партизанке, для него (как видно и для Алана) не осталось секретом, где и с кем этот вечер

проводит Елена. Начальник, театр, ревность - все это было так неожиданно для него, что

портило настроение, а также заставляло тихо злиться.

- Только не говори, что ревнуешь, - произнес Макс.

- И почему у меня такое чувство, что вы слишком много знаете? – возмутился

Фирс.

- Хочешь поговорить об этом?

- Не уверен. Хотя нет, уверен, что вы все равно не отвяжитесь.

- А ты как думал? Ревнующий Фирсов – это что-то новенькое. И давно это с ним?

– спросил Макс у Алана, ткнув в сторону Леши сигаретой.

Алан скривил губы в глубокой задумчивости, и в конце концов ответил:

- Да вроде нет.

- Так, парни, во-первых, я еще здесь, во-вторых, я ничего не говорил про ревность.

- О’кей, тогда выкладывай. Я ее знаю? – завелся Макс. – Аж интересно стало.

Фирс негромко выругался.

- Знаешь, - ответил, бросая взгляд на железные ворота, за которыми в этот момент

зашуршал гравий под давлением шин автомобиля.

- Вот как раз, наверное, она и есть, - заметил Алан.

Три пары мужских глаз обратились к воротам. Открыв железную дверь, появилась

блондинка в коротком вечернем платье золотисто-черного цвета, обутая в туфли на

высоком каблуке - такая, словно действительно вернулась со «свиданки». Заметив их, девушка улыбнулась. Фирс попытался ответить тем же. Короткое «привет» с ее губ для

всех присутствующих. Как хозяин, Алан уже спешил к ней, чтобы помочь припарковать

машину на территории дачи.

- Не мне, конечно, об этом говорить, - тихо сказал Леше Макс, - но она вроде

женщина твоего брата, разве нет?

Фирс даже не стал утруждаться в напоминании умнику о том, как тот увел жену у

друга или, скорее, бывшего коллеги по бизнесу.

- Ты забыл упомянуть, что она уже не его женщина. И потом, действительно, не

тебе, Макс, мне об этом говорить.

- Это меняет суть дела? Артем мне другом-то был с натяжкой. А Гриша тебе

родной брат.

- И?

- Что «и»? Фирс, не тупи, найди себе другую бабу для ревности. Какая тебе

разница?

Леше резко захотелось дать парню в глаз.

- Макс, ты не понял.

- Чего? Тебе не нужна другая? Вот только не смеши меня, а то у меня шов после

аппендицита разойдется.

Но что-то объяснять дальше Фирсу стало некогда. Припарковав свое авто, Прекрасная Елена невозмутимо направилась в дом.

- Извини, - только и сказал он другу, прежде чем оставить его надоедливую

компанию.

Лена едва не закрыла дверь перед самым носом Леши. Вовремя подоспев, он успел

подставить ногу в дверной проем.

- Леша!..

Она успела произнести лишь его имя, прежде чем рука Фирса накрыла ее губы.

Буквально втолкнув девушку глубже в комнату, он вошел следом и захлопнул дверь.

Голубые глаза посмотрели на него с нескрываемым изумлением. Они так и спрашивали:

«Что ты делаешь?» Еще шаг на саму девушку, второй, третий, пока ей уже некуда было

отступать, а спина не уперлась в подоконник. Леша с усилием сжал зубы, стараясь не

открывать рот. Ведь стоит это сделать, и он непременно начнет забрасывать ее

расспросами, а там недалеко и до претензий, до непонимания, до ссоры, в конце концов. А

ведь их отношения не подразумевают подобного поведения. Что если ее спугнут заявки на

что-то большее? Что он будет делать, если она пошлет его куда подальше? Он ведь не

Макс, и напирать, скорее всего, не будет.

Но черт! Как же хочется знать, где она была и как относится к своему боссу, раз

готова проводить с ним вечера и ходить в театр. И этот поток догадок, словно скорый

поезд на полном ходу, было не остановить без встряски. Целовалась ли она с ним? Спала?

