— Ты спятила, Ди! — вскинулся на меня Клеманс. — Даже не думай об этом. Грэм знает, что делает, к тому же он не хотел, чтобы ты с ним пошла.
— Мне все равно, — решительно заявила я. — Я пойду за ним.
— Ди, Клеманс прав, — вмешалась Мажетта. — Ты должна дождаться Грэма здесь. Я хорошо понимаю твои чувства, но…
Мне было слишком дорого время, чтобы слушать их уговоры. Я побежала к выходу, даже не надев плаща. Клеманс метнулся за мной, но споткнулся о натянутую проволоку. Вдогон мне раздались крики, но я уже ничего не слышала. Мне нужно было убедиться в том, что с Грэмом все в порядке. Остальное меня уже не волновало.
Осторожно выглянув из-за арки, я убедилась, что возле ворот замка никого нет, и двинулась к тропинке, ведущей к побережью. Я надеялась, что увижу Грэма, но берег казался абсолютно пустынным — и только большой белоснежный катер качался на мягких волнах.
Господи, где же он?! Меня захлестнуло отчаяние. Я побежала к катеру, уже не боясь, что кто-то может меня заметить. Мне было все равно, что будет со мной — без Грэма моя жизнь была лишена какого бы то ни было смысла. Страх стучал в моих висках, и на этот раз я боялась не за себя, а за него.
Вместо трапа с катера была спущена веревочная лестница. Я забралась в воду и полезла наверх. На палубе Грэма не было.
Уже не в силах сдерживаться, я громко позвала:
— Грэм!
— Ди! — услышала я в ответ и похолодела.
Голос принадлежал вовсе не Грэму. Этот голос был мне знаком, но я уже не думала услышать его когда бы то ни было. Голос принадлежал… Лилланду Тиглеру.
Если бы на моем месте оказался Джад Оснас, он, наверное, снова упал бы в обморок. Я, признаюсь, сделала бы то же самое, но обмороки не моя слабость. На палубу кто-то поднимался, и я не имела представления, кого или что увижу перед собой.
Грэм исчез, а Лилланд воскрес, мелькнуло у меня в голове. Я была близка к истерике, меня трясло, как в ознобе, когда на палубу поднялся… мой любимый доктор, следом за которым вышел живой и невредимый Лилланд Тиглер.
— Грэм! — Я бросилась в его объятия. — Лилланд жив?!
— Да, — ответил Грэм.
На его лице я прочитала выражение облегчения, недоумения и растерянности. Похоже, он и сам не понял, что именно произошло. В руках он сжимал белый конверт, который протянул мне, когда я наконец перестала душить его в объятиях.
— Лилланд отдал мне это письмо, — произнес Грэм. — И сказал, что в нем все ответы на наши вопросы.
— Надо сказать остальным, — пробормотала я, глядя то на Грэма, то на внезапно воскресшего Лилланда, и тут же услышала голоса — наши друзья не смогли усидеть в замке и отправились следом за нами.
К счастью, на этот раз никто не упал в обморок. Правда, радость Лив, которая то плакала, то заливалась истерическим смехом и которую Лилланд тщетно пытался успокоить, полностью компенсировала отсутствие потерявших сознание.
Когда мы все немного пришли в себя от шока, я вскрыла конверт и развернула письмо, адресованное участникам реалити-шоу «Остров Обновленных», и вслух прочитала:
— «Я долго пытался придумать обращение, но ни одно из слов, пришедших мне в голову, не соответствовало действительности.
Вас невозможно назвать участниками шоу, ведь вы не участники, потому что никакого реалити-шоу на самом деле не было. Вас невозможно назвать командой, ведь вы гораздо больше, чем команда. Вас можно назвать обновленными, это так. Поэтому я обращаюсь к вам:
Дорогие мои обновленные!
Мне есть за что попросить у вас прощения, и я надеюсь, что буду прощен. Прошу прощения за то, что свой эксперимент я решил поставить именно на вас. Ведь я, как вы все уже догадались, хорошо знаю каждого из вас, наслышан о ваших страхах и о том глубоком чувстве вины, которое, как мне казалось, мешало вам наслаждаться жизнью и делало вас безумно одинокими людьми. Или, напротив, вы не сознавали своей вины, а потому не могли исправить сделанных ошибок и стать счастливыми.
Об эксперименте, который был назван „Лечение страхом“, я раздумывал много лет. Суть его заключалась в том, чтобы как следует встряхнуть человека и заставить его посмотреть на жизнь новыми глазами.
Однако встряска, если человек знает о ней заранее, не может дать желаемого эффекта, не заставит глубоко и серьезно задуматься о своих проблемах, о своей жизни. Поэтому я и решился на столь безрассудный и даже жестокий поступок: собрать в одну группу людей, страдающих от одной и той же психологической проблемы, и, не предупреждая их об этом, заставить пережить сильную эмоциональную встряску.
