Она вспомнила то время, когда они с Биллом собирались пожениться. Он тогда еще учился в колледже, и им не хватало денег, но они не сдавались и, в конце концов, добились своего, потому что не могли друг без друга жить. Потом, когда дела у Билла пошли в гору и он сделал карьеру, они разбогатели и постепенно стали приобретать машины получше, дома попросторней, одежду подороже… и все больше и больше вещей. Какими ненужными сейчас казались ей все эти вещи. Теперь уже было совсем не важно, богата она или бедна. Ей нужен только Билл, а все остальное не имеет значения. Билл – ее единственное желание. С Биллом рай в шалаше.

Только бы он вернулся.

Карен Чиаппароне вдруг спросила:

– Мама, а почему папа не звонит? Ведь он всегда звонит нам, когда бывает в отъезде.

– Он звонил сегодня, – солгала Рути. – У него все хорошо.

– Почему же он звонил, когда я была в школе? Мне тоже хочется с ним поговорить.

– Деточка, из Тегерана очень трудно дозвониться. Линия сильно перегружена, поэтому ему приходится звонить не когда хочется, а когда можно.

– Ну-у…

Карен отправилась смотреть телевизор, а Рути села и задумалась. Ей становилось все труднее говорить окружающим неправду о Поле.

Именно поэтому она уехала из Чикаго в Даллас! Живя с родителями, невозможно было утаить от них случившееся с Полом несчастье. Мать то и дело спрашивала ее:

– Почему тебе постоянно звонит Росс? Почему так часто звонят другие ребята из ЭДС?

– Ну ты же знаешь, они просто хотят убедиться, что у нас все в порядке, – обычно отвечала Рути и при этом принужденно улыбалась.

– Росс очень любезен. Хорошо, что он нас не забывает.

Здесь, в Далласе, она, по крайней мере, могла открыто беседовать с другими сотрудниками ЭДС. Более того, сейчас уже ясно, что иранский филиал компании закроется и Полу какое-то время придется работать в штаб-квартире ЭДС. Значит, жить они будут в Далласе. К тому же Карен и Энн Мэри предстоит учеба в школе.

Все они жили у Джима и Кэти Найфелеров. Кэти относилась к ним с особым сочувствием, поскольку ее муж был одним из четырех сотрудников ЭДС, чьи паспорта первоначально затребовал Дэдгар. Если бы Джим находился в то время в Иране, он попал бы в тюрьму вместе с Полом и Биллом. «Оставайтесь с нами, – предложила Кэти. – Самое большее через неделю все образуется и Пол вернется домой». Так она думала в начале января. Теперь Рути хотела съехать и снять себе квартиру, но Кэти и слышать об этом не желала.

Сейчас Кэти была в парикмахерской, дети смотрели телевизор в одной из комнат, а Джим еще не пришел с работы. Рути осталась наедине со своими мыслями. С помощью Кэти она старалась заниматься делом и не выказывать слабости. Она устроила в школу Карен и подыскала место в детском саду для Энн Мэри, ходила завтракать вместе с Кэти и женами других сотрудников ЭДС – Мэри Булвэр, Лиз Коберн, Мэри Скалли, Маревой Дэвис и Тони Дворанчик, писала веселые и полные оптимизма письма Полу, выслушивала по телефону его не менее радужные и обнадеживающие ответы на них из Тегерана, ходила за покупками и посещала званые обеды.

Рути потратила массу времени на поиски дома. Она плохо знала Даллас, но слышала, как Пол однажды сказал, район автострады Сентрал Экспрессуэй просто ужасен. Поэтому она старалась найти что-нибудь подходящее в стороне от него. Наконец, она отыскала дом, который ей понравился, и решила его купить. Теперь Пол сможет вернуться именно в свой дом, правда, для этого предстояло уладить кое-какие юридические формальности, поскольку в отсутствие Пола некому было подписать бумаги. Однако Том Уолтер взялся ей помочь.

Рути изо всех сил старалась выглядеть бодрой, но в душе она чувствовала, что погибает.

По ночам она спала не более часа, то и дело просыпаясь и холодея от ужаса при мысли о том, что, может быть, никогда больше не увидит Пола. Она пыталась представить себе, что будет делать, если он не вернется. Скорее всего, она уедет в Чикаго и на некоторое время останется у родителей, но жить с ними постоянно ей бы не хотелось. Конечно, она могла бы найти работу. Но ее беспокоило совсем не то, как прокормиться без мужа. Она бы сумела о себе позаботиться. Ей невыносима была сама мысль о том, что теперь уже всегда придется жить без Пола. У нее просто в голове не укладывалось, как это Пола может не быть. Что тогда делать, о ком заботиться, чего желать, где искать счастья? Ведь она полностью зависела от него. Без него нет жизни.

Рути услышала шум подъезжающей машины. Наверное, это Джим возвращается с работы. Может быть, он узнал что-нибудь новое.

Через минуту Джим вошел в комнату.

– Привет, Рути. А Кэти что, нет дома?

– Она в парикмахерской. Что они предприняли сегодня?

– Видишь ли…

По выражению его лица она поняла, что он не скажет ей ничего хорошего. Новости были невеселые, и Джим думал, как ей преподнести их, чтобы хоть чем-то обнадежить.

– Видишь ли, сегодня намечалась встреча, где можно было бы завести речь о выкупе, но иранцы на нее не явились. Завтра…

– Но почему? – с трудом сохраняя спокойствие, спросила Рути. – Почему они назначают встречи, а сами на них не являются?

– Понимаешь, иногда их призывают бастовать, а часто бывает, что они просто не могут проехать по городу из-за… нескончаемых демонстраций на улицах, ну и по разным другим причинам…

Рути казалось, что уже несколько недель она слышит одно и то же. Все задерживается, откладывается, срывается.

– Но, Джим… – обратилась она к нему и не смогла продолжать. Слезы потекли у нее по щекам, и ей никак не удавалось справиться с ними. – Джим… – У нее перехватило дыхание, и она вновь замолчала. «Мне ведь нужен мой муж, только и всего», – подумала она. Джим стоял перед ней беспомощный и смущенно глядел на нее. Ей не под силу стало скрывать свои страдания, она совсем расплакалась, выбежала из комнаты в спальню и упала на кровать. Ее душили рыдания.

Лиз Коберн потягивала коктейль. Напротив нее за столом сидели жена Пэта Скалли, Мэри, и супруга другого сотрудника ЭДС, эвакуированная из Ирана, Тони Дворанчик. Все трое собрались в далласском ресторане «Ресайпс», расположенном на Гринвилл-авеню. Они пили земляничный коктейль «Дайкири».

Муж Тони Дворанчик находился здесь, в Далласе. Лиз знала, что Пэт Скалли испарился, как и Джей, вероятно, уехал куда-нибудь в Европу. А тут из того, что говорила Мэри Скалли, выходило, что Пэт отправился вовсе не в Европу, а в Иран.

– Разве Пэт в Тегеране? – спросила она.

– Думаю, они все в Тегеране, – ответила Мэри.

Лиз ужаснулась.

«Джей в Тегеране…» Она почувствовала, что сейчас расплачется. Ведь он сказал ей, что уезжает в Париж. Зачем он обманул ее? Пэт Скалли же не стал скрывать правду от Мэри. Да, Джей не похож на других. Обычно мужчины играют в покер несколько часов. А Джей так увлекается, что может просидеть за карточным столом всю ночь напролет, да еще и следующий день. «Нормальные» мужчины играют в гольф до девяти-восемнадцати лунок, а Джей не успокоится, пока не загонит мяч в тридцать шесть. Большинство мужчин стараются найти работу попрестижней, а Джей вкалывает в ЭДС. Даже в армии, когда он и Пэт были еще мальчишками, неоперившимися юнцами, Джей добровольно пошел на выполнение наиболее опасных заданий. Он стал пилотом вертолетной службы. Теперь он отправился в Иран в самый разгар революции в этой стране. «Он неисправим, – с горечью подумала Лиз, – уехал, наврал мне и теперь рискует жизнью». Ее вдруг охватила дрожь. Лиз была в шоке. Он больше не вернется. Она похолодела от ужаса. Живым ему оттуда не выбраться.

Перо недолго радовался успеху. Да, ему удалось проникнуть в тюрьму. Здесь он перехитрил Дэдгара. Сумел он подбодрить и Пола с Биллом. Но все козыри остались в руках у Дэдгара. Прожив шесть дней в Тегеране, Перо понял, почему его политическое давление на Вашингтон не дало результатов. Старый иранский режим боролся за выживание и уже не был хозяином положения в стране. Даже если Пола и Билла освободят под залог – а до этого еще очень далеко, – их все равно не выпустят из Ирана. Да и план Саймонса рухнул, поскольку узников перевели в другую тюрьму. Положение казалось безнадежным.