Толстяк вываливается из саней

Гериберт вырезал формочками рождественские печенья-звездочки, а его мама замешивала новую порцию теста с корицей, как вдруг с грохотом хлопнула входная дверь. Гериберт тут же рванулся в прихожую, где с растерянным видом и смущенной улыбкой топтался отец. Сперва Гериберту показалось, что у отца из пасти свисает длинный язык, но потом он рассмотрел, что это красная шапка. Подошедшая мама задумчиво поглядела на мужа, еще задумчивее — на шапку и наконец сказала:

— Что-то мне подсказывает, что Рождество в этом году отменяется.

— Это почему же? — спросил Гериберт.

— Потому что твой папа, похоже, угробил Деда Мороза.

Отец немного оживился:

— Мммм, ффссё сооффсеем ныы ттакк.

Жена вынула у него из пасти красную шапку, и отец уже более внятно произнес в своё оправдание:

— Все было совсем не так. Я только сбросил с саней какого-то толстяка в красной шубе. А больше ничегошеньки и не случилось, так какое это имеет отношение к Рождеству?

— Так этот человек сидел в санях?

— Пока я его из них не выронил, я же сказал.

— А зачем, позволь поинтересоваться, ты его выронил?

— Чтобы получше рассмотреть тех смешных животин, которых он запряг в свою колымагу.

— Я думаю, — сказала мама, — что нам нужно поближе рассмотреть владельца этой шапки, если он еще жив, конечно.

— И ты нас туда отведешь, Эрвин, — объявила она тоном, не терпящим возражений.

В саванне уже начало смеркаться. Им не пришлось далеко идти к месту происшествия — или, как выражался отец, к столу № 17.

Странно звучит, не правда ли? А дело в том, что отец Гериберта разбил всю территорию вокруг дома на маленькие участки, которые назвал «столами» и пронумеровал от № 1 до № 33. Нет, отец Гериберта отнюдь не был владельцем ресторана и не подавал блюда на стол № 17. Напротив, обычно он сам любил там откушать, причем предпочитал сырое мясо. Да, сырое мясо, еще покрывавшее кости животных, которые, конечно, отнюдь не добровольно соглашались на то, чтобы быть съеденными. Да их согласие и не понравилось бы отцу Гериберта. Тогда получилось бы, что это вовсе не охота, а ведь Эрвин был львом (так же, как его сын Гериберт и жена Рита) и охота на обладателей сырого мяса была его любимым занятием. Для львиной семьи в этом нет ничего необычного. И в львиной стае всегда живут только львы, а вовсе не официанты или владельцы ресторанов.

Правда, в глубине души отец Гериберта не верил, что его сын — лев, поскольку львы не могут быть очкариками-вегетарианцами, всегда готовыми прийти на помощь. А Гериберт именно таким и был — носящим очки вегетарианцем. В отце тлело смутное подозрение, что его сына при рождении подменили. Такое случалось не так уж редко, потому что местный доктор был уже очень старым и очень близоруким. Паша и Эмилия, дружная львиная супружеская пара, два года назад явились домой с сыном весьма странного вида, и только спустя год выяснилось, что этот сын — зебра. А их настоящий ребенок, естественно, жил в стаде зебр, и позднее оказалось совсем непросто растолковать малышу, что ему следует питаться этими самыми зебрами. Так что Гериберт вполне мог оказаться зеброй… Или, чего доброго, он — жираф? Короткошеий жираф, которого не признали родители и потому подбросили Эрвину с Ритой. Да, именно так оно, видимо, и случилось. И теперь у него на шее висит жираф без шеи. Обо всем этом, наверное, и размышлял Эрвин, провожая свою семью к столу № 17.

По саванне были разбросаны бесчисленные пакеты и коробки, а рядом с опрокинутыми санями валялось два тщательно обглоданных оленьих скелета. Под баобабом сидел одетый слишком тепло для этих мест дородный мужчина в красной шубе и, морщась от боли, тер себе то одну, то другую ногу.

