– Он должен быть где-то здесь, – твердо произнес О'Коннелл.

– Кто? – поинтересовался Джонатан

– Кто? – эхом вторил ему Хендерсон.

– Та самая тварь, олухи вы безмозглые! – зарычал О'Коннелл, вскакивая со своего места и бросаясь к двери. – Мумия!

Когда Рик выскочил на улицу, туда, где должен был царить светлый день, он увидел, как небосклон затягивали плотные грозовые тучи – это в стране, где дождь шел в лучшем случае раз в год. В их зловещей массе то и дело сверкали молнии. О'Коннелл пересек дорогу и вбежал на территорию форта. Навстречу ему с потерянным видом шла Эвелин, прижимая к себе стопку книг. Белая кошка семенила за ней, стараясь не отстать.

Неожиданно в небе прогремел гром. Девушка вздрогнула и выронила книги. Рик схватил ее за руку.

– Ты оказалась права, – сказал он, переводя дух. – Это стало и моей проблемой тоже.

Эвелин нахмурилась, пытаясь сообразить, что Рик имеет в виду. Но ответить ему она не успела – небеса над Каиром словно разверзлись, и на город обрушился град вперемежку с огнем. Впечатление было такое, что это воздушный налет. Схватив Эвелин, О'Коннелл втянул ее под ближайший навес. Деревянная решетка, закрывавшая его сбоку, в тоже мгновение вспыхнула.

Всех, кто находился во внутреннем дворе форта, охватила паника. Солдаты, слуги, верблюды и лошади бестолково сновали во всех направлениях. Люди изо всех сил пытались уклониться и от градин размером с бейсбольный мяч, и от шаровых молний, сыпавшихся с такой же частотой. Несколько человек, сообразивших, что делать, кинулись к фонтану. Набирая воду в ведра, они принялись тушить вспыхивавшие повсюду небольшие костерки.

О'Коннелл, держа Эвелин за обе руки, заорал, стараясь заглушить царившую вокруг истерию:

– Он здесь! Мумия здесь!

В ее глазах вспыхнула тревога, вызванная не только творящимся вокруг:

– Ты уверен?

В это мгновение в нескольких дюймах от них разорвался очередной огненный клубок.

– Вот тебе и подтверждение, – заметил Рик.

Так же внезапно, как началось, все и закончилось:

и град, и шаровые молнии. Тишину нарушали лишь ржание лошадей, рев верблюдов да треск разгоревшегося кое-где пламени. Но и эти звуки вскоре уступили место тишине – мертвой, неземной тишине.

Впрочем, спокойствие установилось ненадолго. Откуда-то сверху раздался пронзительный вопль боли и страха, удививший даже О'Коннелла. Уж ему-то за последнее время довелось услышать много самых разных душераздирающих криков. Но этот распорол наступившую тишину, как острое лезвие рассекает тонкую ткань.

– Оставайся здесь! – приказал девушке О'Коннелл и помчался вверх по деревянной лестнице в отведенные им комнаты. Разумеется, Эвелин тут же последовала за ним.

Под ноги Рику выкатился слуга-араб Бернса, с выпученными глазами, вопя от страха. О'Коннелл ворвался в комнату слепого американца, и сразу увидел его, вернее, то, что осталось от несчастного кладоискателя. На полу распростерлась пустая оболочка, лишь отдаленно напоминающая человеческое тело. Словно из него кто-то высосал не только всю жидкость, но заодно и все органы.

Только тут Рик почувствовал, что в него вцепилась Эвелин. Из темного угла комнаты, где была кровать, раздался глухой стон. И вошедшие увидели там, замотанную с головы до ног в бинты, фигуру. Темные развевающиеся одежды почти не скрывали ее.

Поначалу стоявшая мумия представляла собой почти скелет. Но очень скоро, на глазах потрясенных Рика и Эвелин, она начала изменяться. Авантюрист из Чикаго и библиотекарь из Каира, прижавшись друг к другу, наблюдали нечто невероятное.

Бывшая мумия облекалась в плоть. На костях нарастали мышцы, напоминающие красные цветы, распускающиеся на сухих ветвях. Возрождающееся тело покрывалось кожей. Недостающие кости, включая и раздробленные выстрелом О'Коннелла, восстанавливались. Однако, несмотря на все трансформации, фигура по-прежнему оставалось живым трупом с отвратительной серой кожей. Словно сам ад прислал своего лучшего солдата сражаться с ныне живущими.

