Питер постарался ее успокоить:

— Тауэрс не такой. Начать с того, что он уже не очень молодой. Уверяю тебя, с ним не будет трудно.

— Ты то же самое говорил про того летчика, — возразила Мэри. — Про командира эскадрильи, забыла его фамилию. Который плакал.

Питеру не очень-то приятно было это напоминание.

— Я знаю, им это мучительно. Прийти в чужой дом, видеть ребенка и всякое такое. Но уверяю тебя, этот будет держаться по-другому.

И Мэри покорилась неизбежному.

— А надолго он к нам?

— Только на субботний вечер. Он сказал, в воскресенье ему надо вернуться на «Скорпион».

— Ну, если он только раз переночует, это еще не беда… — Мэри нахмурилась, минуту поразмыслила. — Главное, надо чем-то его занять. Чтобы он не оставался сам по себе. Ни минуты не скучал бы. Вот почему мы сплоховали с тем летчиком. Не знаешь, какой-нибудь спорт он любит?

— Плавать любит, — сказал Питер. — Он говорил, что рад бы поплавать.

— А ходить под парусом? В субботу будут гонки.

— Я не спрашивал. Наверно он это умеет. Видно, что человек спортивный.

Мэри пригубила пиво.

— Можно сводить его в кино, — сказала она раздумчиво.

— А какую картину сейчас крутят?

— Не знаю. Да это неважно, лишь бы чем-то его занять.

— А вдруг будет фильм об Америке, это не годится, — сказал Питер. — Еще угодим на такой, который снимали в его родном городе.

Мэри даже вздрогнула, посмотрела испуганно.

— Вот был бы ужас! А кстати, откуда он родом? Из какого штата?

— Понятия не имею. Я не спрашивал.

— О, господи. Надо же на вечер найти ему какое-то развлечение. Пожалуй, безопаснее всего английские фильмы, но, может быть, сейчас ни одного не крутят.

— Давай позовем гостей, — предложил Питер.

— Да, придется, если ни одна английская картина не идет. Пожалуй, это самое лучшее. — Мэри призадумалась, спросила: — Ты не знаешь, был он женат?

— Не знаю. Уж наверно был.

— Я думаю, можно позвать Мойру Дэвидсон, вот кто нас выручит, — продолжала вслух размышлять Мэри. — Если только она не занята.

— И если не пьяная, — вставил Питер.

— Не все же время она пьет, — возразила жена. — А с ней будет веселее.

— Неплохая мысль, — согласился Питер. — Я бы заранее предупредил Мойру, какая у нее задача. Чтобы он ни минуты не скучал. — И, помедлив, прибавил: — Ни так, ни в постели.

— Сам знаешь, у Мойры до этого не доходит. Все одна видимость.

— Думай как тебе приятнее, — ухмыльнулся Питер.

Вечером они позвонили Мойре Дэвидсон и пригласили ее.

— Питер счел своим долгом его позвать, — объяснила Мэри. — Ведь это его новый командир. Но ты сама знаешь, какие они все и каково им это: попадают в семейный дом, а там детишки, и пахнет пеленками, и в горячей воде подогревается бутылочка с молоком, и всякое такое. Вот мы и подумали — немножко наведем порядок, уберем все это подальше, с глаз долой и постараемся, чтобы ему было весело, понимаешь, надо все время как-то его развлекать. Беда в том, что меня связывает Дженнифер. Может быть, ты придешь и поможешь, дорогая? Боюсь, ночевать тебе придется на раскладушке в гостиной или, если хочешь, на веранде. Это только на субботу и воскресенье. Мы думаем, надо, чтобы он все время был занят. Ни на минуту не оставлять его одного. Пожалуй, устроим в субботу небольшую вечеринку, позовем кое-кого.

— Похоже, не очень-то будет весело, — заметила мисс Дэвидсон. — Скажи, а он совсем невозможный? Не станет рыдать в моих объятиях и говорить, что я в точности похожа на его покойницу жену? Видала я таких.

— Не знаю, все может быть, — неуверенно сказала Мэри. — Я его еще не видела. Подожди минутку, сейчас спрошу Питера. — И, возвратясь к телефону, заявила: — Мойра, Питер говорит, этот капитан, когда напьется, задаст тебе жару.

— Так-то лучше, — сказала мисс Дэвидсон. — Ладно, в субботу я с утра у вас. Кстати, джин я больше не пью.

— Не пьешь джин?

— Вредная штука. Разъедает все внутренности, от него язвы. У меня каждое утро язвы, вот я его и бросила. Перешла на коньяк. К концу недели шестую бутылку прикончу. Коньяку можно выпить сколько угодно.

В субботу утром Питер Холмс на велосипеде отправился на станцию. Здесь он встретил Мойру Дэвидсон. Она была тоненькая, очень белокожая, с прямыми светлыми волосами, ее отцу принадлежала небольшая скотоводческая ферма Харкауэй близ Бервика. На станцию Мойра приехала в фасонистой коляске о четырех колесах, отыскавшейся год назад на складе старых автомобилей и за немалые деньги переделанной на конную тягу: в оглоблях красуется очень недурная бойкая серая кобылка, на Мойре ярчайшие красные брюки, того же цвета блузка, и губная помада, и ногти на руках и ногах, все в тон. Она помахала рукой подошедшему к лошади Питеру, соскочила на землю и небрежно привязала вожжи к перилам, у которых когда-то выстраивалась очередь в ожидании автобуса.

— Привет, Питер, — сказала она. — Мой кавалер еще не явился?

— Явится с этим поездом. А ты когда же выехала из дому? — До Фолмута ей надо было одолеть двадцать миль.

— В восемь. Просто жуть.

— Позавтракала?

Она кивнула:

— Коньяком. И не возьмусь больше за вожжи, пока не хлебну еще.

Питер озабоченно посмотрел на нее.

— И ты ничего не ела?

— Есть? Яичницу с ветчиной и прочую дрянь? Милый мальчик, вчера у Саймсов была вечеринка. И меня потом стошнило.

Они пошли к платформе встречать поезд.

— Когда же ты легла спать? — спросил Питер.

— Около половины третьего.

— Не знаю, как ты выдерживаешь. Я бы не смог.

— А я могу. Я могу вести такую жизнь, сколько потребуется, а осталось уже недолго. Так зачем тратить время на сон? — Она засмеялась, смешок прозвучал не совсем естественно. — Никакого смысла.

Питер не ответил, в сущности, она совершенно права, только он-то устроен иначе. Они постояли на платформе, пока не подошел поезд, и встретили капитана Тауэрса. Он приехал в штатском — легкая серая куртка и спортивные светло-коричневые брюки, в их покрое что-то американское, и он выделяется среди толпы, сразу видно иностранца.

Питер познакомил его с Мойрой. Когда спускались с платформы, американец сказал: