К тому времени, когда «Вестник судьбы» пришвартовался в порту, на палубу поднялись и остальные пассажиры. Дарж покачивался, таща на себе неподъемный груз узлов и баулов. В Джендарре путешественники продали лошадей, что дала им королева Иволейна, и, судя по всему, доблестный рыцарь решил, что теперь поклажа — целиком и полностью его забота. Лирит поспешила забрать у него несколько сумок. Эйрин поморщилась, но тоже предложила свои услуги.

Фолкен проводил Мелию к сходням, где капитан Магард уже руководил разгрузкой. Обычно смугловато-золотистая, кожа бывшей богини все еще имела зеленоватый оттенок, но близость твердой почвы под ногами быстро вернула ей бодрость духа.

— Благодарю вас, капитан, — сказала она. — Я никогда не забуду нашего путешествия.

Магард расплылся в улыбке и отвесил поклон:

— Будь в моих силах успокоить ради вас море, мадам, я бы сделал это, не раздумывая!

Мелия улыбнулась и потрепала его по обветренной щеке:

— Что ж, попробуйте научиться.

Пристань Тарраса напоминала гигантский муравейник. Глаз резали самые яркие и причудливые цвета, нос щекотали пряные ароматы. Даржа беспощадно пихали со всех сторон, и славный рыцарь то и дело вертелся волчком, стараясь сохранить равновесие под тяжестью поклажи. Город вздымался прямо у них над головами, и теперь было хорошо видно, что он стоит на холме. В самом его центре в небо взмывал белый каменный утес — разительный контраст по сравнению с гладкой поверхностью башен и золотых куполов, что теснились вокруг него.

Лирит направилась вдогонку за остальными. Неожиданно в глазах у нее потемнело, а шум толпы стал каким-то приглушенным, под стать негромкому рокоту моря. Лирит ощутила, как сердце сжала холодная рука страха, словно откуда-то из глубин ледяного океана к поверхности поднялась зловещая масса придонной воды.

В двадцати шагах от нее, на другой стороне пристани, отгороженная людской толпой, стояла мужская фигура. Заметив на себе взгляд, человек поспешил отвернуться. Полы его плаща колыхнулись на ветру, и из-под низко надвинутого капюшона блеснула искра золота. Этот человек наблюдал за ними с первой же секунды, как путешественники ступили на берег.

Нет, не совсем так. На протяжении всего их путешествия, где бы они ни останавливались, Лирит ощущала в Паутине жизни легкую щекотку. Стоило ей обернуться, как она успевала заметить, что за угол или в темную дверь юркнула закутанная в черное фигура. Видение это бывало слишком мимолетным и слишком обманчивым, но Лирит не могла избавиться от чувства, что за ними пристально следят чьи-то глаза.

И хотя каждое такое наваждение вселяло в нее беспокойство, она еще ни разу не была напугана так, как сейчас. Казалось, доски пристани ходуном заходили у нее под ногами, словно палуба корабля. Да и золотой блеск под надвинутым капюшоном привиделся ей впервые.

— Лирит?

Толпа стала гуще, затем поредела вновь. Но фигуры в черном там больше не было — она словно растворилась, растаяла в воздухе.

— Лирит, с тобой все в порядке? — испуганно спросил ее

Фолкен.

— Не волнуйся, — ответила девушка, облизнув пересохшие губы. — Просто закружилась голова. Вот и все.

Фолкен кивнул и повернулся в Мелии.

Не притворяйся, Лирит.

Услышав в голове голос, Лирит подняла глаза. Эйрин буквально буравила ее своим пронзительно-голубым взглядом.

Ты что-то увидела. Буквально пару секунд назад. Что это было такое?

Лгать и притворяться не имело смысла — хотя бы потому, что, когда говоришь через Паутину жизни, солгать невозможно, даже при самом большом желании.

Не знаю, Эйрин. Может, мне почудилось. В общем, я не уверена. Но это не…

Не успела она добавить что-то еще, как заговорила Мелия. Было видно, что к ней наконец вернулись здоровье и бодрость духа. Янтарные глаза богини блестели под стать золотым куполам города. Чему удивляться — ведь Мелия вернулась домой.

— Нам нет смысла здесь задерживаться, — сказала она. — Нужно как можно скорее попасть во Второй Круг. Я бы хотела без промедления поговорить с Орситом.

Спрашивать, кто такой Орсит и зачем им надо срочно поговорить с ним, было некогда. Мелия решительным шагом направилась сквозь толпу прочь от пристани. Ее спутникам ничего не оставалось, как поспешить за ней следом.

Пока они шли через внешние круги Тарраса, Эйрин восторженно вертела головой во все стороны — ей хотелось разглядеть как можно больше. Всего год назад она решилась выйти за неприступные стены замка, причем решение это далось ей не сразу и с трудом. С тех пор девушка сделала для себя открытие: вокруг простирается удивительный мир, о существовании которого она раньше и не подозревала; он одновременно манил ее и пугал.

Эйрин наслаждалась каждым мгновением путешествия, и не только потому, что взору открывались новые земли. Нет, дело даже не только в этом. Пока ехали через Толорию, Эйрин постоянно упражнялась в плетении нитей Паутины. Она частенько заговаривала с Лирит о Даре, однако побаивалась испробовать его в одиночку. В конце концов Эйрин научилась самостоятельно говорить через Паутину, чем, кажется, даже немного удивила Лирит.

Похоже, ты наконец подобрала ключ к своему таланту, сестра, мысленно ответила ей Лирит, когда однажды вечером они сидели у костра, упражняясь в умении ощущать живые существа с расстояния двадцати шагов.

Правда, ключ уже давно при ней, зажатый в изуродованной правой руке, вот только Эйрин до этого ни разу не решилась разжать пальцы, чтобы взглянуть на него.

— Когда человеку дается великий дар, — сказала ей как-то раз старуха из племени морнишей, — надо чем-то жертвовать взамен.

Белира, да и не только она одна, постоянно насмехалась над ее изуродованной рукой. Но что взять с глупых девчонок? Откуда им знать, что быть колдуньей — нечто большее, чем кажется с первого взгляда. Эйрин больше не страшны их насмешки. И она перестала сердиться. Скорее ей было жаль недалеких умом девчонок, и она надеялась, что в один прекрасный день они тоже откроют для себя великую истину — ключ к могуществу заключается не в желании достичь того, чего у тебя нет, а в умении разглядеть то, чем уже обладаешь.