— Ради бога, близко не подпускайте ко мне этого идиота, — закричал он, едва заметив отца Гериберта.

— Как вы разговариваете с вожаком стаи! — возмутился отец, впрочем, не особенно убедительно.

— Вы его родственница? — спросил человек маму.

— Жена.

— В таком случае искренне вам сочувствую. Не хотелось бы мне сейчас оказаться в шкуре вашего мужа.

Между тем Гериберт внимательно осмотрел место происшествия и спросил:

— А где два других оленя?

— Они убежали после того, как эта дурья башка сожрал двух их коллег.

— Дурья башка?! Ты что себе воображаешь, мешок с салом? — в негодовании закричал отец. Тут, я думаю, нам лучше отойти куда-нибудь в сторонку, чтобы спокойно и по порядку продолжить нашу историю, а Эрвин и толстяк в красной шубе пусть пока выльют друг на друга весь запас бранных слов, которые мы, уважая наших читателей, не станем здесь повторять.

Однако мы вполне можем понять возмущение толстяка, еще несколько минут назад гордо восседавшего в санях, с огромной скоростью летящих по приятно теплому воздуху вечерней саванны. В сани, как вы знаете из тысяч рассказов и картинок, была запряжена четверка благородных северных оленей. Гериберт, конечно, удивился:

— А как вас занесло в Африку? Ведь до Рождества еще целых четыре недели.

— Сам знаю, — проворчал Дел Мороз (а это, несомненно, был он). — Я проводил, э-э, испытательный полет. Олени должны потренироваться, а мне нужно привыкнуть к саням и, кроме того, посмотреть, сколько подарков я смогу увезти за раз. А чего ты, собственно, от меня хочешь, маль…

— Гериберт, меня зовут Гериберт.

— Хо-хо-хо, — Дед Мороз затрясся от удовольствия, — Герибчишка, Герибочишка, мне это нравится.

— Прекрати сейчас же паясничать, мешок с салом, моего сына зовут Гериберт, ясно?

Гериберт изумленно посмотрел на отца, от которого не ожидал такой семейной солидарности. Но лев не может позволить всякому заезжему Деду Морозу оскорблять своего сына, даже если сын, возможно, и жираф.

— Все в порядке, папа, этот господин, похоже, чуточку перевозбудился, но тут есть доля и твоей вины.

Итак, нам теперь известно, что Дед Мороз проводил испытательный полет. Для этого, как мы видим, он выбрал саванну, иначе бы он здесь не лежал. Очевидно, он летел слишком низко, по крайней мере, мы можем это предположить, иначе отец Гериберта до него бы не дотянулся.

Наше предположение нас не обманывает, Дед Мороз действительно летел довольно низко, так как еще не совсем приловчился к саням — а кроме того, он хотел напугать отца Гериберта, который повернулся к нему спиной и, казалось, совсем не замечал его. В общем, Дед Мороз собрался пролететь вплотную за спиной Эрвина, чтобы потом от души посмеяться над его испугом. Можно простить это Деду Морозу — ему нечасто выпадает возможность для подобных довольно безобидных шуток. Разумеется, Дед Мороз не знал об одном из классических трюков Эрвина, который назывался «Сделай-вид-будто-ни-на-что-не-спо-собен». Эрвин владел им в совершенстве. И когда применял, то и вправду выглядел невероятно старым, дряхлым, седым и практически глухим — такому льву так и хочется подложить свинью!

На самом же деле отец Гериберта всеми фибрами тела почувствовал приближение пятерых обладателей сырого мяса. Глянув уголком глаза, Эрвин решил, что к нему приближаются четыре белохвостые антилопы или же четыре гну, и когда сани Деда Мороза оказались прямо позади него, он, ловко извернувшись, подскочил высоко в воздух, все быстрей, как казалось, разгоняясь в полете, взял курс на объятого ужасом Деда Мороза и ударом лапы выдернул его из саней. Крепко ухватившись за сани, лев заставил их опуститься на землю и затормозил, после чего набил себе живот двумя северными оленями.