А вот второй вариант, пришедший в голову, был о "кастовых языках". И, на удивление, данная гипотеза была принята шестерёнками в штыки.

— Крайне маловероятно, Терентий. Все известные ксеносы используют диалекты, подчас — традиционно-ритуальную речь, — вещал Редуктор.

— Магос, — ехидно парировал я, — не буду говорить о языках, именно многочисленных языках на разных планетах. Но, в Империуме есть три распространённых повсеместно и использующихся языка.

— Это у людей, — ни хрена не убедительно отрезал магос.

Ну а ломать копья я не стал, хотя подобную алогичную позицию занимал и Эльдинг, да даже логисы, противореча своим титулам. Время покажет, да и я мог ошибаться, нужно отметить.

Тем временем, логис отмигал нам на тему, что вот прямо сейчас дверь откроется. Мы подготовились, на всякий случай (естественно убегать — войну воевать никто не собирался). Но, к тому что произошло, никто готов не был.

А именно, после того как врата “втекли” в проёмы, в воздухе, слова дурного не говоря, материализовалось лезвие. Причём, не клинок или что-то подобное — именно лезвие, должное быть в том виде, что оно материализовалось, чертовски неэффективным, да и вообще ломаться под своим весом.

Это гадкое лезвие, наплевав на свою несостоятельность, пребывая на воздусях, чиркнуло вдоль дверного проёма. Во-первых, повредив ведьминское облачения логиса, стоявшего ближе всего к проёму. Некритично, но в таком бродить по пирамиде точно не стоит. Ну и, во-вторых, повредив самого Пардуса, не критично, но дырка в нём нарисовалась, точнее — разруб.

Пока мы вообще пытались понять, а что это вообще было-то, лезвие хамским образом исчезло, а через секунду материализовалось, причём не одно. И целью своей деструктивной деятельности эти резала явно выбрали логиса.

— Бежим, Омикрон, тащи Пардуса на руках, помахивая им! — принял я верное и чертовски верное решение. — Эльдинг, помехи вокруг нас, в диапазоне общения ксеносов! — последовало очередное мигание, уже на бегу.

Дело в том, что логиса пытался сломать некий некрон. Или робот, или вообще к’тан какой гадкий. Но всеобщего алярма не было, соответственно, была надежда, что и не будет. А доклад центру: рублю вражин, проникших в область усыпальниц, ну и невнятица в ЭМ-спектре — вещи совсем разные. Так что первое, что я посчитал нужным сделать (после начала спасения логиса от разбора на запчасти, конечно), это ограничить связь с этим самым центром, центральным, роевым, или варп знает ещё каким.

Пока мы мужественно драпали из пирамиды, лезвияносец несколько приотстал, явно попав в зону действия эльдингового эм-поля, но вскоре вернулся к попыткам логиса разломать. Впрочем, выходило это у него хреново: преторианец бодро и беспорядочно помахивал на бегу двухсоткилограмовым кубиком с головой. Который, в свою очередь, в свете и ветре эманировал, с одной стороны, некоторым фатализмом по поводу своей возможной гибели. А с другой стороны — искренним возмущением деталями, эту гипотетическую гибель обрамляющим: трясут, как шейкер какой, на бегу, в общем, не героическая гибель во славу Омниссии, а хрень какая-то выходит.

Притом, что-то как-то, судя по общению с Кристиной в свете и ветре, пусть и на бегу, начинало нащупываться. Дело в том, что агрессор, помимо проявления своей агрессии лезвиями, явно имел некое сенсорное взаимодействие с реальностью. То, есть, пребывал он в некоем, явно не имматериальном, фазовом смещении. Пусть, предположим, по тем же мерностям, хотя толком я этого не понимал.

Однако в этом случае работал принцип “слепого невидимки”: ежели нечто необнаружимо в определённом спектре, то это нечто этот спектр и не видит, иначе не бывает.

И вот, как я в свете и ветре, так и Кристина в имматериуме, да и, как выяснилось, Эльдинг в ЭМ-спектре ощущали некоторые проявленные в материуме “кусочки”. Практически атомарных размеров, но много, а главное, в отличие от лезвий, эти “кусочки” не пропадали, а более-менее стабильно очерчивали этакий “абрис” агрессора. Глазами эту чертовщину не увидишь, но ощущалось.

