– И вот здесь наша мама будет готовить? – спросила я.

– Не говори глупости, Перл. У меня будет настоящая, большая, профессиональная кухня. А это только для нас, – ответила мама.

Эта кухонька была убогой и тесной даже для нас четверых.

– Если убрать шкаф, она будет выглядеть просторнее, – сказала мама. – Альф, Берни, вы могли бы передвинуть этот шкаф на другую сторону?

– Могли бы… возможно, – ответил Малыш Берни.

– Вообще-то мы так не договаривались, – сказал Альф. – Вы не сказали, что ваша берлога будет под лестницей в подвале. И переставлять здесь мебель не входит в наши обязанности. Мы должны были довезти мебель в целости и сохранности и разгрузить ее. Мы это сделали. А расставлять – это уж ваша проблема.

– Ну будьте людьми, парни! У меня спина болит, – принялся упрашивать грузчиков папа. – Ну переставьте вы всего один этот шкаф, а? Видите, как разволновалась моя жена. Вы же знаете женщин – за ними все всегда приходится переделывать.

Мама сердито покосилась на папу и принялась тяжело вздыхать, хотя Альф и Берни сменили гнев на милость и начали передвигать шкаф. Когда они закончили, она даже не сказала им спасибо, просто кивнула, ухватила меня за воротник футболки и потащила смотреть спальни.

Они располагались очень тесно друг к другу. Ясненько: если нам с Джоди нужно будет посекретничать, придется разговаривать шепотом.

Обе спальни были оклеены желто-розовыми обоями, в обеих на окнах висели уродливые желто-зеленые занавески. Мне сразу вспомнилась глупая песенка, которую мы когда-то распевали в школе: «Желтый – зеленый, желтый – зеленый, мама спешит, меня сейчас стошнит». Ковер на полу тоже был зеленый, только более темный, почти оливковый. Мама потерла ковер ногой, будто от этого он мог сменить свой цвет.

– Обои сменим, занавески тоже, – сказала мама, щупая их. – Думаю, это нетрудно будет сделать на швейной машине. Должна же в школе быть швейная машина?

Я оглядела маленькую комнатку. Она была в сто раз хуже нашей с Джоди спальни на старой квартире. Какое разочарование! А я-то воображала, что мы будем жить в роскошных просторных комнатах с шелковыми обоями, высокими потолками и огромными окнами с бархатными шторами. Я даже о люстрах мечтала. Эх, мечты, мечты…

– Мы все устроим как надо, и у вас станет уютно, – сказала мама, но по ее тону было заметно, что она разочарована не меньше, чем я. Она озадаченно прикусила нижнюю губу, и в эту секунду вдруг стала похожа на маленькую растерянную девочку.

– Да все наладится, мама, все будет хорошо, – поспешила я успокоить ее. – Ну что, я начну распаковывать вещи?

– Моя славная девочка, – сказала мама. Она повернулась, попыталась широко улыбнуться, но нос у нее нервно подергивался. – Здесь какой-то странный запах, ты не находишь?

– Странный?

– Да, чем-то пахнет. Пылью? Сыростью? Я думаю, прежде всего здесь придется все как следует отдраить, – мама подошла к окну, понюхала занавески. – Фу, какая грязь! Их немедленно нужно отправить в стирку! Боже, какие же неряхи здесь жили! Ничего, вымоем все сверху донизу, наведем чистоту и порядок. Слава богу, у нас целое лето впереди, чтобы обустроиться как следует. – Внезапно мама прижала меня к себе и горячо, убежденно сказала: – Мы будем счастливы здесь, Перл. И ты, и я, и папа, и Джоди. Кстати, о Джоди. Надеюсь, она вскоре заявится. Нам сейчас каждая пара рук на вес золота.

Но Джоди не возвращалась еще целую вечность.

Большой Альф и Малыш Берни закончили таскать мебель. Папа дал им, по его мнению, хорошие чаевые. Большой Альф презрительно посмотрел на перекочевавшие в его ладонь деньги и саркастично заметил:

– Что ж, спасибо, хозяин. Надеюсь, эта сумма вас не слишком разорит?

– А куда подевалась твоя сестра? – спросил меня Малыш Берни.

Я молча пожала плечами.

– Готов спорить, что она уже сбежала отсюда, – сказал Малыш Берни. – Она у вас огонь-девчонка. Нечего ей делать в такой дыре. Вы, ребята, просто психи, что сюда заехали.

