Дождь, начавшийся с вечера как изморось, ночью превратился в ливень и шел до сих пор. Крупные холодные капли падали стеной. Края брюк Джерри Марра были забрызганы, туфли промокли насквозь, а светло-коричневый плащ под дождем превратился в темно-коричневый.

Марр стоял перед дверью офиса, пытаясь мокрыми замерзшими пальцами вставить ключ в замок. Наконец это ему удалось, он повернул ключ, открыл дверь и включил свет. Его офис представлял собой когда-то обычную комнату, которая теперь была разделена матовой стеклянной перегородкой на крошечную приемную и средних размеров кабинет.

Джерри наклонился, чтобы поднять пришедшую почту. Почта состояла из двух писем, адресованных Джерри Марру, детективное агентство. Марр разглядывал письма, а с полей его шляпы капала вода. Оба конверта по виду были очень похожи на рассылаемые частной первоклассной почтой, но опытный детектив мгновенно понял, что на самом деле это рекламные проспекты, за полцены доставляемые почтой.

Джерри прямиком отправил их в корзину для мусора, даже не потрудившись распечатать. Он снял шляпу и стряхнул с нее дождевую влагу. Затем повесил ее на крючок, вбитый рядом с зеркалом, и осторожно высвободился из мокрого плаща. Повесив плащ, он достал из бокового кармана свернутую газету и направился в кабинет, чтобы почитать об убийстве Элейн Диксмер.

Вероятно, другие читатели газеты набросились на эту статью из какого-то мрачного любопытства или ради того, чтобы посмаковать подробности очередной скандальной истории. Но Джерри Марр делал это лишь из деловых побуждений. В его позе не было ничего расслабленного, он весь подобрался, как охотничий пес, учуявший дичь. Упершись локтями в столешницу и придерживая руками листы газеты, он, сосредоточенно нахмурившись, изучал содержание статьи.

Закончив читать, он оттолкнул дешевое скрипучее вращающееся кресло от узкого письменного стола, подошел к окну, залюбовался непрестанно льющимися потоками дождя, которые падали на стеклянную крышу ресторана, расположенного двумя этажами ниже. Через несколько секунд он резко развернулся на каблуках, снова уселся в свое вращающееся кресло и раскрыл перед собой газету. Он читал ее страница за страницей, внимательно изучая все статьи и хроники, имеющие касательство к криминальным новостям.

На четвертой странице он заметил заголовок: «Кто-то рассыпает гвозди на дорогах в районе Гайд-парка».

Марр прищурился и сосредоточенно прочел хронику, в которой сообщалось, что таинственный «рассыпатель гвоздей», который в течение всей прошлой недели рассыпал большие кровельные гвозди на различных улицах города, снова принялся за рассыпку гвоздей в районе Гайд-парка. Некий автомобилист заявил в полицию о том, что заметил на улице в районе Гайд-парка человека с метлой, который сметал с дороги кровельные гвозди. Поскольку автомобилист не видел рядом никакой машины, то он сделал вывод, что человек с метлой был одним из обитателей домов, расположенных в этом районе, который по собственной инициативе решил очистить дорогу от рассыпанных на ней гвоздей.

Так как никаких жалоб в полицию не поступало, то в расследовании этих хулиганских выходок полиция особенно не усердствовала.

Марр, который был убежден, что самые существенные улики всегда связаны с кажущимися совершенно незначительными фактами, занес в свою записную книжку имя и адрес автомобилиста. Короткий поиск в телефонном справочнике – и Марр набрал номер телефона. Трубку сняла женщина.

– Автомобильный клуб, – представился Марр. – Могу ли я поговорить с человеком, который заявил в полицию о том, что он обнаружил кровельные гвозди на проезжей части дороги в районе Гайд-парка?

После небольшой паузы в трубке послышался мужской голос:

– Говорит Клайд Тримбл. Что вы хотите узнать?

– В каком точно месте вы наткнулись на те гвозди? – спросил Марр.

