Ага, мы теперь рекламируем мебельный магазин – ну, я, например, могу в купальнике исполнить зажигательный танец вокруг этажерки.

Ага, с клиентами нужно общаться более доброжелательно, есть одна большая жалоба на один маленький грубый эпизод – я «за» и вообще предлагаю выходить замуж за каждого клиента.

Ага, курильщики продолжают коптить небо и делают это по-прежнему регулярно и долго – Минздрав, прощай, тут уже ничего не поможет…

Ага, на шкаф с канцтоварами повесят второй замок – дайте мне ключ! я буду его хранить в самом надежном месте: между правым и левым полушарием моей трепетной души…

Ага, нужно всем ознакомиться с новыми каталогами – увы, я забыла дома очки…

Ага, корпоратив по случаю Нового года пройдет в клубе «Крутые хутора» – уже страшно…

– …один проект повис в воздухе, – Андрей Юрьевич посмотрел на меня. – Трехкомнатная квартира, молодая семья и частая проблема: «сделайте нам особенно хорошо, но как – мы и сами не знаем, и учтите, что денег в обрез». Они звонили пять раз с вопросами и в пятницу наконец-то решились на встречу с дизайнером. Наташа, этот заказ я передаю тебе.

– Андрей Юрьевич, у меня обстоятельства… – я замотала головой, отказываясь от «столь заманчивой» перспективы нянькаться с молодой парой, – мне нужен отпуск, очень большой отпуск, – торопливо добавила я и потупила взор (мол, рада бы, в следующий раз обязательно, но только не сейчас…).

– Какой еще отпуск? – удивился Бондаренко.

– Очередной, – отрапортовала я.

– Я жду тебя в своем кабинете через пятнадцать минут!

Декабрь и январь самые лучшие месяцы для отпуска – не в общечеловеческом плане, а исключительно для сотрудников «Ла-Пэкс». Под Новый год и после крупных заказов практически нет, мелких тоже маловато, народ сначала готовится к праздникам, потом празднует, потом отходит от праздников, а потом уже мечтает сделать ремонт, чтобы скрыть последствия праздников. Так что об отказе я не думала, тем более что у меня действительно обстоятельства…

После планерки, быстренько сообщив Середе умопомрачительную новость, я бодро отправилась в кабинет Бондаренко.

– Внимательно тебя слушаю, – готовясь к худшему, мрачно произнес он.

– Мне нужен отпуск. Не прямо сейчас, а через недельку… наверное, через недельку. А может, чуть позже. Я точно еще не знаю. И отпуск мне нужен большой… очень большой. Вот.

Андрей Юрьевич молчал. Его взгляд, облаком проплыв по стене, книжным полкам, столу, креслам, остановился на мне и превратился в серобрюхую грозовую тучу, не предвещающую ничего хорошего. Так, полагаю, смотрят на расхитителей египетских гробниц, не боящихся даже проклятия фараонов, так смотрят на вражеских шпионов, запихивающих секреты государства за пазуху, так смотрят на безумных фанатиков, расклеивающих по всему городу пророчества о якобы приближающейся чуме.

– Наталья Викторовна, я бы очень хотел знать, на что вы собираетесь потратить столь нужный отпуск? Столь большой и столь нужный отпуск, – выделяя каждое слово, официально спросил Андрей Юрьевич.

– Ну, есть у меня некоторые планы, – пожала я плечами, не претендуя ни на роль расхитителя гробниц, ни на шпиона, ни на фанатика.

Мой босс очень любит хлопать ладонью по столу – это у него получается по-особенному красноречиво. И сейчас его правая рука медленно поднялась вверх и-и-и…. хрястнула по столешнице со смачным звуком! Я поджала ноги под стул.

– Амелина! – взревел Андрей Юрьевич, вскакивая с кресла. – Да, я тебя наказал, но ты это заслужила! Понятно?! Я твой начальник, и ты провалила заказ! В данном случае ты не имеешь права обижаться и не имеешь права брать отпуск, чтобы искать новую работу! Я запрещаю… Слышишь? Я запрещаю тебе искать новую работу! И не надейся, я тебя не отпущу! – Короткая светлая челка Андрея Юрьевича встала дыбом, лицо порозовело. – Твоя обида совершенно беспочвенна, через некоторое время… возможно, через два месяца… Ты почему улыбаешься? Тебе смешно? Я сказал, никуда не отпущу, значит, никуда не отпущу! Понятно?! – Он еще раз хлопнул ладонью по столешнице и резко вернулся в кресло.