Собирается ли это делать? Собственные вопросы заставили вздрогнуть, когда Фирс понял, что не хочет ее с кем-то делить. Кого угодно, но только не ее!

Едва дыша от затопляющих его чувств, Леша наклонился к Лене. Провел носом по

нежной шейке в надежде понять, была ли девушка этим вечером с другим. Запах

одеколона или духов всегда въедается в кожу. Но его нос уловил лишь ее собственный

запах с едва уловимыми сладкими нотками летних цветов. Это успокаивало, а заодно и

будоражило его влюбленную натуру. Убрав ладонь с ее рта, Фирс размашисто провел по

красивым губам большим пальцем, стирая бледно-розовую блестящую помаду.

- Леша… - снова попыталась она что-то сказать.

Но Леша не дал договорить и здесь. Он припал к розовым губам, беспощадно и

окончательно размазывая, съедая помаду, проглатывая короткий возглас возмущения, напирая, лишь бы заткнуть этот порой ядовитый ротик, а заодно и сорвать с него сладость

поцелуя. Сейчас он боялся разговаривать с Леной, боялся услышать нечто неприятное.

Как боялся и того, что не сдержится в ответ. Он просто хотел сейчас чувствовать, что

Лена принадлежит ему одному, что нуждается в нем, и единственный способ это сделать, как ни странно, сейчас и с ней для него заключался именно в сексе.

Вспоминая про условие «без лишних прелюдий», Фирс уже задирал подол

вечернего платья, пальцами нащупывая на женских ножках плотный и ажурный борт

чулок. Лена обхватила ладонями его запястья в неловком знаке протеста. Но ее

неуверенность позволила ему двигаться дальше. Он остановится только в том случае, если

она скажет «нет». Да и то, если вообще позволит ей что-то произнести. Но вот поцелуи

стали горячее, дыхание чаще, и между ними уже кипела страсть. Чтобы вспыхнуть, им

всегда было достаточно одной искры. И Лена, казалось, оставила все свои попытки к

сопротивлению. Наоборот, теперь она льнула к нему, тянулась, призывно терлась бедрами

о его пах. От такой ее реакции их обоюдная страсть грозилась его удушить. Молча и

суетливо он избавил Лену от платья. И едва не умер, увидев блондинку в чулках и черно-

белом комплекте красивого белья. «И для кого она так вырядилась?!» – непроизвольно

возникал вопрос. Злость и ревность мгновенно прикипели к страсти. Ну все, он

определенно будет к ней сегодня беспощаден.

Грубее чем обычно он вонзился в лоно Прекрасной Елены. В этот раз он долго

мучил ее поцелуями и толчками пульсирующей плоти. В этот раз он впервые заставил ее

просить о разрядке. Это был тихий ноющий шепот, самый сексуальный из всех, какие он

только слышал. И он подарил ей желаемое, бурное и яркое, только тогда, когда вдоволь

насладился самой Еленой и ощущением того, как она вся, до мельчайшей клеточки, в эти

сладостные мгновения отдается и принадлежит лишь ему одному…

В эту ночь, как обычно, Лена отсылала Фирса спать в его комнату. А перед этим

притащила из машины свежий букет цветов, не иначе, как от самого начальничка. Теперь

в ее комнате было два букета – от Гриши и этот. От Фирса же – ни одного. Но стоило ли

исправлять это упущение, когда девушка и так завалена знаками внимания от других

мужчин? Знаками внимания, которые определенно его бесят. Пусть Лена и не

принадлежит ему… Только вот, во всем этом было одно значимое «но». От мысли к

мысли, все увереннее Фирс начал осознавать одну простую истину – он бы очень хотел, чтобы Елена стала его женщиной, не только в постели, а всецело. Как никогда раньше он

был готов к этому! Он искренне хотел попробовать. Черт, да он по-настоящему влюблен!

Но вот незадача - как сказать это той, кому серьезные отношения сейчас попросту не

нужны. Да и вряд ли она поверит его словам, даже если он опустится перед ней на колени.

А если и поверит, то более вероятно, что сбежит от него, как от греха подальше. Что ж, видимо, ему придется взять себя в руки и немного потерпеть ровно до того момента, когда