– Ты это видишь? – прошептал О'Коннелл Эвелин. – Или я схожу с ума?

– Вижу, – тихо ответила она.

И тут мумия потянулась, будто пробуждаясь от долгого сна.

– По-моему, у нас проблема, – вынужден был признаться Рик.

Мумия двинулась к людям. Медленно, но с вновь обретенной уверенностью. Ее взгляд был неотрывно прикован к Эвелин.

О'Коннелл выхватил револьвер:

– У тебя есть один шанс остановиться самому.

Но мумия продолжала приближаться, поэтому О'Коннелл, прикрыв Эвелин своим телом, выстрелил. На мумию это не произвело никакого впечатления. Рик стрелял снова и снова, пока не опустошил барабан револьвера. Видно было, как пули пробивали в теле отверстия, но кровь из них не текла.

За спинами Рика и Эвелин распахнулась дверь. В комнату ворвался Джонатан, а за ним Хендерсон и Дэниэлс. Трое мужчин при виде обновленной мумии застыли в столбняке. О'Коннелл в это время с прежними результатами разряжал в чудовище второй револьвер. Тварь так же неумолимо продолжала приближаться.

О'Коннелл отшвырнул бесполезное оружие и решил прибегнуть к более действенному средству. Своим самым лучшим правым хуком Рик послал кулак в челюсть мумии...

...и его кулак завяз, провалившись в череп монстра!

О'Коннелл изумленно посмотрел на свою руку, ушедшую в голову мумии по самое запястье, и подумал: «Ничего себе ударчик!» Он потянул кисть назад, стараясь освободиться. У него создалось впечатление, что он вытаскивает руку из какой-то густой вязкой субстанции. Наконец, с уже знакомым чавкающим звуком, его кулак освободился. Позади него кричала Эвелин, а может быть, это вопил Джонатан... На глазах присутствующих разнесенная вдребезги ударом Рика часть лица мумии быстро возвращалась в свое первоначальное состояние. Причем с той же скоростью, как незадолго до этого восстанавливалась, плоть опять прогнила до костей, словно Рик каким-то непонятным образом заразил ее.

Мумия яростно взревела и схватила Рика за плечи, собираясь хорошенько встряхнуть его. О'Коннелл вцепился в одну из рук монстра, но не смог даже сдвинуть ее с места. В тот же миг его шнырнули через всю комнату прямо на Джонатана, Хендерсона и Дэниэлса, которые разлетелись, как кегли.

В том месте, где О'Коннелл схватил мумию за руку, плоть начала разрушаться, как это было раньше с лицом чудовища. Как будто Рик действительно был для мумии чем-то вроде смертельной болезни.

Борясь с головокружением, О'Коннелл кое-как сел. Мумия надвигалась на Эвелин, а та отступала к стене. Там она застыла, прикрывая рот тыльной стороной ладони. Глаза девушки переполнял ужас.

И тут Рик увидел, что мумия улыбается Эвелин. Чудовище тихо и нежно заговорило с ней. О'Коннелл догадался, что мумия пользуется древним языком. А потом мерзкая тварь наклонилась, чтобы поцеловать Эвелин!

О'Коннелл вскочил на ноги, намереваясь вцепиться в мумию и нанести ей своим прикосновением как можно больший урон. Но тут появилась Клео, белая кошка мисс Карнахэн. Стоя на тумбочке и выгнув спину дугой, кошка зашипела и оскалилась, шерсть ее поднялась дыбом. Похоже, ревнивое создание не одобряло намерений чудовища в отношении своей хозяйки.

Мумия отскочила назад и завизжала, как перепуганная старуха.

Неожиданный порыв ветра настежь распахнул балконную дверь. (Правда, впоследствии свидетели этой сцены никак не могли договориться о том, что же они видели на самом деле.) Мумия закрутилась на месте, превращаясь в песчаный смерч, который через мгновение вылетел на улицу, и дверь с треском захлопнулась.

Все присутствующие медленно собрались в центре комнаты, где сгрудились в кучку, как футболисты, окружившие форварда, забившего решающий гол.

– Что он сказал тебе? – спросил О'Коннелл девушку.

Эвелин тряслась нервной дрожью:

– Он... он сказал... «Ты спасла меня. И за это я тебе благодарен».

Бледный от пережитого страха, Хендерсон пробормотал:

– Мы прокляты... все мы прокляты.