Справка

Мой босс

Мой милый, милый босс… на свете больше нет такого замечательного босса… Честное слово, нет!

Он подумал, что я покидаю его, что теперь ему некого будет ругать, и волшебный заговор на удачу станет беспомощным и ненужным. И никто и никогда не пошатнет стены «Ла-Пэкс» вредной шуточкой, и не скажет пару ласковых Ларисе Витальевне, и не станцует на корпоративе вальс на барной стойке (это было давно, один раз и всего-то удалось сделать три па, а потом я упала… жертвы и разрушения были). Он подумал, что я обиделась.

Да нет же, Андрей Юрьевич! Я с вами! Я только быстренько выйду замуж и вернусь. Мы еще о-го-го сколько квартир и коттеджей изменим до неузнаваемости, мы еще снесем всех конкурентов с лица земли! Я только до алтаря и обратно, честное слово!

– Андрей Юрьевич, ну как вы могли подумать, что я собираюсь найти новую работу? – превращаясь от удовольствия в масленый, посыпанный сахарной пудрой оладушек, спросила я.

– Я знаю, тебе нужен отпуск именно для этого! – жестко ответил он.

– Нет, – улыбнулась я, оттягивая момент истины, – вовсе нет.

– Тогда зачем? Зачем? По заграницам ты мотаться не любишь, а зимой в Москве особо не отдохнешь, ты не внучка Деда Мороза, и тебя не ждут в каждом детском саду и на елках, – голос Андрея Юрьевича стал более ровным, но недовольство еще окончательно не ушло. – Или у тебя проблемы со здоровьем? – Он замер.

– Нет.

– Тогда зачем отпуск?

Поковыряв пальцем край стола, застенчиво улыбнувшись, как и положено невесте, я ответила:

– Андрей Юрьевич, я выхожу замуж.

Слова слетели с губ, вытянулись в четкую линию, потом изогнулись волнами и бесшумно скользнули в уши моего босса. И правое ухо он сразу потер, будто пытался устранить вероятность слуховой галлюцинации.

– Что?

– Я выхожу замуж.

Пожалуй, мне уже нравилась эта новость – она звучала многообещающе и почти привычно.

– Наташа… то есть… как?

– Полагаю, обычным способом, через штамп в паспорте.

– Но… подожди…

– Зачем тянуть? Все решено.

– Ты…

– Нет, я не беременна, если вы об этом.

– Наташа, но…

Он замолчал, и я поняла, что дальнейшую беседу нужно брать в свои руки.

– Андрей Юрьевич, все отлично – я счастлива, жених тоже пока жив, но мне необходимо подготовиться к свадьбе: выбрать платье, поймать парочку голубей, купить белые чулки, определиться с букетом… ох, – я покачала головой, – свадьба – это очень хлопотное мероприятие! А вы мне отпуск не даете…

– Кто он? – только эти слова и смог выдохнуть онемевший Андрей Юрьевич.

Ну, как вам сказать… Мужчина. Сорок два года. Зануда и трудоголик. Глаза серые. Волосы короткостриженые, потемнее ваших будут. Нос греческий. Жених как жених. Наверняка занимается спортом. Не курит. Чуть-чуть пьет.

– Ну, как вам сказать… Мужчина. Сорок два года. Зануда и трудоголик. Глаза серые…

– Амелина… – прошептал Андрей Юрьевич, нервно ослабляя галстук. – Ты мне врешь или не врешь?

– Не вру. Честное слово, не вру. – Я прижала руку к груди и учащенно закивала. – Дайте отпуск, пожалуйста, дайте отпуск. У меня столько дел… надо еще подумать, как жизнь прожить так, чтобы не было потом мучительно больно… и смерть спланировать в один день… ну, чтоб как в сказке…. Понимаете? – На моем лице замерла искренняя придурковатая улыбка (справиться с собой я уже не могла и отрабатывала спектакль по полной программе – если человек ждет от меня абсолютного хаоса и безумия, то не могу же я его разочаровать). – Я этого дня всю жизнь ждала, готовилась… я же недавно развелась, помните? А теперь-то все по-другому – по-настоящему! Я извлекла уроки из первого брака, сделала работу над ошибками и… и… и буду вести себя совсем иначе. Я научусь готовить. Да! Научусь! Я даже кое-что умею… Но главное в семье – любовь. Вы со мной согласны? Такая любовь, чтобы каждый день просыпаться, смотреть на… ну, на мужа и говорить: спасибо, родной, что ты есть на этом свете. Дайте отпуск, пожалуйста. О, молю вас, дайте отпуск…