Может быть, он не стал бы говорить так грубо, если бы папа дал им больше чаевых. Сам папа выглядел сейчас так, словно готов был у них отобрать и эти деньги. Мама и вовсе была в ярости.

– Я попросила бы вас оставить при себе ваши комментарии по поводу моей дочери. И вы просто невежды, если смеете называть Мельчестер Колледж дырой, – сказала она с таким видом, будто весь этот дом был ее собственностью, а она в нем хозяйкой.

– Ох ты! – шевельнул бровями Малыш Берни, но было заметно, что он чувствует себя неловко. – Потопали, приятель, – сказал он Большому Альфу, и они ушли, даже не сказав нам «до свидания».

– Деревенщина неотесанная, – сказала им вслед мама.

– А я говорил тебе, что лучше нанять грузовик и все сделать самим, – напомнил папа.

– Но у тебя же спина, – сказала мама.

– Плевать. Но ты видела, как он посмотрел на десятку, которую я ему дал? Кем он себя возомнил? И как он смеет в таком тоне говорить о Джоди?

– Между прочим, а где она? Если в самое ближайшее время не явится, тебе придется идти ее искать, Джо. Наверное, она уже до смерти надоела мисс Френч и та не знает, как от нее избавиться. Сколько же можно гулять с собакой!

– Да такому псу и пятьдесят миль не крюк, не устанет, – сказал папа. – Старина Шеп! Это же название одной песенки Элвиса Пресли. Как ты думаешь, мисс Френч фанатка Элвиса?

Мы все трое дружно захихикали. Судя по внешнему виду, мисс Френч должна любить классическую музыку – с ее-то сединой, короткой стрижкой, обвислым жакетом, плиссированной юбкой и шелковым шарфом! Но когда вернулась Джоди, мы поняли, что ошибались.

– У нее на камине стоит удивительная открытка с Элвисом, – сказала она. – Нужно поцеловать эту открытку, и она начинает петь его голосом «Не могу не влюбиться в тебя», а под его серебристым пиджаком загорается красное сердечко. Класс! – И Джоди запрыгала на месте, показывая, какой это класс.

– Опять ты со своими глупыми сказками, – недоверчиво сказала мама.

– Да нет же, это правда, на сто один процент правда! – кричала Джоди, носясь по нашим комнатам. – Здесь слегка чем-то воняет, не находите? – спросила она, поводя носом.

– Не смей произносить такие слова! Завтра мы все вычистим, вымоем, и вы будете помогать нам, мадам, – сказала мама.

– А где Большой Альф и Малыш Берни? Уже уехали? Жаль, я хотела с ними попрощаться.

– По-моему, ты и без этого слишком много с ними болтала, – заметила мама. – Ты не должна общаться с такими, как они, слышишь? Это грубые рабочие парни.

– Наш папа тоже рабочий. С ним мне тоже нельзя болтать? – спросила Джоди, обнимая папу.

– Можешь болтать со мной сколько захочешь, солнышко, – ответил папа и тоже обнял Джоди. – Ну и где же ты была? Далеко ли ушла в своих ужасных туфлях?

– Мы не только гуляли. Мы зашли в дом к мисс Френч, и она напоила меня чаем. Там я и увидела ту открытку с Элвисом. А еще у нее есть аквариум с синенькими рыбками – они такие милые! И еще у нее на стене висит картина с обнаженной розовой женщиной.

– Что за ерунда! – воскликнула мама.

– Погоди, сама увидишь. Мы все идем сегодня на ужин, а потом, может быть, она пригласит нас зайти к ней на чашечку кофе.

– Погоди, какой еще ужин?

– С мистером и миссис Уилберфорс. Это здешний директор и его жена. Будем мы и мисс Френч.

– Мы? – переспросила я.

– Ты ничего не напутала, Джоди? – сказал папа. – Они пригласили нас на ужин? Не может быть.

– Не может быть, – подхватила мама. – Мы не получали никакого приглашения.

– Ну я же говорю – это мисс Френч просила меня передать. В половине восьмого, у Уилберфорсов. Они живут в доме на дороге за школой. И мисс Френч тоже там живет.

– У них свои дома? – спросил папа, оглядываясь по сторонам. – Современные? – с завистью прибавил он.

– Гораздо лучше жить в старинном викторианском доме, – быстро вставила я, хотя наши темные полуподвальные комнаты никак не вязались с роскошным видом Мельчестер Колледжа.