Пруд был почти шестьдесят пять футов в поперечнике; вдоль берега тянулась колючая проволока. За крепко запертыми воротами, ведущими в загон для крокодилов, виднелась пристань, где стояли две больших моторки, выкрашенные в темно-зеленый защитный цвет, и еще одно судно – то самое, которое Флинт видел у пристани в Вермильоне. Причал почти на восемь футов поднимался над прудом, и на самом краю его стояла электрическая лебедка, которую, как понял Флинт, использовали для погрузки крокодилов на судно. Когда Пелвиса с Флинтом привезли сюда, начались горячие споры насчет того, что с ними делать, пока “он” – кто бы “он” ни был – не проснется. В конце концов Док приказал Митчу посадить их в эту лодчонку и поставить ее на якорь посередине пруда.

Потом асе принялись развлекаться:

– Эй, урод! Почему бы вам с Элвисом не искупаться? – Но потом, когда солнце поднялось выше. Док и его подручные разошлись. Впрочем, Флинт знал, что они еще не раз будут подходить к краю причала, выкрикивать оскорбления, смеяться и опять уходить, чтобы не торчать на жаре. Пелвис, с тех пор как получил по зубам, не произнес ни единого слова. Флинт решил, что это последствия шока. Монти уволок Мамми с собой, и когда последний раз этот сукин сын приходил навестить их, собаки с ним не было.

А потом Флинт почувствовал запах жаркого.

Дальше за лодками причал уходил к странному сооружению: большому сельскому дому, стоящему на деревянных сваях прямо над водой. Он выглядел так, как будто его взяли в каком-нибудь обычном американском городке, подняли вертолетом и перенесли сюда на зависть всем соседям. Там был плавательный бассейн с мостиком красного дерева – стандартной конструкции, из тех, что продаются в комплекте вместе с необходимым набором инструментов для сборки – только здесь бассейн стоял не на земле, а размещался на платформе над болотом. Кроме него, на платформе стояла полка с гантелями, гимнастическая скамья и велотренажер. Рядом была еще одна такая же платформа, накрытая парусиновым тентом в белую и синюю полоску, а на крыше дома стояла спутниковая телевизионная антенна-тарелка.

От дома вели переходы к трем другим деревянным строениям, поменьше. От одного из них тянулись кабели, и Флинт решил, что там генератор. Пруд для крокодилов, пристань и плавательный бассейн находились под открытым небом, но дом был прикрыт густыми деревьями. Почти к самому дому подходил канал; на воде покачивались красные буи, обозначающие фарватер.

Изучая окрестности. Флинт заметил деревянную сторожевую вышку, футов в пятьдесят высотой, укрытую среди деревьев при входе в канал. На самом верху сидел часовой и читал журнал; рядом с ним к перилам была прислонена винтовка. Через определенный промежуток времени он вставал, оглядывал в бинокль горизонт, потом садился и вновь погружался в чтение.

– Мы, – сказал Флинт, – в глубоком дерьме. Пелвис молчал; глаза его блуждали.

– Эйсли? Перестань сейчас же, слышишь меня? Ответа не было. Тонкая нить слюны сползла с разбитой губы двойника Пресли.

– Как насчет того, чтобы что-то сказать? – спросил Флинт.

Пелвис низко опустил голову и уставился на дно лодки.

Флинт понюхал воздух; жареным мясом пахло все сильнее, и он предположил, что бедная Мамми, вероятно, пошла на завтрак этому сукиному сыну Монти. Судя по горестному виду Пелвиса, он, несомненно, думал о том же.

– Эй, надо бы нам выбираться отсюда, – сделал Флинт очередную попытку и тут подумал, что это была самая глупая вещь, которую он сказал за всю свою жизнь. – Не вздумай уйти один и бросить меня здесь, слышишь?

Пелвис покачал головой и сделал глотательное движение.

Мимо лодки проплыл крокодил – так близко, что Флинт мог ткнуть его в глаз, если бы не боялся потерять руку. Ну, это бы еще ничего: у него осталось бы еще две. Не распускайся! Держи под контролем. Пока тебя не начали закапывать, ты еще жив. Держись.

– Готов поспорить, это все просто ошибка, – сказал он вслух. – Когда этот “он” выспится, мы расскажем ему нашу историю, и он тут же нас отпустит. – У Флинта перехватило горло. – Я имею в виду – вышвырнет нас отсюда. – Молчание Эйсли пугало Флинта. Он так привык к его болтовне, что тишина доводила его до безумия. – Эйсли, послушай. Мы ведь еще не пропали. Пелвис? Ну же, поговори со мной.

