Она показала на жандармов, стоявших по стойке «смирно». Билшейм проворчал:
— У Галена было восемь спасателей, но это ему не очень-то помогло…
— У них не было ни оружия, ни радиосвязи! Слушайте, Билшейм, ну не корчите вы такую мину.
Он не хотел спорить. Игры во власть и запугивание приводили его в бешенство. Бороться с Соланж — значило становиться Думеном. Она была как сорняк в саду. Надо пытаться расти, не заразившись ею.
Билшейм, разочарованный комиссар, натянул костюм спелеолога, завязал на поясе альпинистский узел и повесил рацию через плечо.
— Если я не вернусь, все мое состояние завещаю детям погибших полицейских.
— Бросьте, мой милый Билшейм. Вы вернетесь, и мы все вместе пойдем в ресторан и отметим это дело.
— На тот случай, если я не вернусь, я хотел бы вам кое-что сказать…
Соланж нахмурила брови.
— Так, хватит, ребячиться, Билшейм!
— Я хотел бы вам сказать… Бог ведь все видит. За все дурные поступки когда-нибудь приходится расплачиваться.
— Ну, теперь он в святоши записался! Нет, Билшейм, вы ошибаетесь, мы не расплачиваемся за дурные поступки. Может быть, боженька и вправду все видит, как вы говорите, но тогда ему на нас совершенно наплевать! И если вы не воспользуетесь тем, что вам дано, пока вы живы, то после смерти вы не воспользуетесь этим и подавно!
Соланж издала короткий смешок, потом подошла к своему подчиненному почти вплотную. Билшейм затаил дыхание. Он в подвале еще нанюхается всякой вони…
— Но вы так быстро не умрете. Вы должны раскрыть это дело. Ваша смерть ничего не даст.
Чувство противоречия превратило комиссара в ребенка, он стал мальчиком, у которого отняли лопатку и который, понимая, что обратно он ее не получит, пытается неуверенно дерзить.
— Господи, моя смерть станет провалом вашего «личного» расследования. Посмотрим, какие результаты будут от того, что вы внесли в это дело свою лепту, как вы выражаетесь.
Соланж придвинулась еще ближе, как будто хотела поцеловать его в губы. Но вместо этого она неторопливо сказала, брызнув слюной:
— Вы не любите меня, а, Билшейм? Никто меня не любит, но мне на это наплевать. Кстати, я вас тоже не люблю. И я совершенно не нуждаюсь ни в чьей любви. Я хочу вызывать страх. И я хочу, чтобы вы поняли одну вещь: если вы там сдохнете, это меня даже не расстроит, я пошлю третью команду. Если вы действительно хотите задеть меня, возвращайтесь живым и с победой, тогда я буду вашей должницей.
Билшейм ничего не ответил. Он смотрел на белые корни волос в ее модной прическе, это его успокаивало.
— Мы готовы! — сказал один из жандармов, поднимая ружье.
Все были связаны одной веревкой.
— Отлично, пошли.
Они помахали руками трем полицейским, которые остались на поверхности для того, чтобы держать с ними связь, и углубились в подвал.
Соланж Думен села за стол, на который она положила переговорное устройство.
— Удачи, возвращайтесь скорей!