Спрашивать хоть что-то ещё – это тянуть время, а оно для каждого сотрудника МЧС слишком дорого. Бесценно. Поэтому я схватила за ручку свой чемоданчик, где находилась вся моя фототехника, и побежала в указанную сторону.

Через десять минут мы уже были на месте. Вертолёт сел на площадку соседнего с разрушенным здания.

Новомодный район… бегущие отовсюду люди, плач, крики – это было ужасно. В такие моменты моя камера казалась насмешкой, поэтому я делала снимки украдкой, не выставляя фотоаппарат на всеобщее обозрение.

Ребята с первой группы работали слаженно и быстро, но ЧП на третьем этаже, вызвавшее обвал, было слишком масштабным. Именно там находилось больше всего пострадавших. Кто-то из толпы плачущих зевак сказал, что в обвалившейся квартире владельцы праздновали день рождения своей дочери. Пригласили гостей на праздник, много её школьных друзей. Из-за этого нашим психологам пришлось изрядно поработать – родители приехали за своими детьми…

– Эмка, ты куда? – остановил меня резким вопросом грязный от копоти и гари Иван Петрович.

Шёл уже второй час работы, а конца и края этому кошмару даже приблизительно не было видно.

– Помогать, Иван Петрович. Я отсняла достаточно.

– Хорошо, – устало кивнул мужчина, вручая запасной респиратор. – Помощь не помешает. Надо ускоряться… плиты двигаются…

Сквозь дым и пыль мы вошли в подъезд. Лестница была почти нетронутой, но даже тут без респиратора уже не обойтись!

С верхних этажей уже сняли всех жильцов. Благо их было не так много! Середина недели, да ещё и самый разгар рабочего дня! А вот на третьем этаже под завалами стонали и плакали… волосы шевелились на затылке.

Успокаивало только то, что мои ребятки уже разобрали завалы над основными входами в квартиры третьего этажа. Неблагонадёжные конструкции, представляющие собой потенциальную опасность ввиду возможного внезапного обрушения, были укреплены специальными приспособлениями. А местонахождения людей уже выявили тепловизорами. Теперь всё зависело только от того самого бесценного времени!

– Эмма… – коснулся моей руки наш великан Митя. – Не могу добраться в тот угол, чтобы поставить распорку. Он один остался неукреплённым. Очень надо… Там девочка… под завалами, слышишь?

– Хорошо. Давай. – Я кивнула, пряча фотоаппарат под спецовку.

– Только как поставишь, сразу возвращайся! Поняла? – Митя сжал в кулаке распорку, строго заглядывая в мои глаза.

– Поняла, Мить. Не волнуйся! – забрав железяки, полезла в разрушенную, как после бомбёжки, комнату.

Пробираться сквозь завалы было трудно, но я превозмогала тяготы спасательной работы ради живой души. Ради самой жизни!

Подобравшись ближе, расположила распорку, как меня учили.

Повернулась в сторону тоскливого плача. Он так сжимал сердце… Как будто кто-то котёнка мучает.

– Эй? Ты где?

– Тётя? – всхлипнул ребёнок. – Я тут, тётя… помоги… Спаси меня…

Я не смогла вернуться, как обещала.

Как можно, когда кто-то так жалобно просит помощи?!

Подтянувшись к плите, которой прибило ребёнка, увидела голубые заплаканные глаза девочки двенадцати лет.

– Привет, солнце.

– Привет, тётя… – сквозь глухие рыдания с трудом выдавила девочка.

Осмотревшись, поняла, что только домкрат поможет мне сдвинуть плиту.

Оглянувшись на распорку, задумалась.

– Малышка… ты двигаться можешь?

«Стоп! Так нельзя!»

– Нет. Не двигайся. Сначала скажи, где у тебя болит?

– Нога болит… левая нога.

– А спина? Голова?

– Спина не болит. А голова… если только чуть-чуть, – закашлялся ребёнок. – Дышать трудно.

Резко выдохнув, я потянулась к распорке и сложила её. Отодвинувшись от опасной стены, подсунула стальной жезл под плиту, готовясь активировать прибор.

– Сейчас я приподниму плиту. Попробуй ползти ко мне.

Я знала, что получу по полной от Мити. И начальник наверняка выговор выпишет, но уйти не могла.

Распорка с трудом, но помогла мне приподнять плиту. Однако насколько её хватит, никто не знал!