– Я не натыкался на них, – объяснил Тримбл. – Шел дождь, и я заметил человека прямо посреди дороги. Я подумал, что это, наверное, грабитель, и резко свернул в сторону. Потом я увидел, что у человека в руках метла и он сметает с дороги гвозди. Он помахал мне рукой, чтобы я проезжал. Я решил, что он из автоклуба, но тут я припомнил, что рядом с ним не было его машины. И я сообщил про человека и про гвозди в полицию. Но полиция ничего не предприняла по этому поводу.

– Это произошло вечером во вторник?

– Да.

– Где конкретно находилось то место в районе Гайд-парка?

– Не помню, – ответил Тримбл. – Где-то неподалеку от Белтон-Драйв.

– Вы помните время, когда это произошло?

– Приблизительно около девяти часов вечера.

– Вы можете описать этого человека? – спросил Марр.

– Нет, не могу. Знаете, как бывает в позднее время. Шел дождь, и я очень спешил. Я ехал из Сентервилля и, чтобы срезать путь, повернул на Гарвер-Вэй, взобрался по склону холма и спустился через район Гайд-парка. Мне так ближе добираться до дому.

– Значит, это произошло на Белтон-Драйв?

– Именно так. Как раз за несколько метров перед поворотом на Олив-стрит.

– Хорошо. Мы разберемся с этим, – сказал Марр и положил трубку прежде, чем его собеседник начал бы задавать ему нежелательные вопросы.

Марр развернул карту-схему города и понял, что происшествие с гвоздями было совсем недалеко от того места, где убили Элейн Диксмер. Значение этого совпадения, если в совпадении, конечно, было какое-либо значение, ускользнуло от полиции, так как мелкие жалобы поступали в полицию сплошным потоком, а затем этот поток распределялся по разным отделам, и факты просто никто пока не соединил воедино.

Но у Джерри Марра было больше времени, да и любопытством он не был обделен, поэтому он и пытался как-то связать в уме эти факты. Надо сказать, что даже при его богатом воображении ему не очень-то верилось в то, что между человеком, сметающим с дороги кровельные гвозди, и убийством есть какая-то связь. И все же Джерри понимал, что для его сограждан весьма необычно добровольно выйти в ливень из дому и начать мести с дороги гвозди в заботе о безопасности проезжающих автомобилистов.

Он оттолкнул кресло, встал, закурил сигарету и задумался. Казалось, его проницательный взгляд проникал сквозь мрачные стены его жалкого офиса. Его воображение – качество, которого, по его мнению, катастрофически не хватало полицейским, – лихорадочно работало.

Внезапно он погасил сигарету, вышел в узкую приемную, взял с полки пластиковую карточку с нарисованным на ней будильником с двумя латунными стрелками. На карточке было написано: «Уехал по делам. Буду в…»

Марр установил стрелки часов на десять тридцать, надел свою сырую шляпу, втиснулся в непросохший плащ, выключил свет, повесил на дверь табличку и нырнул на улицу, под дождь.

Он держал свой потрепанный дешевый автомобильчик на стоянке напротив дома. Сторож автостоянки, сидевший в застекленной кабине, стекла которой запотели от зажженной газовой плитки, узнал Марра и махнул рукой в направлении его машины.

Джерри прошлепал по лужам, открыл дверцу машины, завел мотор, включил «дворники» и выехал со стоянки.

Белтон-Драйв ответвлялась от Олив-стрит и, петляя, шла вверх между двумя холмами. В потоках непрекращающегося дождя узкая улица была похожа на вьющуюся по дну каньона блестящую змею. Дальше, за холмами, высокие горы Южной Калифорнии врастали в свинцовые, наполненные влагой тучи, зловеще нависающие над белыми домиками, рассыпавшимися по холмам вокруг Белтон-Драйв.

Джерри Марр включил вторую передачу, и его машина медленно, но упорно поползла вверх. Дом, где была убита Элейн Диксмер, выглядел темным и заброшенным. В газетах этот дом описывался как «экзотическое любовное гнездышко». Сейчас, сумрачным дождливым утром, дом казался таким же мрачным и безжизненным, как гостиная ночного клуба в девять утра.

Перед домом были припаркованы две машины. На лобовом стекле одной из них была видна табличка «Пресса». Второй автомобиль был частным, и сразу бросалось в глаза, что его владелец, выбирая автомобиль, ориентировался прежде всего на высокую цену, а не на характеристики.