Разумеется, это требовало серьезных финансовых вливаний, поэтому мой проект откладывался на неопределенное время. Однако мне посчастливилось познакомиться с человеком, который согласился финансировать этот эксперимент, но лишь с тем условием, что в нем примет участие его сын, хорошо знакомый вам Клеманс Стархейм.
Я согласился и начал думать над тем, как подтолкнуть людей к эксперименту, не раскрывая перед ними своих карт.
Популярные нынче телепрограммы навели меня на мысль использовать в качестве приманки реалити-шоу. В городе нет ни одного человека, кто хотя бы раз не заглядывал в гипермаркет „Санрайз“, и я предположил, что выбор участников можно облечь в форму лотереи, якобы разыгранной организаторами шоу при участии гипермаркета.
В качестве поля для эксперимента мы с мистером Эдвардом Стархеймом выбрали этот остров, на котором красовался старинный замок. С замком, конечно, пришлось повозиться, но через несколько месяцев он уже был готов к приему гостей.
На острове, как верно заметил доктор Фэрроуз, мы с Эдвардом Стархеймом решили установить автономный источник питания, который мог подавать электричество, нагревать воду и обеспечивать работу видеокамер, ведь я должен был неусыпно следить за вами, чтобы в случае чего вмешаться и помочь.
Я долго раздумывал о том, какие задания должны выполнять участники этого якобы шоу, и вспомнил, что одна из моих пациенток и потенциальных кандидатур на участие в эксперименте — Грейс Митчелл — прекрасно разбирается в скандинавской мифологии, которую я решил использовать в своих загадках-головоломках.
У меня не было полной уверенности в том, что вы все согласитесь на участие в шоу, ведь кто-то из вас мог бы отказаться. Впрочем, уже хорошо зная вас, я не сомневался — все вы хотите сбежать от своих проблем, от своего чувства вины хотя бы на какое-то время. Тем не менее я решил подстраховаться и сделал список второго состава участников на тот случай, если кто-то из вас все-таки откажется от поездки.
Грэма Фэрроуза и Джада Оснаса уговорить принять участие в шоу можно было лишь одним способом — предложить интересную и требующую особого подхода работу, что я и сделал, разумеется не без помощи „менеджера“ Дагласа Скотта, актера, приглашенного одним моим приятелем, которого вы уже хорошо знаете.
Конечно, мне нужны были помощники, которые не только информировали бы меня о непредвиденных ситуациях, но и помогали бы эти ситуации создавать. Этими помощниками стали Лилланд Тиглер — студент-психолог, которого мне порекомендовал один из моих коллег, и Карл Рэдклиф — сценарист, мой хороший знакомый, мечтавший самостоятельно снять триллер по мотивам реальных событий.
Заручившись вашим согласием, мы с мистером Эдвардом Стархеймом отправили вас на остров. Обо всем, что происходило дальше, вы уже знаете.
Карл Рэдклиф и Лилланд Тиглер исправно помогали мне воплощать в жизнь ваши самые большие страхи. Что же касается Лилланда, то могу сказать, что его увлечение мисс Такер не было мною запланировано, поэтому ему было довольно трудно изображать покойника, зная о том, что любимая женщина будет в отчаянии, когда обнаружит в пещере его хладный труп…
Карлу Рэдклифу тоже было не очень-то легко ужиться с мыслью о том, что Грейс Митчелл, которой он не на шутку увлекся, придется просидеть целый день в запертой комнате. Ноя пообещал ему, что буду неусыпно наблюдать за состоянием Грейс и, если это будет необходимо, вмешаюсь в эксперимент.
Труднее всего оказалось со страхами отважной школьной учительницы мисс Притчард. Ее страх носил скорее абстрактный характер. Поэтому мне — да простит меня мисс Притчард! — пришлось воспользоваться фотографией ее отца, которую я когда-то попросил Диану принести на наш сеанс.
Именно эта старенькая фотокарточка помогла загримировать Карла Рэдклифа и сделать из него призрак, который мисс Притчард увидела в зеркале и на побережье моря. Не удивляйтесь, мисс Притчард, Карлу не составило труда проскользнуть в потайную дверь, которую рабочие сделали в стене, и скрыться до того, как доктор Фэрроуз включил в комнате свет.
Что касается самого мистера Фэрроуза, то пугать его даже не пришлось. То, что происходило на его глазах, то, в чем он участвовал каждый день, давало ему такую встряску, что я подивился его силе духа и выдержке.
Да, мне, циничному врачу, способному на такой чудовищный эксперимент, нет оправдания. Поэтому я прошу у вас прощения, но, если вы сочтете, что я достоин осуждения за свой поступок, что ж — вы вправе подать на меня в суд.
И все-таки, мои дорогие обновленные, я не жалею о том, что сделал. Я уверен, что волнения и тревоги, которые вы пережили на этом острове, не прошли даром.
Все вы стали другими людьми. Людьми, которые понимают и принимают свои ошибки. Людьми, которые признают свою вину, а не упиваются ею. Людьми, которые сделают все, чтобы не повторить этих ошибок впредь. Проще говоря, людьми.
С бесконечным уважением и любовью ко всем,