– Давай, малышка! Ползи… быстрее! Давай!

Я молилась всем Святым, чтобы кроме ноги не обнаружилось больше никаких сопутствующих повреждений. И Высшие силы, наверное, меня услышали!

Девочка выбралась, кряхтя от усилий и плача от ужаса, но почти невредимая.

На левом гольфе, действительно, была кровь. Осмотрев конечность, я поняла, что нога не сломана, слава Богу, а просто ушиблена!

«Возможно, мне даже не влетит…» – подумала фоном.

– Идём скорее. Родители тебя заждались.

Мы почти доковыляли до дверей, когда я вспомнила: стену-то не укрепила!

– Эмма! Ну, что ты делаешь!? – ругался всё это время Дима, дотягиваясь и подхватывая девочку на руки. – Вернись! В распорке больше нет смысла… Девочку ты… ЭММА!

Я резко оглянулась на громкий вскрик лучшего друга моего Коли, хотя прошла уже большую часть пути.

Успела увидеть только белое, как снег, лицо Мити…

А потом удар. Как будто по всему телу разом.

И кромешная темнота… Я даже боли почувствовать не успела.

Только одна единственная мысль осталась парить вне времени и пространства:

«Кажется, я умерла…»

Глава 2. Где я?

«Кажется, я умерла…» – эта мысль имела голос. Как ещё объяснить звук, растворяющийся в самой тьме?

Сколько бы я не моргала, она не уходила, заполнив собой всё моё пространство.

Но самое странное – я не испытывала ни страха, ни боли. Просто плыла мягким лёгком облачком и любовалась темнотой.

А ещё улыбалась воспоминаниям.

Память никуда не ушла. Она стойко въелась в мою душу крепкой клятвой, голос которой принадлежал моему мужу:

– Верь в сказки, Эмма.

«Ох, милый… Я так боялась забыть твой голос…»

– Верь, Эмка. Ради меня. Когда-нибудь, в одной из жизней, я тебя обязательно найду.

«Я обещала ему верить в сказки…» – стоило только вспомнить это, как боль прострелила тело, швырнув меня куда-то в сторону.

Спина, шея, голова… Я больше не была облачком. Моё тело опять приобрело форму.

Один раз моргнула, и тьма растворилась.

Передо мной предстал огромный холл с широкой красивой лестницей и белыми колоннами. Как будто я в театр или музей попала.

«На третьем этаже той новостройки ничего подобного не было!»

Вокруг меня суетливо бегали люди в странных одеждах. Я сначала определила их стиль к средневековому, но потом изменила мнение. Всё-таки платья женщин больше напоминали работы современных модельеров, продающих свои шедевры богатым дамочкам для выхода в высший свет.

Народ громко перешёптывался, манерно охая, а меня беспокоила только одна мысль. Её-то я и выразила первым делом:

– Где я? Девочку спасли? – через силу, спросила у склонившегося надо мной мужчины.

Статный, с густой стильно подстриженной чёрной бородой дядя выглядел немногим старше меня.

Его тёмно-синие глаза были полны тревоги. Руки дрожали.

– Эммиэн, доченька… кто это сделал? Ты видела, кто толкнул тебя с лестницы?

– А?

Мой шок был встречен с нетерпением.

Мужчина резко отстранился и рыкнул громким поставленным голосом так, что стоящие неподалёку люди попятились:

– Роберт! Где там твой целитель?! ЖИВО иди за ним сам! Чтоб через пять минут были здесь оба! – вернув всё своё внимание ко мне, мужчина через силу улыбнулся, смягчившись. – Доченька… Родная… так упасть! – нагнувшись, синеглазый «отец» подхватил меня, как пушинку, на руки и начал быстрый подъём по лестнице.

С высоты я оценила масштаб полёта… но моего ли?

Мозг до сих пор не оправился от падения плит на меня. Это я ещё не говорю и странном существовании во мраке, таком загадочном и непостижимом! Всё казалось нереальным. Ну, если только кроме боли.

«Я не могу быть здесь! Да ещё и в таком дико длинном платье! Это что? Бриллианты?! Холл, целитель, отец, который в лучшем случае выглядит как старший, дико сексуальный брат… Что происходит? Это на меня наркоз так действует? – Такой, единственно логичный вывод позволил мне немного успокоиться. – Митя – стена – темнота. Меня точно привалило. Но почему я именно это вижу?»