Я почти сжимаю голову от разочарования, когда вихрь мыслей отказывается прекращаться. Перестань думать о возможностях, Мира. Просто сосредоточься на том, что есть. Сейчас мне просто нужно выжить. И если я выживу, первый шаг — убедиться, что этот самец Примус не бросит меня. Второй шаг — спасти его.

— Сколько у нас времени? — Спрашиваю я.

— Мы должны были начать двигаться несколько минут назад.

Я медленно киваю.

— Теперь я достаточно сильна. Пойдем.

Он выглядит неуверенным.

— Яд очень сильный. Если я сейчас расшевелю тебя…

— Я в порядке, — огрызаюсь я. Затем краснею, понижая голос. — Я просто, гм. Мне может понадобиться, чтобы ты снова меня нес.

Примус кивает, тень ухмылки касается его лица. С большим усилием он отодвигает валун от отверстия дерева, открывая оранжевое небо с фиолетовым оттенком. Солнце садится. Мысль наполняет меня страхом. Я пытаюсь представить что-то, от чего даже Пакс не смог бы меня защитить. Что бы это ни было, это не было бы хорошо. Я в этом абсолютно уверена.

Он выносит меня наружу. Осторожно, устраивает меня так, чтобы моя грудь была на его, а голова упиралась в его плечо. Его мощное предплечье и рука держит мои икры, в то время как его бицепс прижимает мои бедра к его телу. Хотя я испытываю боль от яда, я все еще пытаюсь пнуть его за то, что он обращается со мной, как с багажом, даже если его гладкая кожа действительно приятна на ощупь…

Пакс использует ряд пологих корней, чтобы вылезти из непосредственной опасности и в относительную безопасность, обеспечиваемую деревьями и ветвями, которые образуют дуги между ними. Внизу я вижу движение листьев и слышу звуки больших зверей, движущихся незаметно. Но каждый шаг, который мы делаем, отдаляет нас от листьев и успокаивает мой разум. В конце концов, корень переходит в ствол, и нам некуда бежать.

— Держись за меня крепче. Не отпускай.

Я скольжу руками по его мускулистой шее, вдавливая лицо в его кожу. Он двигает руками, чтобы мои ноги обернулись вокруг него, пока я не почувствую, как моя промежность прижата к его боку. Я в ужасе, но мое тело предает меня, когда ритм его шагов создает трения, между нами. Серьезно, Мира? Ты борешься за свою жизнь с каким-то дьяволом джунглей, и это тебя возбуждает? Я достаточно злюсь на себя, чтобы перестать возбуждаться. Немного унижения достаточно на некоторое время.

Но когда Пакс начинает взбираться, и движением снова и снова прижимает меня к себе, чувствительная кожа моей киски натыкается на его мускулистый торс… Это не помогает. Я чувствую, как мои соки смачивают его кожу. И влага только улучшает ощущения. Я сжимаю зубы, пытаясь не издавать ни звука. Не стонать, Мира. Не стонать. Это просто смешно. Но это всего лишь биология… Если бы я ехала на механической горилле, и она вдавливалась в меня, как он, мое тело ответило бы точно так же. По большей части. Ладно, может быть не совсем.

Когда мы, наконец, достигнем вершины дерева, и он отпускает меня. Я стараюсь незаметно прижать блузку к его боку, чтобы вытереть влагу. Но, он должно быть, заметил, что я делаю. Я выпрямляю спину и стараюсь не смотреть ему в глаза. Веди себя достойно, и вы забудете о случившемся… Но потом я увидела выпуклость в его кожаных штанах и чуть не потеряла остатки самообладания. Я стараюсь не пялиться, но я очарована и даже немного напугана.

Он такой большой. Что мне со всем этим делать? Это не проблема… Когда шок немного угасает, я понимаю, что часть меня, может быть, немного больше, чем часть, хочет быть с ним. Это не чисто физическое желание. Меня возбуждает идея протянуть руку через стену, которую он окружает своими эмоциями. Сделать себя значимым в жизни кого-то столь могущественного и столь непостижимого.

