Они отнюдь не были жестоки. Когда концепция вызванного их действиями неудобства и его нежелательности стала понятна этим маленьким существам, они сразу принялись за работу, чтобы устранить неприятные ощущения. И пожалуй, перестарались. Еще час я пребывал в состоянии абсолютного блаженства, лишив их всякой возможности контакта.

На следующее утро нам снова разрешили двигаться. Главным образом для отправления физиологических нужд: от кое-каких продуктов жизнедеятельности они не могли избавиться сами. Я послушался — моча оказалась фиолетовой, и Гэйл последовала моему примеру. Мы долго смотрели друг на друга пустыми глазами, потом она выдавила из себя улыбку.

— Они с тобой тоже разговаривают? — спросила Гэйл.

Я кивнул.

— Значит, я не сошла с ума.

В последующие двенадцать часов контроль ослаб, и мне удалось набросать значительную часть этой рукописи. Подозреваю, что в это время в моем организме шла еще одна война. Гэйл могла немного шевелиться, но не более того.

Когда они снова вернули себе всю полноту власти, нам было приказано обняться, и мы без колебаний подчинились.

— Эдди… — прошептала Гэйл, и мое имя стало последним звуком, который донесся до меня снаружи.

В таком положении, стоя, мы и срослись. Через несколько часов наши ноги превратились в массивную опору, которая растеклась по полу во все стороны сразу. Отдельные отростки поползли к окну, к солнечному свету, и на кухню — к источнику питьевой воды. Вскоре филаменты добрались во все концы комнаты, содрали краску и штукатурку со стен, затем обивку и наполнитель с мягкой мебели.

К следующему утру трансформация завершилась. Я теперь не очень хорошо вижу, и мне трудно судить, на что мы похожи. Видимо, на две огромные плоские клетки, распустившие во все стороны сростки филаментов и растекшиеся по квартире. Великое имитирует малое.

Мне было приказано продолжать записывать свои впечатления, но скоро это будет невозможно. День ото дня, по мере того как нас поглощают находящиеся внутри мыслители, оба наших разума теряют устойчивость. С каждым днем наши личностные характеристики утрачиваются. Мы действительно огромные, неуклюжие динозавры. Теперь наши воспоминания хранятся в миллиардах маленьких существ, наши личности рассредоточены по объему преобразованной крови.

Скоро необходимость в централизации отпадет совсем.

Мне сообщили, что водопровод и канализация находятся в их власти. Многие люди на других этажах уже подверглись трансформации.

Через несколько недель по старой временной шкале мы доберемся до озер, рек и морей уже огромным числом.

Я даже не могу догадаться, каковы будут последствия. Каждый квадратный дюйм поверхности планеты забурлит разумом. А годы спустя — может быть, раньше — все люди сольются, отбросив личное.

Появятся новые существа, и их будущие мыслительные способности просто невозможно себе представить.

Ненависть и страх теперь полностью оставили меня.

Меня — нас — волнует сейчас только один вопрос.

Сколько раз подобное случалось где-то еще? Землю никогда не посещали пришельцы из космоса. Да и зачем им это?

Ведь в каждой крупинке песка можно найти вселенную.