Никакой реакции.

Флинт наклонился вперед.

– Сесил, – сказал он. – Я ударю тебя, если ты не взглянешь на меня и не скажешь чего-нибудь.

И эта угроза была бесполезной. Флинт закрыл глаза и прижал свободную руку ко лбу. Рука Клинта неожиданно дернулась, а потом неподвижно повисла.

– Как ты назвал меня?

Флинт открыл глаза. Эйсли поднял голову.

– Ты назвал меня Сесил? – Его разбитая губа опять лопнула, и на ней сверкала капелька свежей крови.

– Да, наверное. – Флинт почувствовал облегчение. – Ну, слава Богу, ты вернулся! Позволь мне сказать, что сейчас не время распускать нюни! Мы должны держать себя в руках! Как я уже говорил, когда этот малый проснется и мы расскажем ему, что все это лишь ошибка…

– Сесил, – прошептал Пелвис, и слабая улыбка скользнула по его разбитым губам. Потом она исчезла. Его глаза были очень-очень темными. – Я думаю… Они изжарили Мамми, – глухо сказал он.

– Нет, что ты, нет! – Нужно поддерживать его, нельзя дать ему снова раскиснуть! – Этот придурок хотел только тебя попугать! Слушай, брось эти мысли. У нас и без того есть о чем подумать.

– Например? О том, кого из нас они убьют первым? – Эйсли сощурился от солнца. – Меня это не интересует. Нам отсюда не выбраться.

– Вот видишь? Поэтому ты никогда не станешь хорошим охотником за наградой. Никогда. Потому что ты трус. Ноя, Божьей милостью, далеко не трус. – Флинт чувствовал, как кровь приливает к лицу. Он должен успокоиться, иначе его хватит солнечный удар. – Я сказал, что возьму Ламберта, и я его взял, разве не так?

– Да, так точно, сэр. Хотя я не думаю, что нам удастся воспользоваться этими деньгами.

– Ты сиди и наблюдай, – сказал ему Флинт. – Случай представится. – Ой почувствовал, что его собственный рассудок тоже дает сбои. Самоконтроль! Иначе можно сломаться. Флинт взял руку Клинта в свою и пощупал пульс брату. Впрочем, он тут же вспомнил, что пульс у них общий. – Самоконтроль и самодисциплина – вот что нужно охотнику за наградой. У меня всегда были эти качества. Даже когда я был совсем маленьким мальчиком. Мне они были необходимы, чтобы удерживать Клинта, чтобы не позволять ему вылезти наружу, чтобы никто не увидел, какой я на самом деле урод. Самодисциплина – вот что тебе требуется, и в больших дозах.

– Мистер Морто? – сказал Пелвис тихим голосом, в котором почти ничего уже не осталось от Элвиса. – Сегодня, видимо, мы умрем. Не могли бы вы помолчать?

Жара была нестерпимой. Флинт чувствовал, что у него начинают дымиться мозги. Его кожа не привыкла к прямому солнцу и уже горела; кругом была вода, много воды, но не было никакой возможности найти в ней спасение от жары. Флинт провел языком по губам, облизал губы и ощутил привкус пота. Крокодил слегка задел лодку и раздался скрежет, от которого Флинт содрогнулся. Надо сосредоточиться на чем-то еще… все равно на чем.

– Тебе не было бы цены, – сказал он, – будь у тебя менеджер.

Пелвис уставился на него и медленно поморгал.

– Кто?

– Менеджер. Как говорил тот малый. Тебе нужен менеджер. Кто-нибудь, кто научил бы тебя самодисциплине и отучил жрать эту проклятую дешевую еду. Чтобы ты перестал быть Элвисом, а стал просто Сесил. Я ведь слышал, что он сказал, я стоял совсем рядом.

– Вы… Вы говорите это или я думаю, что вы это говорите?

– Может быть, да. Может быть, нет. – Флинт трясущейся рукой вытер со лба пот. – Я просто хочу сказать, что у тебя есть кое-какой талант, и хороший менеджер мог бы тебе пригодиться. Хороший бизнесмен. Ты не должен выступать самостоятельно, ты должен играть в ансамбле, или подыгрывать при записи, или что-то еще в этом роде. При таком повороте дел можно сделать неплохие деньги, разве не так?