6

Пакс

Когда мы достигаем платформы, где безопасно отдохнуть, я предлагаю ей сесть. Густые деревья возвышаются над нами, и мы находимся на одном из многих уплотненных корней, которые люди Примуса используют для строительства домов, деревень и даже городов. Корни между деревьями Лорис тянутся на протяжении многих миль вдоль их высоты, создавая перепончатый горизонт разбитого солнечного света и тени. Если мы поднимемся выше, я знаю, что мы достигнем небольшого поселения на внешних краях территории клана Умани.

Но мой разум дрейфует от ее безопасности достаточно долго, чтобы помнить тепло ее киски на моей коже. Я все еще чувствую, как сохнут соки на моей коже. Пантера внутри меня рычит, чтобы я попробовал ее на вкус, приложил руку к своей плоти и слизал ее, чтобы узнать ее вкус. Но я не животное. Поэтому я сижу неподвижно, изучая ее.

Ее лицо покраснело, что, кажется, происходит часто. Когда я смотрю на эту женщину передо мной, я не могу не думать, что боги послали ее, идеально созданную, чтобы соответствовать моим желаниям, чтобы согнать меня с пути, который я выбрал для себя. Может быть, на самом деле, они… И кем бы я мог быть, чтобы отказаться от дара богов? Нет. Как только я доставлю ее в безопасное место, я вернусь к задаче поиска достойного конца. После того, что я сделал, чему я позволил случиться… Я больше не заслуживаю удовольствия. Единственная честь — найти смерть. И ни одна женщина не изменит этого.

— Куда мы направляемся? — Спрашивает Мира.

— Назад в племя Умани. Я отведу тебя до края его границ, но не более.

— И что дальше? — Спрашивает она.

— Наши пути разойдутся. — Я слышу, как слова покидают мои губы, но не верю им. Я знаю, что это то, что честь заставляет меня делать, но я уже чувствую призыв сделать ее своей и защитить ее.

Она водит пальцами по коленям, глядя вниз.

— Что, если я попрошу тебя взять меня в свой клан вместо этого?

— Мой клан… Это слишком опасно. Много лет там была нескончаемая борьба.

— Ну. Слушай, я буду полностью честна с тобой. Все те люди, которые погибли там на шаттле. Они были важными персонами. Я всего лишь пилот на стажировке. Но это может быть мой шанс. Если ты отвезешь меня в Тольтек, куда мы направлялись, я смогу доказать, что способна делать то, для чего была послана послом Колари. Я встречусь с руководством Тольтека и установлю контакт. Мне просто нужно, чтобы ты взял меня с собой.

Я стараюсь не ухмыляться. Маленькая самка свирепа и предана своей миссии, сохранению ее чести — черты, которых я никогда не видел у самок других видов. Впервые за много лет я чувствую, как будто Примус, которым я был до моего изгнания, снова всплыл. Как будто я медленно хоронил себя под листьями, по одному, так медленно, что я не знал, что это происходит. Эта женщина может быть в состоянии помочь мне, но разве я заслужил такое счастье?

Может и нет. Не важно, заслуживаю я ее или нет, мысль о любом ущербе Мире, неприемлема. И с тех пор, как я высосал яд из ее тела, что-то еще сильнее притягивает меня к ней. Я слышал, что оракулы говорят о связях, образующихся, когда мужчина и женщина, которым суждено быть вместе, обмениваются кровью, но я всегда думал, что это суеверный вздор. Возможно, так и есть, но я почти чувствую, что знаю, где она, даже если не могу ее видеть, как будто могу ее почувствовать.

— Нет, — говорю я наконец. — Тольтек слишком фрагментирован. Не может быть никакого мира. Там ты найдешь только смерть. Или хуже.

Она тяжело сглатывает, потом качает головой.

— Ты можешь отвести меня, или я пойду сама.

Теперь я не потрудился скрыть ухмылку.

— Вот как? — Я спрашиваю, складывая руки. — Тогда я желаю тебе всего наилучшего. Территория Тольтека там, — говорю я, указывая на колючий участок висящих виноградных лоз, который разорвал бы ее мягкую плоть на ленты, если бы она попробовала пройти туда самостоятельно.

Она хмурится, смотря на меня, но встает, поворачивается и идет к виноградным лозам. Дерьмо. Упрямая — я бегу, чтобы схватить ее, прежде чем она достигнет шипов, оттягивая ее назад.