как будто не слышал крика Кати и показывал Егору морское дно.

– Это издалека в воде водоросли кажутся стариками, а на самом деле их нет. Все рыбы мечут икру, и она в море или реке сама поспевает, и из нее выклевываются маленькие рыбки. Вот видишь этот камешек, а к нему прицепилась капуста? Там также видны какие-то кругленькие шарики.

Эвенк мотнул головой и не хотел отрывать глаз от трубы: его сильно заинтересовала жизнь на морском дне.

– Ты смотри, а я потяну за водоросль.

Отец Мани видел, как поднялся ото дна камешек, окутанный корнями морской капусты.

– Теперь смотрите! Вот куда рыбки икру прячут.

Все увидели комочек крупной беловатой икры, заложенной под корень морского растения.

– Вот как ловко они прячут свою икру – не скоро и сыщешь! Это и есть настоящая икра, а то, что вы видели с горы, – только пустые водяные пузыри… Ну, едем обратно.

Маня и Митя огорчились. Они жалели Морского старика, который был гораздо интереснее и забавнее завода с его однообразными выростными аппаратами.

На другой день дети рано утром сбегали на мыс, но Морского старика уже не было.

В октябрьский ясный день на лагуну за Еленой Петровной, Митей и Маней прилетел самолет.

Маню одели во все новое. Она чистенькая и румяная. На ней меховые торбоза, кухлянка и лисья шапочка. Все расшито бисером и разноцветными шелковыми нитками.

Катя озабоченно осматривала стальную птицу, не выпуская изо рта трубочку. Егор вел себя бодро, деловито помогал при посадке, суетился, как будто запрягал в нарту оленей. Василий Игнатьевич торопил с отъездом.

Пассажиров усадили. Загудел пропеллер. Самолет рванулся и поплыл, пеня воду, по глади лагуны. Катя видела: вот он начал отделяться от воды и сразу как бы подскочил кверху.

– Улетела Маня, – сказала мать и присела на корточки. – Когда вернется?

– Скоро, скоро… Разве не видишь, как быстро ходит аплан? – отозвался Егор.

Девочка припала к окну самолета и смотрела на расстилавшуюся под ним водную ширь. Море кишело рыбой. Большие и маленькие стаи двигались у берега в различных направлениях: одни из них глубоко, другие же почти у поверхности моря.

Дети, очарованные невиданным зрелищем, почти не дышали. Мальчик мечтал стать пилотом, чтобы самому перелетать через моря-океаны.

А аэроплан, миновав лесистый хребет, направил свой путь вдоль широких плесов могучего Амура в сторону города Хабаровска.