- Истинно так! Чтобы развиваться, нужно прежде всего иметь желание. А там пока гром не грянет, мужик не перекрестится. А чиновники привыкли "ждать третьего указу". А вся страна шевелится лишь тогда, когда её клюнет в задницу святой покровитель Всея Руси - жареный петух.
В общем Борис Самуилович не советовал мне в одиночку заниматься тем, с чем не справились десятки тысяч людей, работавших в составе крепких организаций. И я с ним согласился. Тем более, вспомнился один забавный случай. Одного знатного оленевода власти решили наградить. Чем наградить? Автомобилем "Волга". И наградили. Доставили новенькую "Волгу" вертолетом прямо к его чуму и сгрузили. Ну а дальше эта машина годами гнила возле чума, ибо подарив машину, власти забыли подарить чукче дороги для нее. Прогрессорство - это попытка подарить пещерному человеку автомобиль. Ездить он конечно научится, но заниматься дорожным строительством, развитием автосервиса, производством ГСМ он не будет. Зачем? Ведь все потребное ему сделает "белый господина"!
Поэтому насчет прогресса, я решил так: умных и талантливых людей вокруг меня будет много. Заставлять их работать не нужно. Они сами этого хотят. Не ниггеры чай! Им только нужно создать подходящие условия.
Сложней дела будут с массовым потребителем научных достижений. Если потребителю ничего в жизни не нужно, то предпочтет любимого во всех смыслах ишака стальному коню. Лишь нужда заставит его менять отношение к прогрессу. Вот эту нужду и нужно суметь породить.
Вопрос о стимулировании труда талантливых ученых и изобретателей меня давно занимал. В принципе, все упиралось в деньги. Вернее в их отсутствие у подходящих для моих целей людей. Тот же Рудольф Дизель потерпел фиаско из-за того, что оказался плохим дельцом и не сумел развить собственное производство. Но почему бы не помочь таким людям? Деньги? С ними у меня проблема. С одной стороны я весьма богат, а с другой стороны богатство это уходит на всякого рода ерунду. Особенно меня поразили расходы связанные с моей коронацией. Эти бы расходы, да на технический прогресс пустить! Тем более, что сейчас эпохальные открытия и изобретения не требуют таких вложений средств, какие потребуются через три десятка лет. Именно сейчас в науку вкладываться выгодней всего. Причем не во всякую науку, а в первую очередь в прикладную. То, что делает наша Академия Наук, сущий мизер в сравнении с потребным. Да и разным она занимается. Открытие очередного астероида или определение состава атмосферы на Венере ничего не дает для развития страны. По-идее такие исследования и финансировать не стоит. Пусть на этом зарабатывают себе славу европейские учёные. Лично я отношусь к таким открытиям так же как и Эдисон: какой мне с этого будет толк? Американцы именно так и относились, делая упор на развитие прикладных наук и лишь много позже они уделили должное внимание наукам фундаментальным.
Итак, правитель нищей страны, то есть я, хочет получить от отечественной науки многое. Поэтому решил вложиться именно в прикладные исследования. Правда, государственное финансирование в чистом виде мне не подходит. Как быть? Чтобы решить этот вопрос, я пригласил себе в гости Дмитрия Ивановича Менделеева. Именно в гости. А чтобы разговор был более свободный, я принял решение угостить учёного шашлычком с коньячком. Причем шашлыки испеку собственноручно. Ну может же царь хоть иногда почудачить! Почему бы не выбрать в качестве одного из хобби именно кулинарию. Шашлычки испечь, ушицу сварить, пельмешки лепить всей семьёй... Ну а царице сам бог велел уметь печь пироги. В общем, посидели мы с Дмитрием Ивановичем душевно. Тот, будучи мужиком неглупым, понимал, что приглашён он не просто лясы точит. Поэтому не стеснялся, принятых в светском обществе церемоний не придерживался и терпеливо ждал момента, когда я заведу разговор о главном. Я для начала и завел разговор о тринитротолуоле.
- Вы о противогрибковом лекарстве? Пока что его выпускают одни немцы.
- А в качестве взрывчатого вещества он каков?