Правда, не сказать, чтобы эти кусочки были стопроцентно стабильны — несколько раз пакость, судя по абрису, погружалась частично в пол и стены, соответственно, кусочки проваливались в ту же фазовую дырень, где и пребывало основное тело НЕХа.

То есть, мы ловим неведомую долбанную хрень на логиса, как на червяка. Особо ироничным было то, что НЕХ своим абрисом сам напоминал червяка с клешнями (или жалами, или ещё какой пакостью, украшенной лезвиями). Этакая четырёхметровая, примерно, червячина, нарезающая круги вокруг логиса.

При этом, вариант заловить червяка был, но точно не в пирамиде. Теоретически, Эльдинг мог справиться и в реальности, но тут было два не дающих отдать команду момента: что артизан откромсает у пакости сенсорные кусочки, а не поймает её. Ну и, наконец, степень возмущения имматериума при столь масштабном воздействии, в отличие от текущих ЭМ-помех, такова, что как бы не вызвала полноценный алярм.

Так что драпали мы, несколько поотстав от Омикрона, помахивающего Пардусом. Логис обзавёлся ещё парой зарубок, нелетальных, но, подозреваю, крайне неприятных. Впрочем, преторианец понял алгоритм действий невидимки и начал принимать лезвия на механодендриты рукопашного толка. Последние покрывались зазубринами, но держали. Правда, эта сюрреалистичная фехтовальщина нарушала целостность ведьмовского костюма преторианца, но не критично.

А главное — мы приближались к выходу, так что вскоре, перепрыгнув через несколько замирающих и начинающих дуреть в поле Эльдинга жучков, из пирамиды мы выбрались.

И клешнястый червяк от нас не отставал, нарезая круги и явно стремясь нанести логису и преторианцу вред и ущерб, вплоть до невосстановимых.

— На лестницу! — уже голосом выдал я, точнее, динамиком доспеха.

Что как отвлекло, пусть и ненадолго, червяка от его жертв, так и задало продолжение маршрута ретирады.

Причём, конфигурация проявленных кусочков червяка явно поменялась, так что пытался затыкать лезвиями он уже не только логиса и Омикрона, но и всех стучащих подошвами по лестнице. Впрочем, преторианцы принимали удары на жёсткие блоки, да и Редуктор присоединился к этой забаве, так что была вполне обоснованная надежда до нужной точки доскакать в целом виде.

За полтысячи метров от лагеря, я попросил Кристину связать нас с телепатической связью с Эльдингом, ну и отдал ей распоряжение “давать” по готовности, когда пакость будет точно в зоне досягаемости, но захват не заденет наших.

Дело в том, что от пирамиды мы отдалились уже на полтора километра, да и паразитные излучения варпа (ну, сколько успею) я приготовился развеивать.

И девица, через четверть минуты, “дала”. А именно, нас втроём и пакость выкинуло в относительно стабильный имматериум, отражение планеты-гробницы. Кристина была нужна, но варп знает, как отреагирует неведомая хрень на варп-колдунство не в плане топологии, а на свою несимпатичную персону. Скорее всего — добропорядочно, но на случай всяческих отклонений был Эльдинг. Я же, по большому счёту, был и не особо нужен, разве что тварь прибить, если попытки Кристины и Эльдинга её иммобилизовать проваляться. Ну и интересно было, не без этого, да и вообще, я начальник, так что оказались в имматериуме мы втроём плюс червяк.

Кстати, мои на бегу составленные гипотезы с шиком сработали: первое, варп-телепортация выкинула в имматериум всего червяка, а не только его сенсорные кусочки. Второе, тварюшка оказалась в имматериуме неспособна (ну, или имматериум вообще не предполагал подобного надругивания над метрикой, надругиваясь над ней по-другому) к своим фазовым переходам. С размаху брякнувшись о мать сыру землю, явно пытаясь в неё “нырнуть”, червяк ошалело мотал башкой в окружении кучи гадких лезвий.

— Телекинез, Кристина, — отмыслеэмоционировал я, пока тварюшка не пришла в себя.

Справимся, но можем поломать образец, причинив Редуктору сильные муки и страдания. Да и Эльдинг не обрадуется, да и мне не по сердцу. А аккуратно иммобилизовать, заключив в варп-содержащий пузырь и лишив возможности менять фазовое состояние и передвигаться вообще — милое дело.