Дмитрий Иванович немного подумал и ответил, что в роли взрывчатки может служить любое органическое вещество. Правда большинство этих веществ инертны и нуждаются в инициирующем заряде. Или в особой обработке некоторыми веществами. Что касается тринитротолуола, то его в качестве взрывчатки никто не применяет и вопрос этот даже не исследован.
Вот тут я и начал настоящий разговор. Я начал химику петь песни о химии. Смешно? Да как сказать. Смотря что о химии говорить. А я говорил про то, что страна, не имеющая ничего кроме угля и соли, на деле может иметь всё. Немцы это всему миру уже доказали. Я говорил о том, что мы, живя в России, буквально ходим по дорогам, вымощенными самородками, но подбираем при этом песчинки. Менделеев сперва отнесся к моим речам с чуть заметной снисходительностью, но потом, когда я заявил о том, что верю в возможность производить из обыкновенного картофеля каучук, его взгляд изменился. Он начал слушать меня предельно внимательно. А я завел разговор о лесохимии, почти слово в слово повторяя слова бригадира лесорубов из фильма "Девчата". Точно так же я пересказывал содержание рекламного мультика хрущевских времен, где расхваливались возможности кукурузы, как сырья для синтеза разнообразной органики. Это все было присказкой. Сказка началась тогда, когда я предложил Дмитрию Ивановичу возглавить некий комитет, который будет финансировать перспективные разработки наших учёных. Менделеев однако не спешил проявлять огромную радость от того, что окажется во главе кассы с деньгами.
- Ваше величество, но почему я? Почему не Академия Наук? Меня как учёного возмущает сама возможность игнорирования её в таком важном деле, как проведение исследований.
- Дмитрий Иванович! Академия Наук есть не только у нас. У англичан, немцев, французов такое учреждение тоже есть. А теперь оцените состояние науки в этих странах и состояние науки именно у нас. А еще практическую отдачу от науки у них и у нас. Вам не кажется, что сравнение будет не в нашу пользу?
- Тем не менее ваше величество, отстранять нашу Академию Наук от проведения исследований не стоит.
- А её никто и не отстраняет. Более того, её даже не ущемляют в финансовом отношении. Пусть эти почтенные люди продолжают делить молекулы на атомы, давыясняют: есть ли жизнь на Марсе? Мы просто облегчим им жизнь, освободив их от необходимости вести прикладные исследования. Зато комитет, возглавляемый вами имея известную самостоятельность, сможет сосредоточиться на работах нужных нашему народному хозяйству. Но это часть его забот. Будет и общественная составляющая его деятельности.
Я исходил из того, что учёные прекрасно друг о друге всё знают. Кто на что способен, чем занят в данный момент и есть ли смысл привлечь его к тем или иным исследованиям. Кроме того, стоит учитывать совместимость характеров. А творческие личности в большинстве своем существа очень капризные. Советский опыт говорил о том, что даже два крупных специалиста в одной конторе - это перебор. Сведи их вместе, и вместо продуктивной работы начнутся склоки. Выход из этого положения был найден троякий: либо под каждого корифея создавать отдельную контору, либо надолго их вместе не сводить, либо всех загонять в "шарагу".
На первый вариант у меня не было столько денег, сколько пришлось бы истратить в реальности. В свое время Сталин пытался идти таким путем. Показательна история развития авиации. Расплодили множество конкурирующих между собой КБ. Каждому гению по КБ! Но обеспечить эти конторы потребным числом инженерно-технических работников не сумели.
Яковлев потом писал в своих мемуарах, что в одной только фирме В. Мессершмитта было занято больше инженеров, чем во всех авиационных КБ Советского Союза! Так, уже в конце 1933 года, за два года до первого вылета "Bf-109", на фирме Мессершмитта было 524 сотрудника. В конце 1943 года их было уже более 2 тысяч человек. А в четырех ведущих авиационных КБ СССР (Поликарпова, Ильюшина, Архангельского, Сухого) по состоянию на 1 января 1940 года было 825 сотруднико. Всего же в составе 17 КБ числилось 1267 конструкторов, этого не хватит для укомплектования кадрами одного крупного авиационного ОКБ. Естественно, что не хватало на всех и производственных мощностей.
